Уолтер де ла Мар Николас Най

Уолтер де ла Мар  Николас Най

Пригожий жаркий месяц Май
не взял меня врасплох,
внушил: "Ложись да загорай !"...
В углу, где рос чертополох,
не знал я грусти никакой.
Шумели крылья птичьих стай,
Но разделял там мой покой
один Николас Най.

И всё хрипел Николас Най.
Был просто отставным ослом.
Вздыхал натужно то и знай.
Был очень стар и хром.
Жуя колючую траву,
Рвал душу мне враздрай.
Он будто бредил наяву:
"Бедняк Николас Най !"

Порой он будто бы дремал,
а то хвостом завертит браво,
с утра и голос поднимал,
хотя не слишком здраво.
Он был смекалист, хоть не шибко.
Зато внушал мне: "Не замай !"
В его глазах была улыбка.
Не вовсе сник Николас Най !

Казалось, улыбнулся мне,
хвативший горя через край,
все силы исчерпав вполне,
а стоек, как попавши в Рай.
Ему мила зелёная трава:
"Ступай по ней и не пеняй.
Она ведёт надёжней, чем слова !" -
Мне объяснил Николас Най.

Сквозь ветви засверкали звёзды.
Кругом блистали светляки.
Все птицы воротились в гнёзда.
Я шёл уверенно, сомненьям вопреки.
Луна сияла, выпала роса.
А я твердил себе: "Почаще вспоминай,
в чём правота и в чём краса,
как намекнул Николас Най !"

Wаlter de la Mare   Nicholas Nye

Thistle and darnell and dock grew there,
      And a bush, in the corner, of may,
On the orchard wall I used to sprawl
      In the blazing heat of the day;
Half asleep and half awake,
      While the birds went twittering by,
And nobody there my lone to share
            But Nicholas Nye.

Nicholas Nye was lean and gray,
      Lame of leg and old,
More than a score of donkey's years
      He had been since he was foaled;
He munched the thistles, purple and spiked,
      Would sometimes stoop and sigh,
And turn to his head, as if he said,
            "Poor Nicholas Nye!"

Alone with his shadow he'd drowse in the meadow,
      Lazily swinging his tail,
At break of day he used to bray, -
      Not much too hearty and hale;
But a wonderful gumption was under his skin,
      And a clean calm light in his eye,
And once in a while; he'd smile: -
            Would Nicholas Nye.

Seem to be smiling at me, he would,
      From his bush in the corner, of may, -
Bony and ownerless, widowed and worn,
      Knobble-kneed, lonely and gray;
And over the grass would seem to pass
      'Neath the deep dark blue of the sky,
Something much better than words between me
            And Nicholas Nye.

But dusk would come in the apple boughs,
      The green of the glow-worm shine,
The birds in nest would crouch to rest,
      And home I'd trudge to mine;
And there, in the moonlight, dark with dew,
      Asking not wherefore nor why,
Would brood like a ghost, and as still as a post,
            Old Nicholas Nye.