Ильинско-павловская легенда 38-40

38.
– Знакомо мне чувство печали.
Читая, я вижу тоску
с улыбкою в самом начале
и с грустью его на веку.

Семья признаёт вас последней
писателем светлым в стране
и делит таланта наследство
на общей признанья волне.

Когда появились музеи
и с книгами честными стенд,
твои воплотились идеи,
а имя писателя – бренд.

Я слышу твой голос, писатель,
отчётливый в книгах твоих.
Да ты по природе мечтатель,
трудился всю жизнь за троих:

по дому, работа, творенья
рождались твои по ночам –
парнасских вершин покоренья
по зарослям слов, по камням

во всём поспевал ты. Повсюду
был признан писателем ты.
Но я углубляться не буду,
озвучивать с ходу мечты.

На встречи с тобой приходили
селяне, соседи, врачи…
…и реже коллеги. Идиллий
не ведали. “Друг, помолчи!..”

Оставлю на совести местной
когорты, читатель, властей.
Так будет, согласен я, честно
в канве уж иных новостей

о всех восхожденьях на пики
признанья в семье наконец.
Приятные в жизни той миги,
ликующих в счастье сердец.

“В семье нет свободного часа.
Работы у всех с головой.
Минуты общения – счастье!” –
мне вывод так нравится твой.

39.
Всё было давно, и неправда,
что можно такое забыть.
В ночи воскресает. Не надо
по жизни запретной скулить.

Останься ты в первом полёте
задумчивой веры своей.
Тогда, вероятно, поймёте,
поющий как прав соловей.

Его переходы в минорность
и трели, в мажоре тоски
твоя просквозит непокорность
над тихим теченьем реки.

И снова вернёшься к истокам,
поняв неизбежность любви
в тяжёлом созвездье жестоком,
с надеждой, что ждёт впереди –

за тем поворотом в изгибе
неясности странных речей,
что слышатся частности, либо
мне виден лучистый ручей.

Серебряный песенный остров
в протоке струящихся вод.
Всё в жизни Поэта непросто…
…порою снижается свод

и вас накрывает туманом
издержек в делах, в суете,
где полнится память обманом
тебя не в чужой простоте.

Но хочется следовать чувству,
отзывчивым быть в пустяках,
когда беспредельности рвутся
на части… и следует крах

за взлётом в туманные дали
под звуки осенних сирен.
Листы, превратившись в медали…
…звучит превосходно рефрен

в “Деревне Ивановка”. Люди
живут в постоянной нужде
с надеждой на лучшие будни…
…что писано лишь на воде.

40.
Он в Павловске, в селе Ильинка
был уважаем, говорят.
Не был, а есть – звучит в новинку:
не зря глаза у всех горят,

произнося его фамилью,
преображается лицо
и восхищения обильно
свиваются в любви кольцо.

И голос трепетом наполнен
и уважением к нему.
Народной памяти достоин.
Спасибо за него селу,

что помогло ему развиться
и стать писателем земли,
где “угораздило родиться”,
его таланты расцвели

и помогли пройти путями
войны, тропой “В тылу врага”.
Все говорят: “Всегда он с нами!
Не скроют след его пурга

и катаклизмы перестройки,
реформы шоковых времён.
Оставленный им след-то стойкий.
Пройдя огни и воды, он

живёт теперь в воспоминаньях”.
Иван Шумилов всеми люб
и новых книг его в изданьях –
настало время медных труб.

В архив снесла жена наследство,
хоть тяжко расставалась с ним
и в ожидании последствий,
мы с мамой всей семьёй грустим.

Пришёл на помощь нам писатель,
библиотека, наша власть,
заинтересованный читатель –
и жизнь на чтеньях началась.

И в честь Шумилова там стали
на чтеньях премии вручать.
Благодаря всё это маме, –
сказал Владимир, продолжать

обязаны и в память мамы –
для папы Музою была,
подбрасывала тем в романы
и чистила его крыла.