Дон. радио 30. 11. 2010 Творч. вечер В. Толстоуса

РАДИОПЕРЕДАЧА ДОНЕЦКОГО ОБЛАСТНОГО РАДИО 30.11 2010 ГОДА
ИЗ СЕРИИ «ВСТРЕЧИ». ТЕМА: ТВОРЧЕСКИЙ ВЕЧЕР ВАСИЛИЯ ТОЛСТОУСА В ДОНЕЦКОМ ОБЛАСТНОМ ДОМЕ РАБОТНИКОВ КУЛЬТУРЫ 23.09. 2010 г.
АВТОР И РАДИОВЕДУЩАЯ –
ЖУРНАЛИСТ ИРИНА МИХАЙЛОВНА ЧЕРНИЧЕНКО

И.М. Черниченко. Добрый вечер всем, кто в это время выбирает литературные передачи нашего радио. Творческий вечер Василия Толстоуса сегодня в центре нашего рассказа. Я, ведущая Ирина Черниченко, уже напоминала вам о его творчестве и деятельности по выпуску антологии русскоязычных поэтов Украины. Среди стихотворений, прочитанных Василием Николаевичем в Донецком Доме работников культуры, было следующее:

В.Н. Толстоус читает своё стихотворение «Когда душа тоскует, попробуй обратиться…»:

***
Когда душа тоскует, попробуй обратиться
к знакомым, всё на свете увидевшим насквозь.
Но те зачем-то прячут в усмешке грустной лица
и шепчут, что всезнаек им встретить не пришлось...
Ты так хотел склониться, сверяя вехи жизни,
к плечу и повиниться в грехе, что душу ест.
Сказал бы, что неправда непрошеная виснет
и давит, не спадает судьбы нелёгкий крест.
Ещё хотел признаться, что нет на свете счастья,
немало лет истратил – ни разу не нашёл.
Прощать ошибки тоже, наверно, в чьей-то власти,
ведь грех на человеке обширен и тяжёл.
Простят пусть, ради Бога – им это мало стоит,
пусть даже понарошку, как в детстве перед сном.
Душа сполна оценит прощение простое,
поверит, что при жизни наступит  перелом…
Хотя судьбе не верю – она жестоко шутит,
как в юности смеялась беспутница-любовь.
Смотри: когда не злятся – хорошие ведь люди.
Ты только мыслям добрым в себе не прекословь…

И.М. Черниченко. Теперь те, кто не слышал о поэте Василии Толстоусе, имеют представление о том, как он пишет, и я могу продолжать рассказывать о творческом вечере. Автор родился и вырос в городе Свердловске-на-Луганщине. Экономическое образование получил в Донецком политехническом институте. Всю сознательную жизнь работает в угольной промышленности. Он – заместитель директора одной из шахт Макеевки. Стихи начал писать ещё в школе. Что-то было опубликовано в прессе в семидесятых и восьмидесятых годах. Но по-настоящему всё началось семь лет назад.

В.Н. Толстоус. Как поэт начинал я с две тысячи третьего года, созревал и созреваю в умелых руках Юрия Александровича Лебедя вот уже седьмой год. Издал несколько книг. Публиковался в газетах, в том числе московской – «Дом Ростовых», а также здесь, в Донецке – в «Отражении», ещё – в киевских альманахах.

И.М. Черниченко. Слушая, я думала: Принципиально ли то, что Василий о себе рассказывает? Это важно, но главное – его стихи. Именно в них его настоящая биография.

В.Н. Толстоус читает своё стихотворение «От развешенной одежды…»

***
От развешенной одежды
пар струится над плитой.
Мир завис как будто между
сном и явью обжитой.
Слышен тихий голос мамы.
Приподняться силы нет.
За стеклом оконной рамы
льёт луна холодный свет.
Над застывшими полями,
над сугробом у окна –
ветер буйствует упрямо.
Бьётся снежная волна.
Только здесь, у старой печки,
у спасительной плиты,
слушал вой позёмки б вечно,
веря в силу теплоты.
Чтобы мама села рядом,
снова нежно обняла,
одарила светлым взглядом
и спросила: «Как дела?»

В.Н. Толстоус. Я учился как все в нашей стране. Окончил десять классов…

В.Н. Толстоус читает своё стихотворение «Вот и всё. Безмолвна школа…»

***
Вот и всё. Безмолвна школа
в старом парке у пруда.
Столько вольного простора
не бывало никогда.
Звёзды так же вниз глядели
и во время юных игр.
Время шло, менялись цели:
впереди огромный мир.
То ли солнце на рассвете,
то ли свет бессонных глаз –
это взмыл навстречу лету
мой родной десятый класс.
Шорох платьев. Смех украдкой.
В небе поздняя звезда.
Как журавлики, тетрадки
вслед уплыли навсегда.

В.Н. Толстоус. Пришло время, и из родного города пришлось уехать на учёбу в институте…

В.Н. Толстоус читает своё стихотворение «Та жизнь, которой нет уже…»:

***
Та жизнь, которой нет уже,
прости за то, что пролетела,
ведь там, на вспаханной меже,
нет ни души давно, ни тела…
Прости и ты, мой старый дом,
за то, что окна покосились.
Я без вины виновен в том,
что меньше гонора и силы…
Кипела жизнь, фонтан играл.
Как целоваться было сладко!
Привет, пустынный кинозал
и танцевальная площадка!
Привет и вам издалека –
друзья, исчезнувшие где-то,
те, с кем гуляли от ДК
до сквера у кино «Победа».
Мы так любили внешний лоск
и так сложны внутри бывали…
Но мы любили наш Свердловск,
деля с ним радость и печали.
Сюда пропащая душа,
застыв на крайнем взлёте вдоха,
стремится, зная: здесь – межа,
пусть и распаханная плохо…
Здесь даже птиц крикливый клин,
летя в чужбину, отдыхает,
и даже если ты один –
родное сердце ожидает.

В.Н. Толстоус. И прихожу к тому, чем, в принципе, заканчивается детство и начинается юность…

В.Н. Толстоус читает своё стихотворение «Люблю законченность во всём…»:

***
Люблю законченность во всём
и ненавижу недомолвки.
Я очень вредный новосёл,
педант советской упаковки –
я верю в план, в борьбу идей,
в невинность девушек до брака,
в моих единственных друзей,
в страну. По ней я горько плакал.
Морской загадочный прибой
я бы, наверно, вечно слушал…
И свято верую в любовь –
она одна тревожит душу.   

И.М. Черниченко. Продолжаем рассказывать о творческом вечере Василия Толстоуса. Нельзя не вспомнить его опыт автора-составителя огромной книги «Песни Южной Руси. Стихи русских поэтов Украины. Опыт антологии. 1980-е – 2000-е гг.» В ней Василий Николаевич поместил им самим отобранные тысяча двести девяносто три стихотворения. Московская «Литературная газета» рецензию на эту книгу заканчивает так: «А всего-то и сделал Василий Толстоус: полюбил поэтов». Это действительно поражает тех, кто понимает природный эгоцентризм поэтов. А Василий Николаевич мечтает о продолжении.

В.Н. Толстоус. Два года назад, с тех пор, как вышла книга, в поле зрения автора-составителя попали люди, к сожалению, либо вообще доселе неизвестные мне, либо вновь появившиеся за эти два года. Эти авторы даже несколько опрокинули мой взгляд на современную поэзию. Стало понятно, что нельзя антологию оставлять незаконченной. Сейчас я работаю над тем, чтобы набрать её расширенный вариант. Может, для книги найдётся другое название – я не знаю. Но антология должна заключать в себе как можно большее движение поэзии внутри выбранного временного промежутка. Я понимаю, что невозможно охватить её всю – это безбрежное море. Однако хочется охватить всё лучшее – на мой взгляд и взгляд моих друзей, с которыми вместе делаем и будем делать книгу. В уже вышедшей книге ничего не отнять, но возможно добавить то, что прозвучало за тридцать лет – за восьмидесятые, девяностые и двухтысячные годы. Хочется создать некую мозаичную картину – ведь мы имеем такой всплеск поэзии, такую мощную её волну, что не отразить её стыдно, просто нельзя. И возникает вопрос: «А кто это сделает? Если не ты, то кто?!» Может, ещё кто-то есть? Не знаю, я таких людей не видел.

И.М. Черниченко. На своём творческом вечере Василий Толстоус рассказывает о поэтах, читает их стихи. Поэзия киевлянина Валерия Винарского звучит как манифест.

В.Н. Толстоус читает стихотворение В.А. Винарского «Просьба»:

ПРОСЬБА

Зудит и чешется душа.
Чесать её сподручно
мне грифелем карандаша,
ещё сподручней – ручкой.

Что днесь мне, Господи, подашь?
Обед не мил и ужин.
Одно прошу – чтоб карандаш
мне оставался нужен.

Всех тех, кто бросил, кто отстал,
с кем дружен был и близок,
чужими сделай, но оставь
карандаша огрызок.

И если впрямь Ты всемогущ,
то, щедрым вея махом,
не шли мне благ из райских кущ,
пошли… клочок бумаги.

Когда ж меня ты, отняв жизнь,
отправишь отсыпаться,
одно прошу Тебя: вложи
мне карандаш меж пальцев.

Отвечу я, когда задашь
вопрос о жизни личной:
«Пока мне нужен карандаш,
дела идут отлично».

И.М. Черниченко. Как это часто бывает, по-разному отнеслись авторы к тому, что для них сделал Василий Толстоус. Кто-то критиковал его выбор. Елена Кисловская к этому отнеслась философски, и чувствует лишь большое уважение к составителю.

Е.С. Кисловская. Я окончила филфак Донецкого университета. Работала учителем. За такую антологию могу только в пояс поклониться автору. Когда ко мне заходят учителя и открывают эту книгу, они не верят глазам своим, не понимают, как это мог сделать один человек. Горжусь, что и я находилась в процессе этой работы. Мы созванивались по вечерам и читали друг другу стихи. Василий Николаевич многие из них открывал для себя и потом включал в эту книгу. Только представьте себе: человек работает, состоялся. У него есть ответственная должность, и должность весомая, – а по вечерам он читает книги, и не просто читает, а выискивает из них самое основное, сокровенное. Более того – он набирает всё это своими руками, а потом пытается сложить отобранное в книгу, переживает, какой будет шрифт… Кто не испытал это на себе, тому, наверно, трудно понять, настолько это адовы муки. Но каторжному труду приходит закономерный итог: огромное счастье держать в руке своё дитя – готовую, выстраданную антологию. Ещё раз говорю, буду повторять и повторять снова: низкий поклон этому человеку за его подвижническую деятельность, ведь Василий Николаевич пытается донести до других людей таинство и красоту поэзии, поэтического слова.

И.М. Черниченко. Я попросила выступить на этом творческом вечере Юлию Дубчак. Она прозаик, литературный критик, редактор издательства «Лебедь» и литературной газеты «Отражение».

Ю.О. Дубчак. Я думаю, что эта большая работа, эта книга – получилась. Конечно же, главная заслуга здесь Василия Николаевича. Он тратил на неё часы, дни, недели и месяцы: искал достойных авторов, собирал стихотворения. Вообще, поэзия такая странная штука – она рождается в любое время, даже когда нет времени, ты спешишь, тебе некогда… И страшно, когда ощущаешь, что ты написал что-то даже пусть и гениальное, а понимаешь: это никому не нужно. Вот такое сейчас время, и мы в нём живём. Сидящие здесь авторы, хотели бы, наверно, чтобы поэзия была работой, приносила достаток. Но, увы… К сожалению, вероятно, кому-то из нас не совсем дано таланта, и поэтому его нет в антологии, а кто-то умудрился родиться не в то время, и у него нет ещё книг, а только случайные публикации. Можно много чего перечислять. Всё это, словно руду, перелопачивал Василий Николаевич. Я считаю, это уникальный человек. Он верный патриот газеты, с первого её номера. Помнится, мы познакомились на презентации антологии «Отражения» в две тысячи шестом году, в Седово. Хочу сказать отдельное слово о том, с каким трепетом он относится к другим авторам. Ко всем и каждому.

И.М. Черниченко. Да, антология состоялась. И одновременно работа над ней продолжается.

В.Н. Толстоус. Нужно уточнить, что при создании антологии пришлось прочесть стихи не ста шестидесяти восьми авторов, а около четырёхсот тридцати. Точно не скажу, но не меньше. Большинство из них в антологию не включил, но их книги пришлось прочесть от начала и до конца. Книги бывали как очень толстые, так и не очень, но их очень много. В ходе ведущейся работы над продолжением антологии я прочёл ещё около трёхсот книг. Слава Богу, сейчас появился интернет, так что читать приходится и там. И скажу вам, что есть настоящие перлы, достойные любых наград и каких угодно медалей. Среди них недавно ушедшая в мир иной киевская поэтесса Екатерина Квитницкая. Считаю, что она – гениальный человек. В антологии, к сожалению, не отражена – я просто о ней не знал. Свои книги Квитницкая начала издавать очень поздно, а до этого просто не печатала их, по разным причинам.
               
И.М. Черниченко. Мой рассказ о творческом вечере Василия Толстоуса нельзя считать полным и правильным, если вы не послушаете его стихотворения.

В.Н. Толстоус читает своё стихотворение «Под тихий плеск вечернего прибоя…»:

***
Под тихий плеск вечернего прибоя,
под сонный свет загадочной луны,
струила можжевеловая хвоя
разлив благоухающей волны.
Цикады захмелевшие шумели,
их песни долетали до небес,
и ты на самом краешке постели
сидела в ожидании чудес.
Окно раскрыто. Штора недвижима.
Негромко кто-то пел на берегу.
А время, пролетающее мимо,
чуть медлило у плеч твоих и губ.
Качаясь, можжевеловые лапы
касались подоконника слегка.
…И в свете серебристом очень слабо
твоя светилась лёгкая рука.
 
В.Н. Толстоус читает своё стихотворение «Когда дрожит гитарная струна…»:

***
Михаилу Квасову

Когда дрожит гитарная струна,
она не просто воздух сотрясает,
она из плена Божьи имена
по одному, звеня, освобождает
и вдаль влечёт по небу в высоту,
касаясь звёзд и трепетно и нежно.
Светила оживают и растут,
срастаясь в единении безбрежном.
Когда поёт гитарная струна,
гармонией наполнена и негой,
стоит вокруг такая тишина,
как после только выпавшего снега.
И лишь распевы грустного певца,
что под гитару душу вынимает,
клянут судьбу за бремя прорицать,
и знают – не назначена иная.

И.М. Черниченко. Из Луганска на встречу приехал лауреат литературных премий, поэт и бард Михаил Квасов. Послушаем отрывок из его песни, посвящённой Василию Толстоусу.

М.А. Квасов поёт под гитару свою песню «Девочка в парке…»:

Девочка в парке листву собирает в букет.
Мама на лавочке книжку спокойно листает.
В памяти где-то, за тридевять лет
точно такой же листочек в ладошку слетает…

И.М. Черниченко. Виктор Шендрик из Артёмовска сначала рассуждал о Василии Толстоусе, о том, какой он специалист на шахте, а потом читал посвящённое ему стихотворение.

В.Н. Шендрик. Я уверен, что на шахте он мастер своего дела, хороший специалист. Хорошим бухгалтером был Борис Чичибабин, а Денис Давыдов – успешным диверсантом. Если человек талантлив, то талантлив во всех своих проявлениях. Нам, знающим Василия Толстоуса как поэта, нетрудно в это поверить. Почему? Да потому, что он настолько отдан литературе, настолько растворён в поэзии… Это человек, который за рулём без подготовки может прочитать лекцию о прозе Серебряного века. Элементарно. Я сам это слышал. Можете мне поверить.

В.Н. Шендрик читает своё стихотворение «Весь мир затаился, притих в ожиданье строки…»:

Весь мир затаился, притих в ожиданье строки.
До мира нет дела большого ни букве, ни знаку.
Удачи ошибок благих штурмовые полки
застыли в строю и вот-вот проиграют атаку.

Картинка знакома. Мы пишем годами её,
мы веруем в слово и ревностно служим кумиру,
забыв, что, по Марксу, намного важнее бытьё,
что это до нас дела нет прагматичному миру.

В тяжёлом осадке рецензий безжизненный стретч:
где громко похвалят, а где попеняют за резкость.
А мы и не против. А нам бы всего-то – сберечь
от сраму, от сглазу свою неизбывную детскость.

А нам – не нарушить условье извечной игры
и всуе не жить без любви, как без хлеба и крова.
И мир потому не обрушится в тартарары,
что вовремя вспомнит – он сам начинался со слова.

И.М. Черниченко. И снова стихи Василия Толстоуса читает автор.

В.Н. Толстоус читает своё стихотворение «Бегут на берег заколдованные волны…»:

***
Бегут на берег заколдованные волны,
перебирая перламутровый песок –
они в пути однообразны и покорны:
бегут на запад, отступают на восток.
Песчинки вниз и вверх проносятся, кружатся,
как будто ждёт их недостигнутая цель,
и волны ласково и бережно ложатся
на подготовленную берегом постель.
Песчинки мчатся беспрерывно и азартно,
шурша от радости упорного труда,
переполняемы весёлым чувством стадным,
не умолкающим, как море, никогда.   

В.Н. Толстоус читает своё стихотворение «В шахте»:

 В ШАХТЕ

Роятся огоньки, качаясь вдалеке.
Здесь, под землёй, безмерно одиноко.
Огни лиловые, как звёзды по реке,
струятся из подземного истока.
Они размеренно, в молчании парят.
Ни слова, только шум и колыханье.
Впустую люди под землёй не говорят,
оберегая силу и дыханье.
Когда проходят мимо – трапов скрип и стон,
о бок стучат тяжёлые приборы.
Огни мятутся за ушедшими вдогон,
сплетаясь в аккуратные узоры...
...Опять спускается из мрака тишина.
Не верится, что мир и жив, и светел,
когда смыкается кромешная страна,
разрытая за пазухой планеты.

В.Н. Толстоус читает своё стихотворение «Ты говоришь: «Прости меня за всё»…»:

***
Ты говоришь: «Прости меня за всё».
Ладони сжаты так, что побелели.
Из глаз твоих – оттаявших озёр, –
текут не слёзы – вешние капели.
Стою как столб. Забыты все слова.
«Зачем они?» – даёт советы трусость.
А память жжёт: «Ведь в губы целовал!»
И только снег полупрозрачный кружит,
как будто бы в запале ворожбы
порывы душ наказывая ветром.
Ты вся дрожишь: озябла ли, знобит
ли от тоски… Но знаю: крепнет вера,
она зовёт навстречу две души,
чтоб в жаркий жгут соединиться снова,
чтоб невесомость тел приворожить
и, охраняя, стыть у изголовья.
...Одно мгновенье только и прошло,
и прорасти минутой не успело,
а вера – основательно, узлом
сплела вплотную две души, два тела.
И я ответил: «Ты прости за всё».
Снежинки сверху падали на плечи.
Сказала ты: «Наверно, это сон –
из тех, что унимают боль и лечат».

В.Н. Толстоус читает своё стихотворение «Костёр на берегу. Белёсая луна…»:

***
Костёр на берегу. Белёсая луна,
её дорожку вспенивает море.
Безоблачность ночная посеребрена.
Тенями берег наглухо зашторен.
По небу стайка звёзд размеренно плывёт –
её зажёг невидимый фонарщик.
Вдали расцвеченный огнями пароход
чуть невесом, но самый настоящий.
Искристым пламенем играющий костёр
один во мгле рассеивает чары.
Распев прибоя, наполняющий простор –   
как сердца Бога ровные удары.

В.Н. Толстоус читает своё стихотворение «За туманами мир не кончается…»:

***
За туманами мир не кончается.
За рекою леса и луга.
Над страною весенняя здравица
и размашистые облака.
Небо прячет галактику белую,
и ещё, и ещё – без конца…
Только я ничего не поделаю:
мне не жить без родного лица.
Что мне мир и чужая галактика,
переплывшая реки времён,
если промельк увидев халатика,
понимаю, зачем мы живём.
В телевизоре страны с границами,
оболванив полмира с утра,
уверяют: в политику влиться бы,   
где в почёте обманы и страх.
...А халатик и взгляд этот пристальный,
тонкий стан и несмелый кивок,
намекают, что вот она, истина,
та, что людям загадывал Бог.

И.М. Черниченко. Вот такие стихи предложил на своём творческом вечере макеевчанин Василий Толстоус, экономист, работающий на шахте и одновременно – лирический поэт. Он составляет ещё одну антологию и пишет новые стихотворения, новую поэзию. Пожелаем ему вдохновения.
Передачу подготовили Ирина Черниченко, Любовь Иванова и Андрей Ткаченко.
До встречи!

ИРИНА МИХАЙЛОВНА ЧЕРНИЧЕНКО, старший редактор Донецкого областного телевидения и областного радио, выпускница факультета журналистики Московского Государственного университета, Лауреат Донецкой областной Государственной литературной Премии имени Виктора Васильевича Шутова за 1996 год.