Пейзаж

(Фантастика)
Квартира, в которую мы въехали два дня назад, показалась мне настоящим раем: три светлых комнаты с окнами на юг на третьем этаже, огромная кухня с островом, широкая прихожая… О такой квартире я мечтала долгие семь лет, и вот, наконец-то!
Тесная однушка, где всегда не хватало места и воздуха, осталась в прошлом, и теперь начиналась новая замечательная жизнь! Я вновь обошла все комнаты, и остановилась в спальне, оклеенной кремовыми обоями с выпуклым рисунком. Комната показалась мне немного странной.  Чем – я сначала не поняла, но потом сообразила. Дело в окнах. В спальне их было два. Одно, как и остальные окна в квартире, смотрело на юг, а вот другое, узкое, с голубоватым стеклом, было обращено на запад, и выходило не на торговый центр, а в старый заброшенный парк.
Почему-то я не придала значения этой детали при покупке квартиры. Окно и окно. Я подошла к необычному стеклу ближе и увидела в свое отражение почти как в зеркале: немного вытянутое лицо, обрамленное каре, карие глаза-миндалины, небольшой вздернутый нос, маленькие пухлые губы. В детстве меня называли дюймовочкой из-за небольшого роста и изящной фигурки. К тридцати пяти я немного набрала в весе, но оставалась почти такой же хрупкой и гибкой. Коснувшись стекла, я словно почувствовала легкий укол, вздрогнула, и отдернула руку.
Мне хотелось приоткрыть маленькое окно и выглянуть на улицу, но ничего не получилось. Очевидно, старые хозяева при его установке сэкономили, решив, что достаточно одного открывающегося окна – южного.  Сквозь стекло из комнаты была хорошо видна аллея осенних деревьев. На одинокой скамейке, вполоборота ко мне сидела женщина в белом пальто и черной шляпе.  Лица я не разглядела, но подумала, что в такую слякотную погоду не очень удобно ходить в светлом пальто. Рядом с женщиной сидела и мокла под осенней изморосью трехцветная кошка, напоминающая нашу вечно дремлющую в кресле Галатею: такая же упитанная, и окрас один в один.
Вздохнув, я отошла от окна. У меня не было времени, чтобы долго любоваться пейзажем. Нужно было распаковывать вещи, наводить в комнате порядок и смотреть, чтобы Галатея не испортила новую мебель. Приходилось крутиться одной, так как муж возвращался из командировки только завтра. К концу вечера я так устала, что просто провалилась в сон.
Утро началось с попыток проснуться под мелодию будильника. Смартфон, показывал 7.31. «Опаздываю» – пронеслось у меня в голове. Вскочив с дивана, я кинулась в ванну, потом на кухню, чтобы успеть хотя бы перехватить бутерброд, потом опять в спальню. Одеваясь, я бросила взгляд в маленькое окно. Что это? Там над парком кружился снег, и белые хлопья осторожно приземлялись на замерзшие лужи. Снег в конце сентября? Вот это да! К такому сюрпризу погоды я не была готова. Надо же надевать что-нибудь потеплее, а я даже не распаковала коробку с обувью. Ну точно опоздаю!
Коробка стояла как раз под вторым большим окном. Я резко развернулась …и. Да что за чертовщина! Там, за стеклом, снега не было. Деревья шелестели почти оставшимися на них пожелтевшими листьями, а люди спешили по своим делам в кожанках и ветровках. Как же мне одеваться? Я вновь побежала на кухню. За его окном тоже жил самый обычный сентябрь. 
Разбираться что к чему мне было некогда, я накинула висевшую на вешалке куртку, и выбежала во двор. «Если будет снег, возьму такси» - решила я, спускаясь в лифте. На огромном табло соседнего здания высвечивалось +15, чему я была смертельно рада. Но что за ерунду я видела в моем окне? Или показалось? Ох уж эта спешка! Мне некогда было думать. Подходил мой троллейбус, и меня вновь увлекла за собой ежедневная суета.
Вернулась я поздно, злая и уставшая. Бросив на пол пакеты с продуктами, я наорала на кошку, которая пыталась тереться о мои ноги. Когда же вошла в спальню, чтобы задернуть шторы, остановилась как вкопанная перед маленьким окном. За ним поселилась зима. Землю не просто припорошило снежком. Сугробы почти доходили до второго этажа, а ветви деревьев прогибались под тяжестью снежной массы.
Я посмотрела во второе окно и увидела обычный осенний вечер. По мокрому асфальту, шурша, проносились автомобили, деревья покачивали на ветру ветвями с оставшейся листвой, и тускло горели уличные фонари, словно заправленные рыбьим жиром. Резко задернув шторы, я вышла из спальни. Несмотря на усталость, решила обойти дом, чтобы понять, что за чертовщина творится под моим западным окном.
Обогнув здание, я остановилась перед недавно прорытым котлованом, за которым виднелся старый парк. Пройти к нему не было никакой возможности, тем более, в темноте. Поэтому, вздохнув, я вернулась домой, немного успокоившись. Страсти улеглись, и теперь меня только разбирало любопытство. Поскольку завтра будет суббота, возможно, я смогу пройти к парку в обход, и посмотреть, что там все-таки происходит. «Суббота, выходной!» - пронеслось у меня в голове, и показалось, что внутри меня кто-то неведомый шевельнулся и растянул рот в улыбке. Когда я закрывала шторы, за маленьким голубым окном началась капель, словно зимний пейзаж стал резко меняться на весенний.  Или мне снова почудилось?
Меня разбудил лучик солнца. Он скользнул по моему плечу, и спрятался под одеяло. Муж, который вернулся из командировки поздно ночью, еще спал, свернувшись как котенок.  Саша, мой Сашка! Я поцеловала его в щеку, легко поднялась с кровати, шурша розовой шелковой сорочкой, и резко распахнула тяжелую портьеру, закрывающую маленькое окно. Солнечный зайчик пробежал по моей кисти и спрятался в углу комнаты. Как светло и тепло было на душе! За окном на деревьях распускались лисья и весь парк был окутан легкой зеленой дымкой, словно прозрачной кисеей. Я сначала не поверила своим глазам, а потом счастливо рассмеялась. Весна, настоящая весна!
Саша, разбуженный моим заливистым смехом, проснулся, и недовольно что-то пробурчал. Он оторвал свою чернявую голову от подушки, заморгал пушистыми, как у девчонки, ресницами и спустил на пол длинные худые ноги. Потом недоуменно посмотрел на прыгающего по комнате солнечного зайца.
 – Посмотри, какая красота за окном! – стала я его тормошить.
Саша приподнялся, посмотрел в большое окно, – опять начал бурчать что-то про ранний подъем и противную погоду.
– Ты в другое окно погляди, – не унималась я.
Он бросил взгляд в другое окно, замер на мгновение, но вскоре на его лице тое появилась улыбка.
– Ты что сделала? Это что, новая программа какая-то?
– Это просто окно!
Саша не поверил моему рассказу, подошел к окну, попытался его открыть, но поскольку его попытки не увенчались успехом, сдался и уставился на улицу. Ему тоже стало интересно, что, собственно, происходит. И наспех набросив ветровки, мы выбежали на улицу. Для того чтобы обогнуть вырытый котлован, нам потребовалось минут десять. Работы в субботу там не велись, так что нам никто не мог помешать. Вскоре мы оказались у парка, огороженного старой зеленой сеткой. С виду ничего интересного в нем не было. Парк как парк: старые деревья с растрескавшейся корой и полуголыми ветками. Тот же унылый пейзаж, что и вокруг. Мы прошлись вдоль всего забора, в одном месте муж даже пытался перемахнуть через сетку и попасть в парк, но понял, что ничего там интересного нет.  Все было до приторности обычно. Только пейзаж за окном жил своей непонятной и загадочной жизнью. И парк был под самым окном, а не вдали, как в реальности.
Саша все же был уверен, что у нас в квартире встроено умное окно.  Даже стал искать пульт, но не нашел. Возможно старый хозяин, с которым мы даже не были знакомы, так как заключали сделку через риэлтора, унес его с собой. Но для меня это было не так важно. Мы были вместе в новой квартире, и на душе у меня пели птицы, точно также как за маленьким голубым стеклом.


Постепенно я стала привыкать к необычному окну и меняющемуся пейзажу. Картинка порой «крутилась» несколько раз в день, как в калейдоскопе. Только что была весна, а через час с деревьев уже облетали листья. За осенью могло случиться лето, а потом вдруг начаться зима. Иногда о парку бродила уже знакомая женщина, и я издали узнавала ее силуэт. Кажется, ерунда, но в квартире становилось теплее и уютнее от одного летнего или весеннего пейзажа, когда за другими окнами завывала метель или бушевал холодный ветер. Мне охватывало такое чувство, что где-то внутри меня кто-то неведомый радовался этому теплу и уюту. Мы стали называть окно порталом, и в хорошем настроении я готова была подолгу рассматривать деревья в парке и силуэт женщины, лица которой я никогда не видела.
Странно, но почему-то в особенно грустные минуты, когда на душе скребли кошки, и хотелось, чтобы кото-то прижал к себе и успокоил, окно предлагало совсем другую картину – ноябрьский дождь со снегом или мрачную зимнюю погоду.


В тот злополучный день у меня жутко болела голова, ничего не клеилось на работе, с которой я второй год не решалась уволиться, и в квартиру я вошла только с одой мыслью: лечь и уснуть. Но моей мечте не суждено было осуществиться. Позвонила старая знакомая в состоянии развода, долго источающая жалобы на мужа и свою несчастную жизнь. Я слушала и желала только одного: чтобы она как можно скорее заткнулась, и я смогла лечь спать. Мне просто хотелось ее убить или умереть самой!  Я еле выдержала, чтобы не бросить трубку в середине разговора, но вежливость и многолетняя тренировка выдержки не позволили мне прервать беседу.
Когда разговор наконец закончился, я швырнула смартфон на другой конец кровати, и на автомате посмотрела в маленькое окно. Понимая, что ничего хорошего сегодня не увижу, я все же невольно взглянула туда, в непонятный мне мир, и вздрогнула. Парка не было. От него осталось только несколько пеньков и поваленные обгоревшие стволы деревьев, чуть припорошенные снегом.
Почти под самым моим окном, держа на руках рыжую кошку, стояла та женщина. Теперь я могла хорошо разглядеть ее лицо. Это… это… было лицо семидесятилетней женщины… Нет – мое лицо, испещренное старческими морщинами. Мне показалось, что я вижу лицо смерти. Комната поплыла у меня перед глазами.
Очнулась я на полу. Жутко болел затылок. Понимая, что потеряла сознание, я с трудом поднялась и сделала пару шагов к кровати. К горлу подползала тошнота, голова кружилась. Мне необходимо было уснуть и успокоиться… Уговаривая себя не подходить к окну, я стала раздеваться, бросая вещи прямо на пол. Я не хотела подходить и смотреть, но как будто кто-то внутри меня стал руководить моим телом: поднял и повернул мою голову в сторону голубого стекла.
Казалось, что за окном начиналась территория вечной мерзлоты. Деревьев не было, только промерзшая ледяная дорога.  На ней лежала та женщина, лежала я, недвижимая может даже не живая.  Над ней склонился мужчина. Его силуэт напоминал мне силуэт мужа. Рядом сидела знакомая кошка. 
Вдруг на подоконник прыгнула Галатея. Она приблизилась к стеклу и громко зашипела. Я не могла слышать, ответила ли на ее шипение кошка за окном, но ее глаза сверкнули как два маленьких фонаря.  И что-то шевельнулось в моей душе. Шевельнулось и исчезло, словно упало в бездну
И тут меня словно током ударило. Я поняла все: пейзажем за окном управляли не какие-то потусторонние силы, и он не был придуманной компьютерщиками картинкой. Это был мой пейзаж, отражение моей души, моих чувств и эмоций. Я видела только их, и ничего больше! Была тем самым пультом, который переключал картинку. Чем темнее было у меня на душе, тем хуже был пейзаж. Я не знаю, кто придумал это окно, почему оно оказалось у меня в квартире и что этому окну от меня было нужно!
В моих руках вдруг оказался пуфик. Я с силой швырнула ее в проклятое стекло! В этот момент я его ненавидела также, как ненавидят живого человека. Пуфик ударилась о стекло, но оно не разбилось, только стало фосфоресцировать, меняя цвета, становилось то кроваво- красным, то зеленым, то желтым…
До меня донесся звонок смартфона. Я поняла, что звонит уже довольно долго, но я была настолько погружена в себя, что его не слышала. Высвечивался номер мужа.
– Да, Саша – ответила я. Меня еще всю трясло.
– Здравствуйте.  Светлана Ермолина?
– Да, – растерянно повторила я.
– Это из третьей городской больницы. Ваш муж попал в ДТП. Сейчас он лежит в травматологии. Приезжайте, – услышала я незнакомый мужской голос.
– Он …  Что?
– Приезжайте, – повторили мне, и это «приезжайте» прозвучало как смертный приговор.
Кажется, я кричала, или просто плакала. Не помню. Внутренняя истерика усиливалась. Я металась по комнате, пытаясь собрать вещи и плохо понимая, что делаю вообще.  На какое-то время я прижалась лбом к стеклу, и чувствуя невыносимую боль, просила простить меня, не знаю точно кого, окно, бога, или саму себя.
И тут заиграла флейта. Я не поняла откуда доносились звуки: из соседней квартиры или из моего загадочного окна. Как будто кто-то старался меня утешить, унести надрыв из души.
Флейта играла все громче и громче, растворяя в своей мелодии мой надрыв и страх. За окном падал белый снег, как будто хотел прикрыть зияющую черноту ночи и дороги, на которой уже не было женщины, а была только первозданная зимняя чистота. Я коснулась стекла рукой и мне стало так спокойно как в детстве, когда уставшая и забиралась на колени отца и засыпала в его объятиях. Мне показалось, что окно возвращает мне то тепло, и те эмоции, которые были у меня в душе в минуты покоя и счастья.



Несмотря на то, что календарь показывал 28 февраля, за окном была поздняя весна. Сашу обещали выпивать через несколько дней. Как сказали, ничего серьезного. Отделался несколькими ссадинами и сломанной рукой. Кажется, что у нас в доме воцарились мир и покой. По квартире бегали солнечные зайчики, а там, в парке, начинался май.
Мне казалось, что я даже почувствовала острый клейкий запах листьев тополя.  На скамейке вместо женщины сидела девочка и рисовала. Перед ней стоял мольберт, а рядом расположилась рыжая кошка. Я не видела, что рисовала девочка, кошку или пейзаж. Не все ли равно? Я так давно не рисовала! Порывшись в кладовой, и вытащив старый мольберт. Ведь давно же хотела рисовать, хотела, но все время было некогда, было еще что-то более важное, но важное ли на самом деле? Взяв краски и кисти, я стала изображать портрет Галатеи. Она прекрасно позировала, и отменно получилась. Просто как живая! Кошка смотрела на меня с мольберта и, казалось, что сейчас скажет свое хриплое «мяу».
Меня так захлестнуло счастье, что я села на пол и разрыдалась также сладко, как в детстве. Еще через пару дней я уволилась с работы и купила все, что нужно для рисования. Я знала, что буду рисовать: пейзажи, которые показывало мне мое окно – сад моей души.