Жизнь и выбор

Жизнь и выбор

На женщину мужчины ставят сети,
охотников за ней – не сосчитать,
а счастлива та женщина на свете,
которая умеет выбирать.


Обычное в жизни дело, когда две семьи сплетаются друг с другом, а в городке моего школьного обучения со второго класса до окончания школы сплелись три семьи, представители двух из которых оказались моими одноклассниками.

В самом начале четвёртого класса, а это сентябрь 1948 года, у нас появилась новая ученица по имени Галя, а самом начале восьмого класса в числе нескольких второгодников появился Жора. О их последующей жизни пойдёт мой рассказ.

Жора и его младший брат очень досрочно лишились матери. Отец в городе фигура заметная и очень занятая. А тут на него свалилась огромная домашняя нагрузка. Он мужественно пытался с ней справится, но понял, что этот воз ему одному не вытянуть.

В доме появилась мачеха.

В моём классе была по тем временам обычная, а по будущим невероятная утечка кадров.
Из тех мальчишек, которых я застал во втором классе с учётом меня дошло до выпуска всего четыре лоботряса. Из девчонок тоже четыре плюс Галя. Все остальные, дошедшие до выпуска, появились значительно позже.

К нашему классу Жора причалил, дважды побывав в шестом классе и в седьмом. И вот тут у нас его планы круто изменились.
У меня в восьмом классе появились плохо осознаваемые мною первые признаки грядущей влюблённости, а Жора, как минимум старше меня на два года. Он сразу обратил внимание на Галю, и у него созрело желание от нас не отставать.

Ему легко давалась математика и особенно физика, но непреодолимые трудности возникали с устными предметами. Жора был удивительно неразговорчив. Никогда ни в какой разговор не вступал, хотя всегда всех охотно выслушивал.

Мне приходилось общаться с ним наедине. Меня, уж такая моя судьба, с восьмого класса и до окончания школы назначали редактором стенгазеты нашего класса. Три раза в учебном году газета выпускалась по праздничным датам. Жора очень хорошо рисовал и был безотказным художником газеты. Я задавал ему идею темы, и это ему было достаточно.

Кое-что о приключениях в своей жизни он наедине мне рассказывал, а они были, но его рассказ – это всегда очень краткий конспект. Руками он владел безукоризненно, а любая речь давалась ему тяжело и трудно.

Начиная с восьмого класса все мальчишки класса стали с удовольствием, подчиняться Гале по первому её требованию, а я почему-то составил исключение. Нет, не только в неё влюблялись, некоторые другие девчонки не были обижены вниманием, всё было, но подчинение Гале было очевидным.  А я на неё ноль внимания.

Мне нравилась её мама и особенно её старшая на два класса сестра. И у той, и у другой красивые умные лица, излучающие возбуждающую тебя энергию. А у Гали одна красота. Мне в ней нет ничего интересного.
Видимо, её это задевало. Все мальчишки класса к ней с теплотой, а от меня веет ледяным равнодушием.

Она трижды делала попытку расшевелить меня и пойти на сближение с ней. Училась она по гуманитарным предметам хорошо, но математика, физика, химия пролетали со свистом мимо неё. А старшая сестра по всем предметам была почти отличница, и ей-то как раз светило высшее образование.

Трижды Галя просила меня помочь разобраться в недоступных для неё школьных проблемах. Я очень спокойно всё ей растолковал, но никакого продолжения не было.

Математику нам преподавал добрый старичок, у которого пенсионный стаж был, наверно, не меньше его рабочего стажа.  Наконец в начале десятого класса к нам пришёл молодой парень – выпускник Могилёвского педагогического института. Тогда срок обучения был четыре года. Значит ему не более двадцати трёх лет. А нам восемнадцать и некоторым более.

В отличии от дедушки он стал преподавать нам математику – раскрывать нам, что это за наука. И вдруг!

На первой парте от доски в среднем ряду сидят Вася Пыткин и Толя Апанасенко – два самых низкорослых. За ними друг мой со второго класса и пожизненно (пару лет назад его уже не стало) Яков и я.

Перед самым приходом учителя Галя сгоняет с места Васю и садится на его место. Учитель поворачивается от доски лицом к классу, Галя всем своим богатым бюстом тянется навстречу учителю. В классе с трудом сдерживаемый гомерический хохот. От раскрасневшегося лица учителя можно прикурить, и он не знает, что делать и как поступить.

На двух занятиях Галя проделала этот трюк. Только она в третий раз, согнав Васю Пыткина, села на его место, я сзади и сбоку ей тихо сказал: «Галя, иди на своё место».
Она тут же встала и ушла.

Всего месяц отработал учитель. Наш военком решил, что армии он нужнее. К нам снова пришёл старичок.

В городе была ещё одна семья. Хозяин – знакомый отца по работе, хозяйка – приятельница моей мамы по кулинарным проблемам. У них два сына. Старший почти круглый отличник, талант и умница, а младший, младше старшего на пару лет, хулиганистый и выпивоха – весь в своего отца.

Старший после школы поступил в Ленинградский медицинский институт и там блистал своими успехами. Младший в десятом классе немножко подналег на учебники и, на тебе раз, поступил в Ленинградский Горный институт. Этот институт тогда в Ленинграде был особым.

В Горном самая высокая стипендия среди всех питерских вузов, такая, что можно без денежной дотации родителей спокойно прожить, не голодая. Мало этого, в начале каждого курса всем студентам бесплатно выдавалась новая форма, так что на одежду студентам тратить свои финансы не нужно.

Старший кончает институт и его распределяют в областной город. Очень быстро он становится заведующим хирургического отделения больницы. На него не нарадуются, какой он блестящий хирург, но недолго.

По специфике работы хирургии у них всегда есть спирт, и главный хирург пристрастился к нему в бешенном темпе. Оказывается, выпивошность отца и младшего брата впустили в старшего свои поначалу незаметные, но неистребимые метастазы. Бывшего совсем недавно талантливого хирурга вынуждены были немедленно с треском уволить.

Он вернулся к родителям и с утра до вечера занят был поиском, где бы и с кем бы перехватить хотя бы сто грамм. Жизнь его стремительными темпами катилась к обрыву, и он это понимал. Однажды он встретил мою маму и попросил: «Скажите маме, что я умираю».

Мама помчалась к подруге.
«Ну что я могу сделать?» – сказала она.
Через две недели его похоронили.

А младший брат, отработав после института положенные три года вернулся в наш городишко и в исполкоме заявил: «Я же гидролог. Я найду здесь воду, и мы построим водопровод». Ему поверили, и он нашёл воду. Построил водонапорную башню, проложил водопроводную сеть и стал во все дома города, в государственные и частные, подавать чистую питьевую воду. Необходимость в колодцах отпала.

А пока он всё это строил, он же решил и другую проблему. Может быть из-за неё он и вернулся в наш город.
Он предложил руку и сердце старшей сестре моей одноклассницы Гали, и она немедленно согласилась.

Когда я об этом узнал, я ужаснулся – выходить за выпивоху и хулигана! Но она знала, что делала. Он оказался подкаблучником высшей пробы – бесконечно преданным мужем.

А Галя вышла замуж за Жору.
Работала она в городской библиотеке и заочно училась в институте по профилю своей работы. Часто консультировалась у моего отца и по работе, и по учёбе. Поэтому иногда бывала у нас дома.

Уже после того, как я родителей и сестру перевёз жить к себе в Подмосковную Истру, сестра однажды спросила: «Почему ты к Гале относился так равнодушно? Она же очень хорошая женщина».
Я растерялся и не знал, что ответить. У меня и сейчас нет ответа – почему?


Тропинка к браку

Торили мы путь головой, не ногами,
и не были мы никогда рысаками.
Так юные девы нас всех под откос.
А Вале подай «с головой и с руками».
Всё это случилось суровой зимой.
Я жертва – факт спора двух милых стрекоз.
«Смотри! Прогоришь ты у чёрта да в ступе, –
так Марта решила, – ведь он недоступен».
А Валя сказала: «Вот он будет мой.
Его покорить? Да пустяк. Не вопрос».
Пожатье разбила своею рукой,
и я оказался на спор – под пятой.