Непризнанный поэт, тебе никто...

Непризнанный поэт, тебе никто
Не подаёт руки с печи горящей,
И ты живёшь в дыму удушливом, зато,
Не чадной жизнью - самой настоящей.
Лампада - для поджога лишних строк,
Чернила - ради выдуманной кляксы,
Зато, не брызжет свет, не видит бог,
Как ты выходишь из скрывающейся рясы.

Непризнанный поэт, кровь стынет в жилах,
Когда крадутся ночью тени по стене,
и в одеяльных, согревающих настилах
Совсем не страшно, боязливее в стране,
Когда с утра морозы сковывают плечи,
И пальцы рук способность сеют ко вниманью,
Зато, твои размашистые речи
Обращены, если не к людям - к окнам зданья.
Не страшно в одиночестве, страшнее
Его встречать в толпе, в потоке масс,
И тем же искренней, длиннее и больнее
Текут твои творенья без прикрас.
Ты напоролся на основы колесницы,
Что вдаль несёт без временных пространств,
Зато, природа, взяв вдогонку спицы,
К твоим словам привяжет блеск своих убранств.
Тебя бросали, издевались, надсмехались,
Ибо под руку не пришлось хороших книг,
К тебе несчастья, отрываясь, возвращались,
За отраженье, за совсем корявый лик.
Ты был бы классиком, но станешь всем и всуе,
В гробу перевернёшься сотни раз,
Пока в твой век сознанья не волнует,
Что будет дальше, что сберёт судьба для нас.

Непризнанный поэт, всё будет позже,
Когда в году добавят сутки для порядка,
И третьих поколений, пятых тоже
Качнётся ночью детская кроватка.
Не смейся памятникам - то неисправимо,
Когда ты пропоёшь последний стих,
Чтоб необычный и тревожащий шум Рима,
Москвы, Парижа взвился и затих.
Ты будешь громче, чем сыгравшийся оркестр,
Правда, не голосом своим, а оглавленьем,
И кто дразнился: "Тунеядец! Бездарь!",
Подкосит ноги, прослезясь стихотвореньем.