Наше несуществующее

Осеннее небо. Дождь сыплет и сыплет с небес.
Он сеет без устали влагу в раскисшую землю.
Поникший, растрёпанный, ветром тревожимый лес,
Дрожа, предсказаниям желтыми листьями внемлет.

Сплошна череда постепенно тускнеющих дней,
Сливаются сумерки в хмурый и пасмурный вечер.
С таблеткой в проёме распахнутых настежь дверей -
Прошедшее время, что больше уже не излечит.
 
И стылая зябкость. Чадят в старой печке дрова,
Из подпола сырость. Ни солнца, ни даже намёка.
Хотя бы на час проглянула б небес синева
Пусть даже закатом. Ведь здесь, на крыльце, одиноко,

И я согреваюсь лишь мыслью, что ты где-то есть…
За тридевять царств, как дотошно подсчитано в прозе,
А значит напрасна надежда на тёплую весть
И голубь, увы, не вернётся до первых морозов

С рассказом об этой иной и волшебной стране,
Где моря лазурь заполняет предел панорамы
И флаги парят будто ленты в витражном окне,
Увитом плющом по традиции сказочных зданий.

А здесь из чудес на слоёных обоях цветы,
Потёки под крышей, журчанье за подпольной дверцей,
Проволглость постели... Но в ней мне по-прежнему ты
Являешься в грёзах кудесьем влюбленного сердца.

И может не так уж константно пространство. И я,
Слагая заклятие, правя его неохватность
Делением вёрст на короткие дни бытия,
Измерю все силы и вычислю невероятность…

Когда было ясно, почти что столетье назад,
Мы виделись в долгих страницах придуманной жизни:
В моих зеркалах отражалась солёная гладь,
Твой дом устилали зелёные мягкие листья.

Но лето иссякло и осень вступила в права:
Пожухлый ковёр вынут, свёрнут и медленно тлеет,
Рябит амальгама в проржавленной раме окна,
И вечер скрывают пологом глубокие тени.

А стало быть нечего ждать. И поэтому я
Остатком тепла одарю повсеместную серость:
Закат разгорится, зарница его для тебя
Займётся восходом. Мы все-таки встретимся. Верю.