Птицы

Сегодня в полдень
  смотрю сквозь безветренную прозрачность,
  где свет незрим и матов, заизолирован от возможности собираться в тело
  (в разрушаемые сосуды амфор или ряды золотых столбов), а город в свете
  подобен пылкой пыльце стекла, не знающей прорастания, уподоблен
  белому льду испарения – дробно, за гранью покоя, холода и тепла, – звеня
  блаженно в расцвете (и как бы не ведая бытия вообще – и будучи этим вечен).

В полдень сегодня
  солнце матовой пеленой, в которой
  резкостью неслучайной птица в чёрный песок мельчает,
  хранит росчерк времени, обрамляющего итоги; птицы.
  Над этими небесами откуда-то небеса, небеса из сахарной ваты:
  автомобили, птицы и провода, столбы, полупустые кофейни.

Преддверием снегопада
  мерно темнеет бульвар направлением в тысячу километров к северо-западу
  (вероятно, Сааремаа). И всё чаще смотрю наверх, поминаю всех переводчиков,
  которые в именах становились тождеством лампе и целлюлозе
  листов бумаги, горшкам с землёй ли, грому дождя по стальному профилю, под которым
      внезапно: молчание,
      взгляда заворожённость, стреноженная сухая пыль.

  Здесь хорошо видны лица лиц:
  знойные складчатости спектакля,
  печать поветрий; иные лица –
  истёртой опыта позолотой,
  нездешних гравюр серебром истёртым.

  Всё быстро и медленно замирает, двигаясь,
  словно не сбылся минуту назад конец (и никто не знал);
  просторно, чтобы остановиться.
Птицы.

17 – 19 декабря, 2024 год.