Две сестры. Часть 1

Я не поверил, если б в ухо
Мне рассказали эту быль.
Однако видел это сухо.
Вам без “воды”, без в небо “пыль”
Поведаю рассказ о том,
Как горе, на пути из сотни миль,
Разрушив до основанья дом,
Росло под негой маминой заботы,
И уходя с обидой, злом, махнув крылом,
Надежды не оставило ни йоты.

Была семья, отец две дочери и мать,
Он уважаем, вхож и в знать,
И девочки учились тоже,
А мать? Умела взоры приковать.

Девочки росли и были схожи,
Однако становилось все ясней,
Кому и кто пребыл дороже.
Кто был там “свет”, а кто темней,
Какая ждала их кончина,
И кто родителям важней.
Я видел сбоку как пучина
Нависла над семьёю той.
Важна ведь в браке сердцевина,
Не поглощенная земной
Суетой. Но вечная любовь,
Что априори не бывает злой.
Однако туча мрака вновь,
Что в силах горы смыть,
Не в глаз, а в бровь,
Дожди пошлёт сады омыть.
Сады души, слова – то капли,
Способные пустыни оживить.
Но женщина на те же грабли
Из века в век, из рода в род
Стремится наступить.

“Ты молода! Не слушай сброд.
Что понимает в женщинах священник,
Что коневод иль садовод,
А может быть он сам изменник,
Раз осуждает это вслух,
И так отлично знает ценник.
Ведь ты прекрасней тех толстух,
Лишь возрастом берущих пламя страсти.
И ты не хуже молодух,
Ты из голубых, из высшей масти!” –
так говорила старшая сестра,
уста служившей сладострасти.
А рядом младшая была,
Совсем противная картина,
Она иную речь вела.

“Сестра права, но слов её пучина
пускай не топит Вас в сей час.
Она забыла господина.
Неужто папа и не любит Вас?
Иль Вам охота сильной страсти
Вот так звучит, как будто фарс!
Но если Вы не в своей власти
И приказать себе не в силах
Не рвать семью свою на части,
То объяснитесь на чернилах,
Чего хотите, что желанно,
Что так клокочет в Ваших жилах”.
Звучал призыв вполне гуманно –
избрать обеты, честь и данность
И не вести себя обманно.

“Я конечно ЗА сохранность
брака и семьи, однако
Манит меня тепла приятность.
Живу сейчас я, как собака.
Меня сковал такой тяжёлый гнёт –
Кольца и быта я служака.
Утрата, чаянья высот
Была когда-то неуёмной.
Сейчас течение несёт”.

“Маман! Вас поведут дорогой тёмной, -
пыталась младшая взывать, -
Не будьте вы столь вероломной!”

“Не смей меня так называть,
Дитя, не знавшее томленья.
Сестра способна понимать,
Она полна и сожаленья,
А ты юна. Я приняла решенье.
Пора надеть все украшения”.
Она привстала и исчезла за мгновенье.

“Зачем ты мать толкаешь вброд?
Твои слова, что наводненье,
Ты наведёшь на нас невзгод!” –
Сказала младшее дитя.
“Ты знаешь, я поняла за этот год,
Когда-то влагой и листвой шумя,
Мать потускнела очень сильно,
И наши чувства защищая,
Молчала, плача лишь обильно
Внутри себя. Так что молчи...”
Упали руки враз бессильно.
Вдали играли скрипачи.
Стихала ночь в предверье утра.
Потух огонь на дне свечи.