Леша Гурзо - Бомже мой

(заметки взаперти)

Потрескавшееся, как дом
заброшенный, лицо препода,
заделавшегося бомжом…
нет – бомжем, требует: ухода!
Как полстолетия назад
послевоенные калеки
в наградах – будто на парад –
близ рынков и  узкоколейки,
исчезли враз, так дети их
и внуки революционной
плеяды и героев книг 
в дыре канализационной
сгниют и сгинут. Горы лжи –
то горе лжи (и стоп на том же –
в мозгах замызганных: бомжи,
а, может, правильнее бомжи?).

Сложившись, на паях с бомжом –
а чистоплюи пусть плюются –
мы, как буржуи, пьём... боржом
в котельной, временном приютце,
где я записываю, чтоб
не теребить с годами память
(и сокращаю: пробка – проб.),
не погонять и не поганить...
Врасплох застигла, на большом
глотке, за дверью глотка, рыкнув,
шумнула: заперто – боржом   
обратно. С чердаков и рынков
да из подвалов – помелом:
облава – дали всем просраться!
А мы? Прикончили боржом,
как в замке – в замкнутом пространстве.
 

Луганск, 1999