Снежок первосортный, или Бог-охранитель

Снежок первосортный, как россыпь муки,
покрыл покрывалом декабрьский город
так быстро, так пышно и так мастерски,
что все не успели почувствовать холод.

Слабейший мороз над густой пеленой
обжал мастерские, салоны и скверы,
гнездовья семейные и сухостой,
и храмы, хранящие истинность веры.

Хрустальность сосулек гирляндно висит.
За парком утих завывающий ветер.
Пушинка последняя робко кружит,
слегка опоздав, будто пскович на вече.

Снежиночки в сборе, в нарядах простых,
устлавшие то, что недавно чернело,
предстали ковром между стенок жилых
и платьями липам, рябинам и елям.

Бела длиннота занесённых дорог.
В белейшем пуху формы складчатых кровель.
И каждый киоск - запорошенный стог.
А лёд под пушком, как серебряный омуль.

В ночной смуглоте из свинца облаков
не лезет луна и не просятся звёзды.
А он со спины обнимает любовь,
вдыхая покой и волос её гроздья.



Татьяне Ромашкиной