Химия и жизнь. Новогодний рассказ

       Тридцать первого декабря Гриша Чижов, высокий нескладный человек с тонким длинным носом, под которым  спрятались маленькие усики, и длинными же светлыми  волосами, заваленными копной на одну сторону, пил кофе и смотрел на проспект. Тысячи разноцветных огней  разгоняли тьму. Он любил эту кофейню с простым названием "Кофейная чашка" напротив остановки автобуса. Автобус увозил его от города, от последней станции  метро. Там, далеко в зимнем тумане, он снимал с семьёй, женой Леной и сыном Арсением, однокомнатную квартиру, правда, огромную, с  лоджией в кухне, отделенной раздвижными стеклянными дверями. Лоджию назначили кабинетом. Вчера ещё Гриша распечатал свою диссертацию по химии, сбросил на флешку статьи, лекции и  сегодня полдня обсуждал свою защиту с руководителем. Потом вернул ноутбук  другу.
 
        - Гриша, оставил бы у себя на новогодние каникулы ещё. Я его сыну обещал к школе, не раньше.
        - Спасибо, Лёня. Я всё распечатал. И стёр. Всё моё на флешке. Скоро свой куплю. Моей темой большой концерн заинтересовался. В Дзержинске. Не зря пыхтел четыре года.
         - Удачи нам в новом году.

         Они обнялись.

         Гриша все время прижимал прозрачную синюю папку, с лежащими в ней диссертацией и флешкой к боку. Поближе к сердцу. Ещё рано утром, пока жена и сын спали, он приступил к генеральной уборке "кабинета": выбросил не нужные уже черновики, блокноты, наброски. Протёр всю пыль. Его кресло на лоджии раздвигалось, и он часто  спал в кабинете. Хорошо, что была защелка: однажды Арсений порвал нужные бумаги, а в другой раз сбросил на пол и сделал на них лужу. Гриша спросил у Лены, можно ли тыкать детей, как котят, в лужу?
- Ты всё-таки идиот, - сказала Лена, -  хотя и аспирант.

     О-хо-хо, и когда же с этим существом можно будет говорить о химии и жизни. Вот и сегодня, убираясь в кабинете, он обернулся и вздрогнул. Арсений стоял голый, расплющив носик о стекло, отчего тот походил на круглый свинячий пятачок. Ужас! Арсений засмеялся, довольный, и убежал в комнату. Нет, Гриша определённо не понимал сына.

       Лена на завтрак приготовила своё фирменное блюдо - оладьи. Она готовила их так часто, что наверняка получила бы звезду "Мишлен" при других обстоятельствах. Но - строго за оладьи. Менялась только подливка. Сметана, варенья - малиновые, смородные, клубничные, джемы, просто ягоды. Сегодня был канадский кленовый сироп, в честь Нового года.

       - Подруга подарила. Стоял у неё ещё с гастрольной поездки. Попробуем в честь праздника.

         Лена работала актрисой ТЮЗа, травести. Рыженькая,  с большими голубыми глазами, яркая, как золотая осень в лазури. Иногда вела  корпоративы, свадьбы. Крутилась, как маленькая рыжая белочка в огромном городском колесе. Сын, муж-аспирант, квартира съёмная, автобус, метро... Так что оладьи и снова оладьи.

         Гриша, сейчас в кафе, вспомнил про кленовый сироп и  понял, что проголодался. Заказал себе салат "Цезарь",  бисквит и ещё кофе. Столик круглый, маленький, и Гриша сел на папку, так надёжнее.

         Он понимал, что его самоотверженное упорство скоро будет вознаграждено материально, и тогда - страшно подумать - ипотека. Они купят квартиру поближе к метро. У него будет свой, нормальный кабинет с дверью, а не со стеклом.

        Ещё он думал, что как-то всё не ладно у них. Нет! Вначале была очень бурная реакция. Всё кипело, бурлило и дымилось, а потом затормозилось и затихло. Даже виделись редко. Лена приезжала и падала, а он устало раздвигал  за полночь кресло и смотрел на звезды за другими стеклами, оконными. В городе звезд не видно совсем, а здесь не город, здесь видно. "Я дельфин, - думал он. - Дельфин в тесном стеклянном аквариуме. Дрессированный, учёный дельфин. Да, надо что-то менять. Нужен катализатор. Нужно вернуть реакцию, изменить это агрегатное состояние». Сейчас, в кофейне, ему было  тепло, уютно. Вкусный кофе, бисквит, праздничный проспект, сверкающий, как ювелирный бутик, весь в диадемах… Он ещё посидел, полюбовался, потом увидел, что приближается его автобус, и пошел к остановке.

        Дома Лена и Арсений наряжали ёлку. Новый год они встречали скромно: пили шампанское, прятали  подарок под ёлку для Арсения, а в двенадцать поздравляли друг друга и ложились спать.

        - Ты сытый?- спросила Лена.
        - Да. Перекусил. В "Кофейной чашке".
        - Тогда давай пить чай с оладьями и сиропом.
        - Давай, - покорно согласился Гриша.

        Лена приучала Арсения к приборам, но он, как фокусник, неуловимым движением успел вымазать нос  и щеку кленовым сиропом и сосал, причмокивая, сладкие пальцы. «Нет, это пока не человек, а заготовка», - подумал Григорий. Лена  рассказывала о новостях в театре, а Григорий, что сказал его любимый руководитель, и вдруг он страшно побледнел. Уронил вилку на пол. Со стороны казалось, что это сама смерть схватила его  за горло. Он вспомнил, что подошёл к дому без папки, и в автобусе её не было. Значит, из кафе он вышел без неё. Увидел автобус, встал и вышел, а папка осталась лежать на стуле.

       - Что с тобой? - испугалась Лена.
        - Лена! Я потерял папку. Я всё потерял, но я знаю где. Дай мне денег на такси.

        Лена встала и закрыла ладонями лицо. Потом они оба  бросились в прихожую.   
      
        Пока он нашёл такси, пока гнал его  обратно и чуть не бил кулаком по  затылку слишком медлительного (ему казалось) водителя, он уже мало походил на молодого учёного, скорее на психа, за которым гналась бригада скорой помощи. Он что-то бормотал или шептал, вздрагивал и быстро-быстро кланялся вперёд, как хасид. Водитель такси  выдохнул, когда дикий пассажир расплатился и выскочил из машины возле кофейни. Папки на стуле не было. И под столом не было. Ни бармен, ни официанты никакой папки не видели. Но Гриша им не поверил, он заглянул за барную стойку, обошёл весь зал, заглянул под столы и стулья, на подоконники. Потом забежал в мужской туалет, всё осмотрел, и, увидев, что не закрыта дверь, забежал и в женский. Заглянул в подсобку и небольшую кухоньку. Папки нигде не было. Он лихорадочно соображал, что делать и где искать? Если развесить объявление "Кто нашёл папку с флешкой, просьба вернуть за вознаграждение, телефон, адрес"? А какое вознаграждение и где его взять? И вернут ли? Кому это интересно, читать глупые объявления в новогодние праздники. И вообще. Скорей всего уже выбросили диссертацию, а флешка всегда пригодится. Выбросили! Просто убедились, что ничего  ценного и выбросили. Ох!.. как колотит. Выпить бы чего-нибудь. Не подействует, но, может, станет легче?  Надо поискать по окрестностям. Искать. Искать. Она не могла исчезнуть. Искать!

        Он пошел в обход здания, в котором была кофейня, повернул за один угол, за другой  и оказался в темном дворе. Весь праздник жизни со своей иллюминацией и вся  радость остались за двумя поворотами. В небольшом пространстве, защищенном от ветра, вокруг железной бочки  покачивались четыре тени. Из сугроба рядом с бочкой торчала сосновая ветка. В бочке горел костер, и тени грелись, выпивали и закусывали.

        - Простите, пожалуйста, - начал Гриша, - я папку ищу.
        - Какого папку, у нас ни папок, ни мамок давно нет. Ничьи мы.

        Григорий, понял, что  это ёлка у бомжей.

       - Потерял, что-ли?
       - Потерял… Забыл в кофейне... Тут. С той стороны.
       - Подходи, мужик, не ссы, постой с нами. Сегодня хороший день, подают хорошо. Водки хочешь?
       - Хочу, - упавшим голосом сказал Гриша и подумал в утешение: "Может сам такой же скоро стану. Надо привыкать…"
        - А ты приговаривай: чёрт, чёрт, поиграй да отдай. Она и найдется.

       Компания, сама похожая на чертей, засмеялась. Грише плеснули в грязноватый стакан водки и дали банан, черный, как уголь.

        - Давай, ты не брезгуй, раз приклеился. Мы сегодня не злые. Только что подошли. Вон и ёлка у нас есть. Давай с нами.
 
        Григорий махнул рукой, вздохнул, сказал "спасибо" и опрокинул в себя водку.

       - Сейчас полегчает, - сказал другой уже человек, - а то видно, что вы взвинчены и в состоянии аффекта.
       - Во, слова-то какие знает учёный наш. Проснулся! Эффекта…
       - А вы, правда, ученый? - придыхая и обретя голос, спросил Григорий.

        Старик прочитал четверостишие на французском языке.

       - Это старо-французский, - гордо сказал он. - Много забыл уже, но кое-что помню, - улыбнулся он беззубым ртом. - Зубов маловато, но для французского даже хорошо. А вы кто, молодой человек? - спросил старик.
     - Я химик... Аспирант.
     - Вот, б... дь, да у нас тут академия наук собирается,- сказал, похоже, главный.
 
       Григорий хотел спросить старика, как тот здесь оказался, но стеснялся. Он сам сказал:
     - Я переводчик. Кандидат филологических наук. Потерял  семью, потом квартиру... В общем, жертва перестройки, молодой человек.
      - Ты чего потерял то?
      - Папку. Синюю прозрачную. С белой кнопкой.
      - Ничего, найдется.
       - Давай ещё тебе плеснём, мужик. Человек ты не брезгливый, давай.

        Григорию налили ещё полстакана и дали более ценную закуску, кусочек сыра, покрытый неизвестной плесенью.

       - Это всегда так, - сказал филолог, - что больше всего боишься потерять, то и теряешь. Ешьте, не стесняйтесь.
 
       И Грише полегчало. От водки, гостеприимства. Как будто свет Рождества коснулся его сердца. Но надо было ещё поискать папку. Попытаться.

       - Спасибо вам большое... товарищи, - неожиданно вырвалось у Григория. – Спасибо, мне пора, Мне надо искать.
       - Кто ищет, тот всегда найдет.
        - Давай, учёный.
        - Мы тоже всегда в поиске, и чего-нибудь да находим. Может, и папку твою найдем. Какая она?- в который раз спросил главный.
        - Синяя, прозрачная, с белой кнопкой.
        - Если доведется,  привезите мне словарь, - сказал филолог, - французско- русский. Русско-французский я недавно нашёл. Удачи вам, молодой человек.
        - Чёрт, чёрт поиграй да отдай. Не забывай! - и все засмеялись.

        Проспект, после тёмного двора, просто ослепил Гришу. Он даже зажмурился. Надо пойти по нему, всё и всех рассматривая. А вдруг? Но время приближалось к полуночи, и проспект пустел на глазах. "Наверное, я самый несчастный в городе в эту ночь. Всего одна ошибка, одна глупость - и всё... У меня, как и у этого года, почти не осталось времени».

        Неожиданно рядом остановилась  машина с двумя  девушками и парнем.
       - Молодой человек! Не хотите с нами отдохнуть и встретить Новый год вместе?
         - Как это?- искренне удивился он. - От чего отдохнуть?
         - Не от чего, а как. - продолжала девушка за рулём. Ты симпатичный. А у Марины пары нет. Вторая девушка опустила стекло сзади и разглядывала  Гришу, как манекен в магазине.
        - А симпатичный. Да Марина? С усиками. Я Маша, это Валера. Садись, поехали отдохнём, - все трое в машине засмеялись.
       - А... мне... Я тут ищу... папку. У меня  семья.
       - Понятно, - сказала Маша. - Ботаник. Семья у него. Была бы семья, дома бы сейчас сидел, лапоть! - все в машине захохотали, и она сорвалась с места, как наваждение.
        - Чёрт, черт, поиграй да отдай! - громко крикнул вслед машине  Гриша.
   
      «Совсем с ума схожу. Черт - это не научно. А так бегать в новогоднюю ночь по проспекту - научно?»
       "А в ту ли я сторону бегу? - спросил он себя. - Может быть, надо в другую? Если бросить монетку? Жребий! Жребий ещё больше ненаучно. Побегу обратно,  к кафе. Там все осмотрю внимательно. Ещё раз».

       Видимо, уже пробило  двенадцать часов. На проспекте не было ни одной живой души,  но скоро хлынет отовсюду веселый и хмельной народ, закричит, взорвет небо, и вообще ничего не найти будет, затопчут все следы. Он бежал рысью по проспекту, не очень понимая в какую сторону, изредка взмахивал  рукой и хватался за голову. А в это время, чуть позади него, кралась машина полиции. Наконец поравнялась и громко крякнула. Офицер, открыл окно и строго смотрел на Григория, как тренер на плохо  бегущего спортсмена.

        - Куда торопитесь, гражданин? Новый год уже наступил.
Григорий  встал на месте, от страха.
        - Ну? Куда торопитесь? Где живём?
        - Простите, - как можно  вежливее  ответил Гриша, - я сегодня в кафе "Кофейная чашка" - он махнул рукой куда-то за ухо, -  потерял очень важные документы. В папке. И мне не до праздника. Может, кто подобрал и выбросил...  А, может вам кто сдал? Нашёл и сдал?

       Вид у него был такой естественно несчастный и распахнутый, что подозрения полицейских растаяли.
       - Мы, конечно, не бюро находок, но иногда обращаются.
        - Сегодня, кстати, сдали зонтик, кофеварку в коробке и какую-то  папку, - подтвердил лейтенант запросто, сидящий рядом.
       - Это она! - вскричал  несчастный. - Она! Должна быть она!
       - Ну, садись. У нас отделение рядом. В Новый год всякое случается. Может и она. Устроим вам очную ставку.

         Григорий никогда не был внутри подобных учреждений. Он думал увидеть решётки, оружие и мрачных спецназовцев, но помещение походило на обыкновенный офис или кафедру. Правда, в глубине была, пустая сейчас, комната-клетка за решёткой и скамейкой внутри, но на подоконнике сияла по-домашнему, пластмассовая ёлка,  мигала разноцветными лампочками, и по стене от неё бежали  гирлянды и мишура. Гриша увидел и большой стенд с  фотографиями разыскиваемых преступников: анфас, профиль. Были и фотороботы, с описанием особых примет, и плохо сделанные, словно детской рукой, лица.

       - Гражданин!  Какая у вас папка была?- спросил старшина, из окошка в стене.
       - Синяя, прозрачная, с белой кнопкой, и в ней флешка сверху.
       - Ну, тогда это не ваша. Эта картонная с резинками.

        Только что горевшая надежда в груди, погасла как подмоченный фейерверк. Пшик и всё. Только кислый дым остался. Он уже несколько часов на  ногах и в стрессе, как водитель, который пережил страшную аварию, едва уцелел, но знает, что кругом виноватый.
 
         - Я посижу… Немного. Если можно, - почти прошептал он.
        - Посидите. Не жалко.

         Гриша вспомнил, что давно не сидел. Последние часы он в основном бегал или занимался спортивной ходьбой. Он сел на одинокий стул у стены цвета медного купороса. У него не было понимания, где и как искать, как бы сказали полицейские, по горячим следам, но следов-то и не было. Она улетела по воздуху. И сейчас летит. Её несёт человек-невидимка.

       Что же посижу в тепле, подумаю. Он вспомнил, наконец, что сейчас Лена  одна  и, наверное, ждёт его. Нужна  другая химия для семьи. Арсений растёт и что-то хочет от него, и Лена ждет, и я жду. А чего жду? Какой химии? Вот и нахимичил. Он даже не понимал, как он будет выходить из создавшегося положения. Что он скажет профессору, студентам после новогодних праздников? С чего начнет лекции? У него слегка кружилась голова, и он расслабился. Это ещё не похмелье, подумал он, нет, не похмелье - это уксусный альдегид. Он расслабляет. Выпил-то я немного совсем.

        Полицейские забыли  о нём, он сидел, обмякший, в тепле, и время стало тёплым и желеобразным. Горькое время Нового года. Вдруг в участке возник шум. Офицеры, которые его привезли, громко забубнили, обсуждая  свежую новость. Гриша очнулся от дремоты и невольно  стал слушать.

        - Да, именно его видели в нашем  районе. Это верная информация. Зашумел принтер и лейтенант повесил в центр стенда новую фотографию. Фоторобот. На фотографии был молодой человек, одних лет с Григорием. С длинными волосами, прямым носом и, если приделать усики, то отдаленное сходство возникло бы.

        - Хитрый, изворотливый  наркодилер. И при этом изготовитель. Появляется и исчезает. Создаёт небольшую лабораторию и стремительно исчезает. Кличка - "Химик".

         Уксусный альдегид в одну секунду заместился кортизолом, или ушёл под поверхность сознания.
        - Спасибо товарищи! - хрипло сказал Григорий. - Я  пойду, поищу ещё,- и пошёл к выходу, поглубже надвинув шапку на глаза. Все полицейские в участке  враз замолчали и провожали его пытливыми, изучающими глазами. Григорий шаркая  дошёл до двери, потом очень медленно спустился по ступенькам, словно в одну минуту постарел на тысячу лет. А кому интересен такой дряхлый старик? И только потом перешёл на бодрую спортивную трусцу.

        Внутри кофейни, небольшая компания хлопала петарды, брызгала бенгальскими огнями, швыряла конфетти и кружилась в цветном вихре цветомузыки. Григорий осмотрел двери, огромные  окна и понял, что никакое объявления не повесить. Никто не даст приклеить на стекло. А вот на дереве у входа висел листочек и дрожал последним лепестком  с телефоном. В половину объявления фотография удивленного кота  и подпись: "Внимание! Кто найдет в этом районе кота, серый с белой грудкой, вознаграждение тысяча долларов сразу. Телефон, адрес".

         Григорий оторвал лепесток. "Вдруг найдем друг друга. Всё не зря по дворам бегать. Сейчас погреюсь у бочки и начну планомерно обыскивать соседние дворы, один за другим, один за другим. Вот такой замечательный праздник у меня будет".

       Возле бочки давно никого не было, огонь догорел. Григорий взял палку и начал ворошить угли. В это время над головой взорвался фейерверк и осветил двор, а Гриша увидел кусок синего, обгоревшего пластика. Это было всё, что осталось от его папки! Значит, пока они тут стояли и  пили водку, он грелся  диссертацией! Своей собственной диссертацией. Неизвестный просто  выбросил её в огонь, в бочку. Искать больше нечего.

     Гриша постоял возле бочки. Послушал победную канонаду и трескотню фейерверков. Денег мало. Такси за маленькие деньги сейчас не повезёт. Автобус непонятно как ходит. Надо позвонить домой. Он обыскал все карманы и понял, что забыл телефон дома. «Совсем башню снесло. Так мне и надо. Одно к одному. Пойду домой пешком. Может быть, замерзну и усну в сугробе. Это был бы лучший выход".

       Он  шёл и шёл по обочине дороги. Начиналась оттепель. Иногда ему казалось, что темные тени движутся рядом, в поле, и скоро начнут окружать. Иногда он оборачивался и смотрел на город, который уже был и не город, а купол света до низких облаков,  придавленный тьмой, страшной и глухой. Он шёл уже около часа. Ноги промокли, и хотелось спать. Он понимал, что спать нельзя, но один сугроб показался ему ортопедическим матрасом из  магазина мебели.

        Около Гриши остановилась машина. Открылась дверь

        - С Новым годом! Садись, подвезу, - сказал пожилой водитель.
        - У меня денег мало.
       - Садись! Садись, бедолага. Так довезу.

        Лена  ждала Гришу, закутавшись в шаль. Она грела руки о кружку с горячим чаем.  Сама как рыжий огонёк. На столе перед ней  лежала красивая коробка. Гриша сейчас походил на декабриста, который только что вернулся с Сенатской площади, разбитый вдребезги и замёрзший. Он сел напротив жены и не знал, что сказать. Как можно поздравлять с таким Новым годом? Она поняла, улыбнулась и сказала:
        - С Новым годом, Гриша!
        - Что это? - спросил он. - В коробке?
        - Это тебе. Твой подарок. Я откладывала… Это ноутбук.

         Гриша  сразу и не сообразил, он ещё словно продолжал двигаться в  сыром белом тумане сегодняшней ночи. Наконец он начал возвращаться к жизни.
        - У меня носки мокрые, я натоптал…
       -  Гриша, это не всё. Ты забыл свой телефон дома. А мы нашли твою диссертацию и все бумаги. Когда ты уехал, я вспомнила,  что в Новый год мусор увозят утром. Ты ещё выбросил в разные места, но мы нашли.    
      - Постой, что это значит? Кто это «мы»? И Арсений?!
      - Он бы проснулся один, испугался, заплакал, – сказала Лена. - А так он помогал, принимал у меня и складывал  в стопочку.


Декабрь 2024 года. Пермь.