Демон стихотворная повесть без имён

ПОСВЯЩЕНИЕ

Прости меня, за всё что было,
За то, что будет, - не суди…
Судьба сама за нас решила,
Сама вручила нам ножи.
И кровь, и грязь, и ветра силы
Срывали с кудрей бигуди!
А ты потом весь вечер ныла
Ища ответ средь грубой лжи.

Прости за все! Прости и помни
Меня таким, какой я был:
И смех, и голос мой нескромный,
И взгляд, и ненависти пыл,
И… вечер тот наш переломный,
Когда впервые уходил…
Прости за всё, но и запомни:
Когда-то я тебя любил.
                июнь-июль
                2017


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Наивность не моя святыня,
Но я наивен как дитя…
Рычит свирепая гордыня
И совесть воет, грудь крестя.

Слетают мысли с уст дрожащих:
«Помилуй господи, прости!»
Но бог в искусах не подсказчик –
Кем одержим, тому нуди.
 - Судьба-богиня, рассуди:
За что мне Рок такой грозящий?
Я жил как мог! Но настоящим…
Как, сбился с верного пути?
 
          I
Молчит душа и стихли фразы
В сознанье ноющем моём.
Сквозь клетку, лунный
                свет как стразы
Рассыпался полночным сном:

Жена, ребёнок, сад чудесный
(хамелеоны на ветвях),
Журчит ручей водою пресной
Петляя медленно в ногах.
Кругом в тропических тонах
Рябится флорою помпезной
Прекрасный лес мне неизвестный,
Согретый солнцем в облаках.

Сынишка бегает резвится,
Супруга под руку со мной –
Мне царствие рептилий снится!
Идём счастливою семьёй.

Подходим к дереву (неспешно)
Могучей кроны и ствола.
На нём скрываются кромешно
Шесть ящериц – исчадья зла!
Но мне не страшно, мне мила
Та суета, что так мятежна…
Хотя, наверное, потешна
Мне суетливость их была.

Куда-то бегают, не зная
В какую сторону бежать –
Подобно змеям извиваясь
Не смея в цвете замирать.

«Какие ж вы хамелеоны?» - 
Подумалось мне в этот миг,
И сад, казавшийся зелёным,
Сменил цвета – иной возник!
Исчез бесследно прежний шик,
Запахло резко чем-то жжёным…
«Пожар!» - проснулся поражённым,
Скрывать пытаясь сонный вскрик.

   Мне нестерпимо стало душно
Воспоминанием извне:
Я бил его, а он натужно
Хрипел в ответ при этом мне:
 - Ну бей! Ну бей!
 - Заткнись паскуда!
   Хватаю в ярости дубьё
И бью по почкам (больно круто),
Что вместо слов лишь кровь идёт.
А было бы с собой ружьё –
Решил бы дело самосудом!
И закопал бы труп, покуда
Лицо не видимо мое.

   Агрессия вскипела разом!
Я с нар немедленно вскочил,
Стал в стену бить глотая фразы,
Пока не выбился из сил.

Свалился замертво уставшим
На пол дощатый у окна
И взвыл! как зверь
                в капкан попавший
И вскоре впал в объятья сна…
Где снова сын, моя жена
И бедолага пострадавший.
Вполне здоров, но вид уставший,
Понурый, - выпей старина.

   Опять глаза мои открылись, -
Я попытался с пола встать,
Но руки, сбитые саднились
В попытке кисти раскрывать.

 - Помилуй боже, умоляю!
Гони дурные мысли прочь, -
Кричал я голос надрывая,
Пытаясь муки превозмочь.
   За дверью слышу: «Вам помочь?»,
Засовы в спешке открывают…
Затем сотрудники  вбегают –
На нары силятся взволочь.   

          II
СИЗО; и снова «одиночка».
Есть нары, полочка и стол,
Прикрученная лавка строчкой
И деревянный гладкий пол.

   Я осмотрелся, разложился
И снова сплин меня настиг:
В жену припомнил как влюбился
И ностальгически поник…
Впервые, тот отрадный миг
Мне так отчётливо явился:
Она вошла… мой дух смутился
Прочтя в глазах влечений блик.

Белёсый волос (в чёрной норке)
Спадал волнами по плечам, -
Застыв в немыслимом восторге
Я был прикован тем волнам!

 - Привет, - улыбчиво сказала,
Прозрачный выполнив намёк
(она ко мне спиною встала,
чтоб полушубок снять помог).
Промчался робкий холодок
И сердце вальсом застучало!
 - Спасибо, - кротко отвечала,
Потупив глазки в область ног…

   Такое милое созданье
Мне бог в тот вечер подарил!
Как мог я стать её страданьем?
Как эту глупость допустил?

Ведь мог не бить того беднягу.
Да что там! мог и не встречать.
Но нет же, бросился в атаку
Не собираясь отступать!
Хотя и он, нельзя сказать:
Не мог предвидеть нашу драку…
Чуть на груди не рвал рубаху
Пытаясь дико застращать!

Мне избежать бы разговора…
Найти хотя бы компромисс.
Куда там! сила рулит спором –
Мужской заносчивый каприз.

Нет, я был прав! и прав с лихвою,
Лишь сил чуть-чуть не рассчитал:
Хватило б раза головою, -
Зачем я ноги подключал?!
Уже с начала побеждал
И причинял всего побои,
А так… тупая паранойя! –
До самой комы запинал…

   О чём и как скажу сынишке
Когда вернусь из этих мест? –
Как очень важно для мальчишки
И чувства гордости, и честь?!

Я помню, как забрал с роддома
И на руки его поднял:
Он был каким-то незнакомым,
Но близким сердцу разом стал!
Всё так серьёзно созерцал, -
Мой встретив взор не по-простому…
Как будто в лапы Року злому
Себя отважно отдавал!

В итоге так всё и сложилось:
В два года папа сел в тюрьму.
Поймёт ли он судьбы немилость,
Иль не понять того ему?!

«Ну год, ну два – не слишком много.
А если тип тот вдруг помрёт?
Дадут лет 7 – и слава богу,
Иначе цифра возрастёт!
Примерно вдвое (минус год) –
13 лет в режиме строгом!»
Такую практику неплохо
Законодательство ведёт.

   Вдруг тишина меня объяла
И как-то странно блыкнул свет…
«Ты прав» - нежданно прозвучало
Как будто рядом… или нет.

Я подскочил с постели тут же,
Спиной попятился к двери
В предположительности худшей,
Что голос шёл не изнутри!
Но я один… ночник горит
И рядом моль… порхая кружит.
«Неужто кроха эта служит
Тому причиной?» - не дури.   

          III
Не спится… но хочу проснуться
В тот роковой свободы час,
Когда мог просто увернуться
От неприятных спеси фраз.

Пускай бы дальше разорялся
И в спину разно оскорблял,
А я б над этим насмехался,
А то и дёру просто дал!
Зато домой к себе попал:
С женой и сыном наигрался,
А не с каким-то там бы дрался.
Да… если б я заранье знал.

   Однако светлые мечтанья
Опять тот голос перебил:
«Ты прав (сей раз его вещанья
мой разум всё-таки впустил).
Ты прав во всём, и главной целью
Теперь должна защита стать.
Он глух и нем ещё неделю –
Есть время что-то предпринять…
 - Но что?
 - Смотря как рассуждать:
Пока закован этой келью
Предаться можно и безделью
И время грусти смаковать.
Да только дух твой злобой пышет
За жизнь, за гордость – на века!
Ты как карательный перст свыше –
Тобой гордятся облака!..
Заметь: свидетелей сей драки
И днём с огнём не отыскать!
А значит спали…
                в божьем страхе,
Чтоб ничего не замечать…
Всё это Божья Благодать –
Благоприятных целей знаки.
Нет смысла каяться на плахе,
Какую можно избежать…»

   И правда! мизерной улики
Нет в этом деле на меня!
Лишь полутруп – и тот на стыке
(у жизни-смерти западня).

А если выживет – не скоро
Припомнит что произошло!
Его забвение мне впору
Переиначить в благо зло…
Хотя какое это зло,
Избить за гнусные укоры?
Он сам разжёг свирепость спора,
Что к этой драке привело.

   Вдруг на решётку чёрный ворон
Ударом хлёстким налетел
И скрылся в сторону забора,
Моим сужденьям сея тлен.

 - О, господи! Тебя взываю!
Молю всего лишь об одном:
Пусть только он не умирает –
Не забирай его в свой дом!
   Сложив ладони пред лицом
Молился я, молитв не зная,
Ведь чёрный ворон извещает
О смерти… в случае таком.   


     ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Моя печаль – моя свобода
Лишённая попытки быть…
Как камнем брошенная в воду
Бессильна участь изменить.

И я тону, - до дна осталось
Совсем чуть-чуть…
                пульс бьёт в виски
Горячей кровью; гнёт и вялость
Порабощающей тоски.
Несёт течением реки
В бессилье всю мою усталость…
А по пути, - какая малость! –
Дано замаливать грехи.

                I
Ну вот и всё, - финал понятен:
Не приходя в себя погиб,
Оставив мне побои ссадин
Да хриплый свой
                посмертный всхлип.

Наверно малоинтересны
Читателю статьи УК(а) –
Хватает то, что мне известно
Как резко выросли срока.
Теперь в решётку облака
В местах где холодно и тесно,
Отрезком жизни бесполезной
Бесправной личностью ЗэКа.

«Да ладно! Есть одна уловка, -
Верней, ответ решенья бед…
Жестокий бой не уголовка,
А всепрощающий аффект!
Твоё сознание устало
И отключилось в тот момент
Когда им ярость управляла, -
На том и сделай свой акцент.
Тогда психушки ты клиент
И зона, значит, миновала!
Полечат, выпустят – немало
Тем сократив законный плен…»

   Я отрезвился словно! Или
Открыл залипшие глаза, -
Неважно! – чуть не обвинили
Меня в поступках подлеца.

И я своими же руками
Подписывал протокола,
В которых лживыми словами
Сочилась вымыслов смола.
Ведь я всё видел! и была
Возможность вскидывать плечами,
Но честь «по рыцарской программе»
Иначе видимо сочла.

Прими как истинный мужчина
Неоспоримы приговор.
Неволи срок не гильотина –
Не рубит головы топор.

Но даже этим исключеньем
Лишение свободы – жесть!
Из благородных побуждений
На срок реальный в зону сесть?!
Пускай немного, лет на 6 –
Немыслимое заключенье,
За то что я в пылу забвенья
Смог отстоять с избытком честь!

   А та следачка в мини-юбке,
Прям с вожделением в глазах
О преступленье – как проступке,
Мне мило пела в двух словах.

Да адвокат ещё бесплатный
(тупая дамочка в летах)
Всё разговор вела приватный
На ушко – типо о делах,
Сама же делала всё так,
Как для статьи сойдёт прокатной
Куда-нибудь в
                Иркутск прохладный –
Режима строгого барак!

   Ну и зачем мне эта тупость
С блатным названием «Тюрьма»?
Я отвечал как мог на грубость
И малость выжил из ума!

За что отвечу. Пусть по полной,
Однако только за своё!
И правосудие довольно,
И сыто-пьяно вороньё.
А откровенное враньё
Увечий битою бейсбольной
Безосновательно бездольно,
А значит вовсе не моё. 

                II
Нет ничего на свете хуже
Чем безнадёжности плевок,
Когда мурашками во стуже
Не страшен стенами острог.

Привычны яства и одежда
И даже замкнутость не в счёт!
Но просыпается надежда –
Своей доступностью влечёт,
И словно мальчика ведёт
Туда, где будет всё как прежде
(уж там меня хоть бейте-режьте –
свободный воздух не убьёт).

   Руками в решку : «Город! Го-род!
Услышь меня, подай мне знак!
Мой век и так довольно корот,
Чтоб тратить время в кандалах.
Гудёж машин, сигнализаций,
Плеск моря шумною волной…
Владивосток! Не оторваться
От сей картины дорогой!
Я скоро выйду, - к чёрту зной! –
Мы будем каждый день купаться,
Любить, ценить и наслаждаться
Как никогда! вдвоём с тобой…»

   Но в эти самые минуты
Сокрыла туча солнца свет.
Я пошатнулся пьяный будто
И отступил: какой же бред.

Реальность груба и жестока –
Смеются факты надо мной
И вновь холодная тревога
Гнездится рядышком с душой
(озноб мурашек): город мой
В масштабе камеры убогой…
Надежда ранит безнадёгой,
Когда вникаешь, что с тобой.

   Присел в раздумие на койку, -
А за окном шёл зябкий дождь;
Такой стремительный и бойкий,
Такой… невольно вызвал дрожь.

Как в день, когда гостил у друга
В одном из пригородных сёл…
Там есть конюшня,
                лошадь «Вьюга» -
Вот с ней-то день я и провёл.
Верней, напился и увёл
Как обаявшую подругу
(погода та же: знойно, сухо
не предвещая мокрых зол).

   Мне сразу вспомнилось то время
Моей свободы озорной,
Когда вставляя ногу в стремя
Умчал на «Вьюге» вороной!

В лицо порывистый мне ветер –
Слезятся, щурятся глаза,
А я счастливей всех на свете
Лечу стрелою в небеса!
Мне вслед хмельные голоса
Друзей, подружек и соседей,
Но я не слышал вопли эти –
Влекла бескрайняя краса!

Хотел свободой насладиться!
Запомнить, как она светла…
Эх, воля-вольная! Граница
Не дёргает нам удила!
Россия, матушка-старушка!» -
На горизонте виден лес:
Мы влёт домчали до опушки, -
Где я и спешился (как спец)
Сгоняя призрачную спесь,
Где сосны встретили подружки!
Которым будто бы на ушки
Шептал слова, что в сердце есть.

   На небе вдруг явилась туча
Зашорив солнечный поток,
Дождём хлестая этот случай
Как некий, каверзный урок.

Хотя я мыслил не вникая
В происходящее вокруг,
Спокойно дождь пережидая,
Не чуя леса бодрый дух.
А «Вьюга» фыркала – из рук
Поводья мордой вырывая,
Тем самым словно призывая
Под ливень выскочить нам вдруг.

Но я на эти уговоры
Не соглашался, - дождь такой
Прикольно смотрится из бора,
А не снаружи мокрой той.

Вот потому обратно к другу
Лишь ближе к вечеру попал.
Он не ругал – он друг по духу:
Своих обид не показал.
А я всё «Вьюгу» обнимал
И понимал её заслугу:
Она всё знала… мордой в руку
Съедала сахар, что давал.

                III
Проснулся за полночь. Все спали
(нас в камере 5 человек),
Свет не горел, часы стояли –
В 2:30 остановлен бег.

Но что там? – кто-то у окошка
Сидел на корточках в углу!
Глаза как лазерной дорожкой
Пронзали ярким светом мглу.
Мне стало жутко – я в пылу
Вскочил и замер словно кошка
(в позиции вонзают нож как)
Услыша вдруг: «Прошу к столу!»

   И тут же тусклыми огнями
Церковных парою свечей
Стола, возникшего меж нами
Стал виден он – живых живей!

Да-да! тот голос, что казался
Плодом моих суждений грёз,
Что в прежней камере являлся
Рисуя разумом прогноз!
 - Я сплю?
 - Да нет… щипни свой нос, -
Садясь за стол заулыбался
Полночный гость.
   Я растерялся,
Приняв совет его всерьёз…

Нельзя сказать, что я поверил,
Но и не верить, что он был
Уже не мог, - по крайней мере
Щипок реально ощутил.

   Глаза навыкате, большие,
Насыщенный лазурный цвет
И взгляды чистые, прямые, -
Высокий жилисты брюнет.
 - Ты кто такой?
 - А кто такие, -
С ухмылкой следовал ответ, -
Легко зайдут в обитель бед
Сквозь стены, двери все стальные?

   В костюме-двойке цвета сажи,
Сорочке белой словно снег
Кем быть мог гость,
                представить даже
Не удавалось логик сверх.

 - Не уходи в себя так спешно! –
Расположившись за столом
Воскликнул он. – Что неизбежно
Ещё случится, но потом.
   Гость протянул бокал с вином,
И взяв его я сел прилежно
За стол посуды белоснежной,
В реальность веруя с трудом.

Хотя ничто из той картины
Не удивляло так меня,
Как целый окорок свинины
Паривший, словно снят с огня!

Такого рода представленье
Мне даже фокусом назвать
Своим больным воображеньем
Нельзя, - не то чтоб отрицать!
А став затем его вкушать,
Не придавал уже значенья:
Уж если это сновиденье,
То можно дальше смело спать!

 - Я знал такого человека…
Ему не нужно было жить
Чтоб добиваться тем успеха –
Он сам умел успехом быть!
За жизнь свою (неважно сколько)
Познал однажды неуспех, -
И представляешь!
                Смертью только! –
Звучал его задорный смех.
   Пускай причины для потех
Не находил я в этом толком,
Но смех его смешнее шёлка
Расщекотил до слёзных рек.

 - А знаешь, кто он? –
                щурясь смехом,
Взглянул пришелец на меня. –
Ведь речь была про человека,
Которым некогда… был Я.

   Сей факт, однако показался
Ещё мне более смешной!
 - А как же смерть? – я всё смеялся,
Не в силах справиться с собой.
 - С чего ты взял, что я живой? –
В улыбке хитрой растекался
Мой гость.
 - Мертвец?
 - Да нет… иной.
Мой труп бы был червями съеден
И гроб давно бы напрочь сгнил,
Живи бы я на этом свете
В том веке коему был мил…

«Да кто ты есть?!» - уже собрался
Его настойчиво прервать,
Как он, как будто догадался
Став на вопрос мой отвечать.
 - Кто я такой, желаешь знать?
А разве важно если взялся
Тебе помочь, когда казался
Сумев сознанием предстать?
   И уж поверь – всё б так и было
Не отвернись ты от меня,
Когда рычала духа сила
В ушах агрессией звеня!
Но пары суток не минуло
Как ты об этом позабыл;
К святым иконам потянуло,
К молитвам: ах, я согрешил…
И чем тебе Он угодил?
Судьбы спасением, сутулой?
(чернявый резко встал со стула
и взор в окошко устремил)
Взгляни туда – небес обитель!
Всех этих звёзд не перечесть, -
С чего ж ты взял планеты житель
Одной из них, что Богу есть
Твоих печалей жизни весть?
Он всей Вселенной покровитель:
Её творец! Её Правитель! –
Он не способен всё учесть…
   Представь себе
                масштабность действий!
Вниманье если обратит,
То выручая лишь от бедствий
Когда планету заштормит.
А будет надо – и накажет:
Затопит или же сожжёт,
Но всех и вся! а путь укажет
Лишь тем, кто крах переживёт.
Творить, однако впредь исход
Иные будут персонажи…
Иной политики и стражи –
Своих искусов в свой черёд.

   Мой собеседник улыбался
Усевшись снова за столом.
 - Ну что ты так заудивлялся?
Как будто я слукавил в чём.

Но я ни словом не ответил,
И он продолжил говорить.
 - Пойми мой друг,
                за вас в ответе
Те, кем вам принято страшить
Детей, друг друга – и винить
Во всех невзгодах силы эти…
Хотя по факту, на планете
Нет тех, не смел кто согрешить.
Всё человечество порочно
И лицемерно, - факт таков:
В соседской скважине замочной
Понепристойнее любовь.
Не потому что сам святоша,
Не с порицанием глядел,
А возгордиться чтоб: «Я всё же
Не так в своих
              пристрастьях смел».
Да и ответ для этих дел
Всегда один – один и тот же:
«Не ведал я, что делал Боже –
Змей искуситель овладел!»

   Он вновь вина налил, проворно
Фужер свой залпом осушил.
-Пример быть может и топорный, -
Прищёлкнув, речь возобновил. –
Но суть, я думаю понятна
Без комментариев, мой друг.
Сей мир живёт весьма развратно:
Век негодяев, сук и шлюх.
Представь себе, что этот слух
Дойдёт до Бога вестью внятной?
Да Он сожжёт вас безвозвратно!
Земля сойдёт с орбиты вдруг.

 - Ты Дьявол?
 - Не-т, я бывший ангел.
Да и не абы там какой,
А самый тот! Хранитель-Ангел
(причём из прошлой жизни твой).
Теперь я демон, - тоже, кстати,
Тобой таскаемый в душе
Вполне логичных целей ради:
Быть если что настороже.
Иначе гнил в гробу уже,
А не в такой просторной хате, -
Заметил демон, мельком глядя
На антураж. – Мой протеже.

   Нельзя сказать, что объясненьем
Экс-ангел мой меня смутил…
В той фазе нашего общенья
Немало сам я, целей мнил.

 - Не будь наивным, - снова смехом
Он произнёс. – Какой контракт?
Душа не ценность человека
Распродаваться на торгах.
Скорей напротив: тело – прах,
Душа же вечна! Век от века
Рождаясь новым человеком
Владеет разумом во снах.
Всё это сложно пониманью, -
Однако друг мой не считай,
Что человеческою дланью
Вершится жизнь – хотя бы край!
Вы смертны, дики и наивны.
Не обижайся… факт таков:
Будь разум ваш не примитивным
Вы б не использовали слов…
По крайней мере, мыслей-слов
Не применяли так активно
На уровне интуитивном,
А строя образа остов
Ментальным способом мышленья.
   Вселенский разум состоит
Из восприятия общенья
Не устной формой, а на вид.
А что слова? – их я читаю,
Как только разум допустил
Им зарождаться рассуждая,
Покуда вслух не проронил.
(но я есть я – лишённый крыл
изгнанник Господа и Рая)
Тогда как образ представляя
В тиши – забота Высших Сил.

   Он смолк (видать недоуменье
прочтя в сознании моём
его словам), приняв решенье
Заняться в паузе столом:

Подрезал мяса, аккуратно
Вина остатки доразлил,
И в том же духе деликатном
Движеньем выпить предложил.
 - За нас? – зачем-то я спросил,
Светясь улыбкою отрадной,
Чему разительно наглядным
Ответом – звон бокалов был.

 - С другого ракурса резона, -
Отпив вина, он продолжал. –
Не быть и мне нон-грат персоной,
Ваш мир мудрее если б стал.
Законы, правила, устои,
Религиозная боязнь –
Недоразвитие людское:
Хоть грех за всех,
                хоть крайность «казнь».
И в этом плане Тёмный Князь
Давно вас сделал рабским строем,
Но про событие такое
Молчит, Всевышнего боясь…
Я говорил тебе доселе
Чего бы ждало шар земной
Узнай Господь об этой трели.
Но парадокс! Ваш род живой.
   Теперь подумай, кто дороже:
Создатель ревностный иль тот
Кто этой жизни ради, всё же
Раскрыться правде не даёт?..
Господь – политик. Жизней счёт
Он не ведёт «по пяткам в ложе» -
Есть только цифра смерти вхожей,
А вот кого – здесь наш расчёт.
   Той драки истая причина
Была отнюдь не бытовой…
Не бил бы ты, заточкой в спину
Повержен сам был той порой;
И в тот же час, само собой,
Не приходя в себя бы сгинул.
Кто жизнь вам дал, тот и отринул,
Когда был нужен смертный бой.

         _______________

Наутро было ощущенье,
Что мне приснился просто сон.
Хотя бы тем соображеньем,
Что я проснулся силы полн.

Как будто выспался! И речи
Быть не могло о двух часах
Столь незабвенной первой встречи,
Столь невозможной в тех стенах.
Зато к обеду, словно знак,
Нашлись огарочные свечи…
А в наше время, эти вещи
Не есть обыденный пустяк. 
 


       ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ


                Не бывай ко мне так строга!
Скажи, чего ты хочешь? – слёз?
                Я их имел когда-то много:
                Их мир из зависти унёс!
                «Измаил-бей»
                М. Лермонтов

Как утверждал торговец пылью
(в простонародье «пустослов»),
Быть на свободе – выжить былью,
В неволе быть –
                знать жизнь с основ…

Да только пафосный философ
Довольно узко разумел,
У всех ведь разные запросы
И свой развития предел:
Одним стенать на свой удел,
Другим выплёскивать угрозы,
А неким… чужды эти грёзы
На мир взирая сквозь прицел.

                I
…но как бы ни было, спасибо
За время вместе, скверный быт,
О чём не вспомнится без всхлипа
И невозможно позабыть.
Благодаря «хорошей» жизни
Последних года полтора
Я стала менее капризней
И многим более мудра…
Что было боязно вчера,
С годами станет ненавистней.
И дело тут не в укоризне –
Слепой любви прошла пора.
…у нас есть сын – ему ты нужен.
Не вижу смысла отрицать,
Что как с тобой,
                ни с кем так дружен
Малыш не будет – я лишь мать…

Такого рода заявлений
Нельзя мне было исключать:
Тюрьма не то из заведений
Откуда пленных любят ждать.
Но тем не менее, понять
Мотив столь подлого решенья,
Без гневных мыслей раздраженья
Сложней, чем лишь предполагать…

Она мне так же сообщала
О скорых планах развестись,
Без обязательств и скандалов,
Не портя личную ей жизнь.

И этот факт (всего скорее)
Единолично послужил
Тому, что я стены бледнее
До полдня в камере кружил.
Мне кто-то что-то говорил,
Но ни желаний не имея
Общаться с кем-то из злодеев,
Ни суть раскрыть – безгласен был.

Однако мысли не молчали –
Цепочка выстроилась влёт!
Логичны стали все детали,
Какой подтекст письмо несёт.

«Прошло три месяца от силы
Моей неволи, а она
Уже и лыжи навострила
И мужу, стало быть, верна!
Прям удручённая жена!
Как говорят, ещё могила
Родного мужа не остыла,
А эта сука влюблена!
   В противном случае, неясно
Что побуждает эту дрянь
Расторгнуть брак наш
                так злосчастно,
Прикрывшись сыном
                в блок я встань!»

   Что примечательно, о сыне
Я в тот момент хоть рассуждал,
Но больше думал о мужчине
Какой меня ей заменял.
А разум щедро выдавая
Такие слайды! что в помине
Подобной страсти от богини
Своей в интиме, не познал!

«Какая тварь! Убить блудницу! –
Знакомый голос возопил
Сменяя слайдов вереницу
В рассудке речью, коей был. –
Тебя! такого-растакого
Шарахнуть лифчиком в лицо!
 - Мне не до смеха.
 - Что смешного?
Измены сцены налицо!
Пока ты здесь сидишь в СИЗО
Твоя супруга недотрога
Увязла по уши в пороках,
Забыв про статуса кольцо.
Да очевидно так развратно
Был женский разум увлечён,
Что страсти из неаккуратно
Зачат внебрачный эмбрион…
 - Она беременна?! (чуть было
не произнёс я это вслух)
 - Чего тебя так удивило?
Насколько помнится, мой друг,
Ты тоже стал ей мужем вдруг;
Но не любви мифичной сила
Союз ваш узами скрепила,
А токсикозовый недуг.
И здесь такие же причины:
Сознанье самки – это мать, -
Она живёт не для мужчины,
Не для себя, а чтоб рожать.
Но так как мир, детей внебрачных
Давно в ублюдки записал,
То и намеренья прозрачны
Зачем развод ей нужен стал…
Процент любви в том деле мал,
А вот инстинкты однозначны:
Твой генотип пускай удачный,
Однако вряд ли идеал…»

   Он прав. Она ведь изначально
Не о любви пеклась своей
И не о нежности хрустальной,
А обо мне… что нужен ей.

 - Зачем?
   И снова: «Ты мне нужен»,
С надеждой трепетной в глазах.
Чему не столько был сконфужен
Как услащён: пусть будет так.
(один из первых, при свечах
наш романтичный с нею ужин)
Такой ответ мне был и нужен,
Но дело вовсе не в словах…

   И тут же чувства ностальгии
Счастливых дней при ней моих,
Затмили мысли все шальные
И голос демона затих.

…буквально в первые недели
(октяб(ы)рь, лесополоса
в районе «Чайки») нас узрели
И повенчали небеса!
Назвать иначе полчаса,
Когда бельчата вдоль аллеи
Прогулку сделали милее
Скача по веткам, - мне нельзя.

Я позабыл бы может даже
О том эскорте двух бельчат,
Не повторись в love story  нашей
Подобный случай позже, в март.

В те времена мы обожали
Вдвоём спускаться в тот лесок.
Завсегдатайством не страдали,
Но и не редко – был бы прок.
По выходным под коньячок
Костёр, сосиски, все детали…
Ну а по будням посещали
Прогулки ради – видит Бог.

(не лишним будет откровеньем:
в декаде крайней января
мне захотелось пополненья,
но все попытки были зря)

Однажды в пятницу под вечер
Вошли воркуя в этот лес, -
Я было чуть инстинкта речи
Не потерял! – бельчонок слез
На землю с дерева (процесс
какой не мог не быть не вещим).
Обняв любимую за плечи
Шепнул на ухо: «Я – отец!»

   Воспоминанье равно яду…
На койку в камере присев
Сначала чувствовал досаду,
Потом обиду, следом гнев!

Как можно было эту сказку
Реальных красок, очернить?
Забыв ту чувственную ласку,
Тот романтичный колорит…
Ей опостылел скверный быт
И что живу не по указке?
Так может ей хотелось встряски –
Жестоких нравов бледный вид?!

   И в подтверждение виденье,
Как избиваю я жену
Жестоко, вплоть до омертвенья,
Оставив в комнате одну.

Внезапно в комнату вбегает
В слезах от ужаса, мой сын
И жмётся к маме, обнимает,
Целует уст остывших синь.
Не понимая всех причин
Он видит – мама умирает…
Его глаза как будто таят –
Всё исчезает, - новый сплин.

   Тогда-то вспомнил я о сыне
(в ином понятии уже),
Мне стало страшно –
                в жилах стынет
Дурная кровь, мороз в душе.

Какой фальшивою бы самой
Супруга самкой не была,
А для ребёнка будет мамой
Верна, любима и мила…
Он  не простит такого зла
Лишившись папы, как и мамы…
Нет, сей исход семейной драмы
Не стоят ревности дела.

           .........................

Солнечный круг,
Небо вокруг –
Это рисунок мальчишки!
Нарисовал он на листке
И подписал в уголке:

Пусть всегда будет солнце!
Пусть всегда будет небо!
Пусть всегда будет Мама!
Пусть всегда буду Я!

«Ах, как же люди уникальны, -
Цинично демон заявил. –
И вроде духом аморальны
Да коротит духовный пыл…
 - Так ты сюжет мне тот крутил?
 - Не я, мой друг.
                Процесс астральный
Во всех аспектах персональный,
А значит дело Высших Сил.
Я только вовремя направил
Твои эмоции туда;
А там свои устои правил,
Свои понятия вреда…
 - Так я же твой!
 - Моих суждений.
И то, касаемо тех дел,
Что лишь на уровне учений
В беседах – плод ещё не зрел…
Будь ты моим, не овладел
Тобой бы дух сопротивлений,
Не приносящий ни решений,
Ни отвержений гнева стрел.
Зато серьёзные потери:
Энергетический резерв
Тобой растрачен в биосфере
Посредствам вытравленных нерв.
Энергополе человека
Не предназначено, мой друг,
Чинить порывы неуспеха
Припадком ярости и мук,
В режиме спеси. Спесь не дух,
А лишь наивности коллега,
Что вкупе с волей человека
Палит энергию как пух!»

   Не знаю, кто тогда добился
Прилива мудрости во мне,
Но гнев застенчиво смирился
И я прилёг лицом к стене.

Возможно в этом заключалась
Та непритворная печаль,
Какая всё-таки осталась
Едва ли лишь нюансом «жаль» …
Любви не ведома мораль,
Как и не ведома усталость,
Что обостряет тем не жалость,
А заостряет духа сталь.

«Забудь о том. Ты слишком много
Ещё сердечный человек,
Чтоб отказавшись раз от Бога
Войти в эфир путём прорех.
Энергосилы биополя
С лихвой восполняться твои
При умалении той роли,
Что взвёл скончавшейся любви.
Как говорится, се ля ви!..
Потенциал в стенах неволи
Посильно чуток каждой боли,
В каких тонах не прояви…»

                II   
 - Что стоит правда?
 - Если оптом,
То всякой правде грош цена,
А частных практик, то чего б там
Не стало, ценится сполна.

   Мы с ним той ночью заседали
Вдвоём за камерным столом
И благородно распивали
В беседе, кофе с коньяком
(без прочих блюд)
 - Я не о том…
 - О том, мой друг. Слова – детали,
А правда – тонкости морали
С удобно лживым естеством.
Парадоксально, алогично,
Но всё же так оно и есть.
У правды истина вторична,
Какую могут лишь учесть –
И то! имеющимся фактом.
Не из доподлинности в нём
(на самом деле было как там
неважно – правда ведь не в том),
А как о случае таком.
Всё остальное будет трактом
Аргументации по фактам,
Иным логическим путём.
Как раз-то им добьются правды
Сумев что надо доказать…
Не зря же слов союзом «прав ты»
Ей образ выдалось зачать.
Она ведь выдумана светом
Не чтобы истине служить,
А лишь бывать её отсветом
Для тех, кто может ослепить
И рассудить, где правде быть.
Однако вовсе не предметом
Какой главенствующий в этом,
А зачастую – суть затмить.

   Я правда этого не понял.
Он рассмеялся: «Правды – нет!»
И протянул мне на ладоне
Раскрытый кожаный кисет.

В нём были слепки отпечатков,
Волос обломки, жёлтый клык
В бордовой пыли беспорядка,
Сим-карта (явно из моих),
Осколки мелкие, а в них
Кроваво высохшая ватка.
 - Здесь всё, - заметил
                демон кратко. –
Из обоснованных улик.

На что с насмешкою коварной
Я вынул тот трофейный зуб:
«Он будет выглядеть шикарно
Моей на шее – первый труп».

 - Ты верно мыслишь! – восхищенно
Воскликнул демон, мне в ответ. –
Но зуба мало… тут резонно
Таскать на шее весь кисет!
Как некий правды раритет
Гламурно-пафосного тона.
Ведь это круче чем икона!
Чем крест! Чем всякий амулет!
По сути – ладанка. Неважно,
Что из опаснейших улик.
Причастность их весьма неряшна,
А вот на шее – просто шик!
Не для того же отказался
Ты показания давать
Как с потерпевшим расправлялся,
Чтоб вовсе факт опровергать?!
Пускай все видят, как попрать
Сумел закон! да лихо дрался, -
С азартом демон ухмылялся. –
Тебе верёвочку достать?

   Мне стало несколько неловко…
Но слов абсурдность оценя
Циничной демонской уловкой –
Всё стало ясным для меня.

Я со стола схватил небрежно
(одним рывком) кисет тотчас
И в туалет сорвался спешно,
Смыв все улики в унитаз.
 - Ая-я-яй… который раз
Я восторгаюсь неизбежным, -
Промолвил он, - но как успешным
Исходом действий. В добрый час.   

            _______________

 - Ты лжи не видишь! Ты не знаешь
Какой живой бывает ложь,
Хотя живёшь и полагаешь
Неправду ложью – это ложь.
Сама неправда очевидна,
Её основа – примитив;
И вредность действий безобидна, -
Каков угрюм не будь мотив.
До той поры он будет жив
Пока неправда любопытна.
Тогда как ложь мудра и скрытна –
Лукавый мир её правдив.
А значит славно обеспечен
Числом приверженцев всегда…
Сын божий тоже был увечен
Распятый насмерть, неспроста:
Его намеренья святые
Переиначили слегка
И человеки к бунтам злые
Признали в нём бунтовщика…
 - Ты знал его?
 - Как ад снега! –
Смеялся демон, - для мессии
Мои познания лихие
Враждебны и не без греха.
Хотя и он был не безгрешен
При всех талантах и дарах.
За что собою сам повержен
Лишь осознав ошибся как
В той самой сущности морали
Цена какой не велика.
Зато предателем признали
И признают – ученика!
А остальные? – не лиха
Ли их заслуга сей печали,
Когда каменьями швыряли
В него, забыв его блага?
   Он сущность понял
                слишком поздно,
Что лицемеры коих бил
В И’русалиме, ходят косно
За ним везде, но прочих рыл.
Как скот! Корми их посытнее
И чудесами ублажай –
Они поддержат все идеи,
Польстят, уверуют – дерзай!
Но никогда не забывай
О бартере удачном Змея:
Для человечества важнее
Искусы жизни, а не Рай.
   
          _______________

 - Чтоб лгать искусно,
                друг мой, надо
И досконально правду знать.
Она основа маскарада –
Интриги-косы заплетать.
Всему должно быть подтвержденье,
Но не гипотезой, а тем
Пред чем не может быть сомненья
В себе самом – во всём и всем;
И уж тем более дилемм
В ней не должно быть даже тени!
Тогда разумность обличений
Лишит скептичности проблем.
   Добиться качества не сложно
При достижении его
Из убеждённости оплошной
Не знавших истины всего…
Таков уж мир, такие люди:
Не быв уверенным ни в чём
Никто признаться смел не будет
Об упущении таком!
Скорей, уверует кивков,
А то и выгодно рассудит
Как знавший ранее о сути,
Став нужным сведущим потом.
В дешёвом способе обмана
Средь единиц подобных лиц,
Сойдёт и ложь не без изъяна –
Упор приходится на блиц.
Но ложь, имеющая цели
Не исказить, а изменить
Событий ход в глобальном деле,
Должна достойной цели быть:
Тонка как шёлковая нить,
Кротка как девичьи постели –
Вплетаясь в сущность еле-еле
Себя не смея проявить;
Тогда едва имея слово
Она способна побеждать!
   Гляди! как мир цивилизован,
Как стал культурно процветать!
А человек всё ближе ниже
В своём развитии свобод:
Настало время где он дышит
Фальшивым воздухом красот,
Что сам бездумно создаёт.
Блеск технологий слепит выше
Чем солнца свет, чем голос свыше,
Чем мудрость истин, жизни ход.
   Цивилизации – прекрасна!
Она есть уровень, но тот,
Что достигается не властно
И никогда не наперёд.
Как происходит на планете
Посредством силы одного…
Что раб системы, в том предмете
Какой ведёт вперёд его;
Ведь цель не значит ничего –
Всё тот же блеск в приоритете.
В ином, возможно, только цвете,
Но суть ушла не далеко:
Дешёвый пафос (хоть и дорог
тарифом власти) – вот и всё
На что способен духа порох:
Иметь лицо да пить винцо.
А голова как пустовала,
Как атрофировался мозг
Так и пустует… долей малой
Воспринимая жизни лоск.
И мозг становится как воск:
Согретый тает (и немало)
От жизнедейтельности вялой,
Знать мира знаниями плоск.
   Всё это целая система
Которой люд себя подверг, -
Взамен на что? – ответом демон
Щелчком пятак подкинул вверх.

   Со звоном гулким та монета
Зависла в воздухе на миг,
И он поймал его при этом
В кулак ударом. – А возник
Такой род мыслей (в смысле, шик)
Из ложных целей сложных к бедам.
Сей путь, однако, знаний светом
Безжизнен, пуст и не велик.
Не мертвый, нет – животворящий
(в том самом смысле,
                что «творит»),
Но всё же он не настоящий,
А из сусальных ниток сшит.
 
           _______________

 - Что значит ложь,
                как не притворство!
И чем притворство не игра?
Фальшивость действий
                не позёрство
Когда есть истины искра;
Всё остальное – мишура,
Не без расчёта на потворство.
Не всем ведь дан талант актёрства,
А представляться – цель остра.
Играют все! и как угодно, -
Ума палата не нужна!
Коснись хоть хитрости животной
Того же мишки пестуна.
Уже не мал, но и медведем
Его матёрым не назвать,
Чтоб территории мог метить
И гордо это заявлять.
Да надо как-то выживать
Прибрав места где больше снеди…
И вот игра: самцы медведи
Друг друга могут и не знать.
А чтобы в силе убедиться
И заодно свою явить,
Не обязательно им биться –
Сполна хватает выше быть.
Об этом-то и сообщает
Хозяин леса, ободрав
Кору дерев (сколь позволяет
весь рост, на лапах
                задних встав) –
Кто встанет выше, тот и прав
Над меткой метку оставляя.
Пестун же, правила те зная
Играет всех переиграв:
Он забирается повыше
И обдирает там кору!
Никто при этом не пристыжен,
Не разъярён, приняв игру.

   Сказав об этом, мой наставник
Привстал, задрав надменно нос
С притворной миной.
                -Все заглавных
Ролей достойны в мире грёз
(он эту фразу произнёс
литературным слогом плавным
и снова сел), насколько явным
Не будь игрок, игрою прост…
Пестун не лгун, и на планете
Подобных случаев полно!
Везде где есть второй и третий –
Игре природой быть дано.
Для выживания ли, или
Победоносных целей, - факт
В другом: ни бесы наделили
Людей сим качеством никак,
А Он – Создатель Высших Благ
(хоть сил, хоть качеств,
                хоть усилий).
Один Господь на свете в силе
Вершить в генетике бардак.
Все остальные – божьи твари:
Его игрушки разных лиц.
Причём и тот, кто пахнет гарью
И убеждённый атеист.
На антиподах жизнь вершится:
Огонь-вода, рассвет-закат,
Самец и самка, змей и птица,
Добро и зло, пустырь и сад.
Так, - много тысяч лет назад
Придумал Бог – и завершится
Всё это им же, как решится
Взглянуть на этот маскарад.
И мы, увы, безвинно с вами
Слетим, мой друг, в небытие.
Ведь по легенде, люди нами
В беспутство втянуться сие.
   Никто не знал же изначально,
Что развиваться человек
Способен праздностью фатальной,
Со сроком дейтельности – век.
Имея разум выше всех,
Потенциал феноменальный
Людские цели минимальны, -
И те! в пределах разных нег.
   Ну чем не стадо человеки,
В таком раскладе? – демон встал,
И я проснулся в сонной неге
(сигнал подъёма прозвучал).

   Вылазить из-под одеяла
Мне не хотелось… так тепло
И так комфортно не бывало
Ни разу в жизни, как назло;
Но что-то явно не дало
Забыть о слышанном нимало…
Ведь это больше занимало,
Чем чувство нежиться, могло.
 
                III
Вбирая губкой свет учений,
Сорвав завесу бытия
Всех установок, правил, мнений
Достиг пространств где нет меня.

Однажды утром пробудился
Под шёпот летнего дождя,
Какой застенчиво ложился
По крышам, мягко шелестя.
Вникая в шум, окно глядя
Глазами в двор переместился
(едва светало), но случился
Подъём, минуты три спустя.

От резкой, видов перемены
Расфокусированный взор
Не мог собрать едино стены,
Понять где камера, где двор.

Глаза в смятении зажмуря
Я их ладонями накрыл,
Хватало сколько в жилах дури
Глазные яблоки вдавил!
Тупая боль смирила пыл;
Откинув руки и прищуря
Тончайше веки, брови хмуря
Центральный взгляд восстановил.

   Периферическое зренье
С тех пор настолько завлекло,
Что вскоре это развлеченье
Режимный статус обрело…

Достигнуть в камере покоя
И отрешённость обрести,
Когда как минимум – да двое
Всегда беседуют почти,
Не так-то просто, - не найти
В ней место ракурса такое,
Чтоб никого не беспокоя
В то состояние войти.

О ночи речи быть не может –
Не добивался тех высот
Чтоб сна не знав питать цвет кожи
(ресурс) за чей-то либо счёт.

Зато во время от подъёма
И до просчёта (3 часа)
Когда все спят в режиме «кома» -
Где только ни были глаза!
Но голоса… без черт лица,
Абрисов образов – нескромно
В мирок врывались мой укромный,
Слепя мгновенно, как гроза…

«Есть притча о сороконожке.
Её спросили о ходьбе:
Как дескать ходит, что подножки
Не ставит в шаг самой себе?
Она задумалась… в итоге
Передвигаться не смогла
Решая, как поставить ноги,
С какой пойти – и умерла.
Мораль проста: нельзя в дела,
Где подсознания истоки
Пускать рассудок правил строгих –
Без них бедняжка бы жила.
   Не всё решается дотошной
Работой мозга, - хоть возьми
Несчастье твари многоножной,
Хоть что не развито людьми…
Пытливый разум и мышленье
Познаньем истин хороши,
Но не в четвёртом измеренье,
Где резиденция души
(она нуждается в тиши,
а не глубоких рассужденьях)
Потустороннего свеченья,
Вне лицемерия и лжи.
Чему же ты так удивился
Едва заслыша голоса?
Как результат, твой мозг пустился
Искать ответы без конца.
…пять внешних чувств периферичны
Как и центральны: в каждом есть
Эффект как в зрении вторичный;
Что будет глупо не учесть
Смев в подсознание залезть,
Там пребывая безгранично, -
И это всё не необычно:
Стремясь читать – учись прочесть!»

   Но что-то явно не давало
Мне эти чувства развивать.
Причём не с самого начала,
А как их стал распознавать…

Уместно будет поясненье,
Что между тем, само собой,
Бывая часто в измеренье
Куда не вхож был разум мой –
Вступал в общение с душой
(односторонне, в сновиденьях)
Увидя сон-предупрежденье,
Довольно логики прямой.

Впотьмах я шёл по коридору
(военный шигинский  барак)
Где моему предстал вдруг взору
Мальчишка в треснутых очках.

Сидел на корточках он, - ровно
У смежных (между) двух дверей
Известных комнат, и, условно
Знакомых, в принципе, семей.
 - Не смей входить! –
                взглянув как змей
Промолвил мальчик,
                стражник словно.
   Но я довольно хладнокровно
Прошёл пути участок сей.

Всё это вкупе и являлось
Невольным поводом того,
Что подсознанье оказалось
В плену сознанья моего…

Контроль дыхания же, в целом,
Непроизвольно развивал
(при отвлечении умелом)
Иной во мне потенциал:
Влиять на то, что созерцал
Центральным взглядом;
                чем не смело
В любое время то и дело
Себя с тех пор я занимал.

А началось всё с ложки чайной
(обычной буковой), когда
Задел локтём её случайно,
Не дав упасть понять куда.

В тот вечер зрительских симпатий,
За ловкость рук, я заслужил
От всех участвовавших в пати
(«День ВДВ» причиной был),
Но только я и не ловил
Упавшей ложки, а лишь кстати
Завис картинкой в общем взгляде,
Пока в ладонь её вложил.

   В дальнейшем методы внушенья
При подчинении себе,
Сыграли важное значенье
В моей мистической судьбе.

На том этапе же, казалось
Всё это некою игрой,
Что непосредственно касалась
Влияний в камере одной;
Как, впрочем, вылазки душой
(периферическая шалость)
В тюремный двор, где удавалось
Уединиться с тишиной.

«Не заиграйся. Хоть ты полон
Сейчас энергии сверх мер,
Твой мир открыт сокрытым золам,
Не представляя их размер…»

   Не то, что я ему не верил –
Скорей всего не осознал
Серьёзность слов о том размере
Сокрытых зол, что знать не знал.
Знакомства с ними час настал
Когда не ждал, - по крайней мере,
Что зло нагрянет в эти двери
Где даже демон связь терял.

Речь о четвёртом измеренье.
Моя отдушина! Мой мир!
В котором я, в уединенье
Стал покорять уже эфир;

И в сентябре в глуши рассвета
Мог созерцать не только двор
С его окрестностями где-то,
А целый город! и без штор.
Однако утром тем мой взор
Привлек наш порт:
                ни волн, ни ветра,
Ни время нашего – стиль ретро
Давным-давно забытых пор.

Я попытался воротиться
Обратно в явь, но не сумел…
Метаясь в панике, как птица
В острог тех красок прилетел.

Хотел кричать! – не удавалось
Пробить покровы тишины:
Звучанье голоса терялось
В сквозном пространстве пелены
(той визуальной стороны,
что мной усердно развивалась).
Мне стало жутко – сердце сжалось
От столь реальной старины.

Но вдруг (где ныне проходная)
Усатый крепкий офицер
Взглянул свирепо, наступая
И вынимая револьвер.

-Ты что здесь делаешь?! – сурово
Он хриплым голосом сказал.
   И приходя в себя, я с рёвом
На пол меж койками упал.
Все подскочили (занимал
второй я ярус, - грохот, словом,
раздался громче даже рёва)
И каждый встать мне помогал.

(удача в том, что при паденье
сгруппироваться не успел,
иначе вряд ли приземленьем
от переломов уцелел)

   Болело всё… но боль не тема.
Иной момент насторожил:
Летала моль, но только демон
Со мной уже не говорил.
И этот факт досадней был
Чем вся мне нервная система!
Казавшись главною проблемой,
Потерей с тем энергосил.

         _______________

Не все ушибы и отёки
Прошли (бедро, ключица), как
Ко мне в СИЗО, один из многих
Очередной пришёл следак.

Когда улики затерялись,
Таких ответственных персон
Кто за моё бы дело брались,
Сменился целый легион!
О чём порой был извещён
Постфактум: дескать, занимались
По делу те-то… ныне взялись
Другие (вечный круг имён).

Но никаких мероприятий
Со мной никто не проводил, -
Всё было так… проформы ради
И проливания чернил.

Из этих то соображений
На встречу с новым следаком
Я шёл вполне без опасений,
Не рассуждая ни о чём.
Войдя же в слежку , холодком
Смутился дух одним мгновеньем,
Что не назвать предубежденьем,
Но я не стал судить о том.

Однако встретившись глазами
Из-за решётки с визави,
Меня объяло духа пламя
Бурлящей венами крови.

   Замечу вскользь, что собеседник
(очкастый следователь мой),
При весе, росте планок средних
Был гонористо молодой.
Стань он беседовать со мной
Подобным образом намедни
Событий значимых последних,
Сюжет развился бы иной.

Но я был слаб, амбициозен
И совершенно позабыл,
Чем этот образ мог быть грозен
И чем действительно грозил.

 - Да о каком о предъявленье
Несуществующих улик
Ты заявляешь мне?! – с презреньем
Листал он дело. – Здесь о них
Упоминаний никаких!
А значит нет им подтвержденья
Помимо странного стеченья
Туманных доводов твоих.

   Как так?! – я верил и не верил
Тому что видел, помнил, знал.
«Я сам улики те похерил!» -
Хотел вскричать, но промолчал.

Непроизвольно подсознанье
(мои ли чувства, голова)
Пустило в ход воспоминанья,
Припомнив демона слова:
«…осознавай свои права
И разность степени влиянья
На суть игры, когда заранье
Твоя строптивость не права;
Хотя бы тем, что выступает
Системы против. Так нельзя…
Игра игрой, но в ней играет
Большую роль система вся.
   Видал как стрелки переводят
Железных рельсовых путей?
Заметь: не в час, когда проходит
Состав пути участок сей.
Во временном отрезке дней
Процесс такой же происходит,
Но только стрелочник в природе
Сам человек, средой своей…»

 - Зато свидетель (слов от этих
я живо уши навострил)
Нашёлся, - словно о предмете
Мой собеседник заявил. –
Какой на месте преступленья
Метровый видел тот брусок
С весьма типичным окрапленьем
Бордовых пятен… что в свой срок
Найти сотрудник наш не смог.
Свидетель тоже, к сожаленью,
Не придавал тому значенье, -
И представляешь! взял и сжёг
С дровами прочими. Не знаю
В костре, буржуйке ли? – плевать.
Сам факт возможным допускаю
И к делу буду приобщать.

   Я был взбешён! А он злораден
И больше прежнего польщён,
Прекрасно знав, как неприятен
Мне был притворный этот тон.
 - Вы нарушаете закон.
Всё это ложь!
 - С какой же стати?
 - Свидетель ваш фиктивно найден,
С бруском, что им же и сожжён…
Бруска там не было в помине!
 - А чем же ты его забил?
 - Забыл, логичной по причине, -
Я, огрызаясь говорил.
 - Ты дурачка включать собрался?
Похвально. Метод смельчака,
Который просто оказался
Умалишённым, но слегка…
Хотя, чего таить греха?!
Последствий действий испугался!
(следак язвительно смеялся)
Признать своё – кишка тонка.

   Мне до того обидно стало
И жаль себя за эту роль,
Что еле выдержки хватало
Держаться! если бы не моль.

Она порхала надо мною! -
Едва глаза свои подняв
Не помогая головою
Чуть не взорвался! прежним став:
Воспрял и дух, и пыл, и нрав!
Восполнив должное былое
(и прогрессивней вдвое-втрое),
Всем внешним видом воссияв.

Кипела кровь, горели вены,
В ушах стоял приятный треск…
Энерго выброс был мгновенным,
Что я не смог умерить всплеск.

   Взорвалась лампа,
                что над входом
В плафоне, выстрелом звеня,
И дверь щелчком закрылась ходом,
На полный мрак обременя.
Но освещение огня
Внезапно вспыхнувшего свода
И стен, лишая кислорода
Взывало действовать меня!

Молниеносно подорвавшись
К решётке с места подскочил
И в перекрестьях прутьев взявшись,
Руками яростно сдавил!

Когда же дёргал за решётку,
Высокомерный мой следак
Казалось рвал до боли глотку
Зовя на помощь (он никак
не мог ступить от центра шаг,
пугаясь пламени как плётки)
Успев заметить, что решётки
Структуру плавлю я в руках.

   Не сразу, нет… но очень скоро
Раздался мощной силы взрыв,
Что искры брызнули из взора
Сознанье резко потушив.
          _______________

 - Оформи в карцер для начала,
А там посмотрим, - прозвучал
Знакомый голос, -
                что с ним стало.
   Я на полу в крови лежал;
И если что-то понимал,
То очевидно долей малой:
«Неужто всё, что здесь пылало
Взрываясь, я воображал?»



ЧАСТЬ ЧЕТЁРТАЯ


                …в каждом человеке живёт немой страшный, бессмертный дух, который действителен,
который не может притворяться, который
есть и который выражает протест против тела.   
                «Скорбь Сатаны»
                Б. Стокер

Забавно чувствовать забавы
Забыв основы бытия.
Мы все не жаждем громкой славы
Пока под хвост не бьёт шлея…

Вот я и думаю порою:
Зачем у мухи два крыла,
А лапок шесть? Зачем такою
Её мать-муха родила?
Ловлю, ровняю до числа
Ходить достойного прямою.
На лапках двух без крыльев стоя
Она как тварь, мне вновь мила.

                I
Меня вела по коридору
(при конвоирах) милый врач,
Чья внешность, общему обзору
Была изюминкой задач.

Во-первых, девушка красива:
Кудряшки, глазки, носик, рот
Манящих уст (как перспектива
вкусить вишнёвый этот плод);
А во-вторых, ей так идёт
Халатик алого отлива
В местах особенностей лифа…
Хоть я гурман других красот.

Мой взгляд бесстыдно был прикован
Пока мы шли, к её ногам;
Верней к тому чем обоснован
По всем аспектам женский шарм.

Да так навязчива идея
На то под этим заглянуть,
Что глаз бы вырвал! то умея,
Меж ножек бросив как-нибудь;
Чтоб незаметно прошмыгнуть
Туда где все искусы Змея!
И ненароком пламенея
К чертогам нежности прильнуть.

   Не знаю, знала ли об этом
Она как я (в ключе таком),
Но всё же гостем кабинета
Опять был в клетке, под замком.

Не привыкать, как говориться.
Хоть окна есть и свежесть дня!
А не убогая темница
Как слежка бившая меня…
 - Они считают, болен я?
Да чёрта с два! Башкой разбиться
О кафель – надо умудриться,
Размер отсечки  оценя.
Но кто бы в этом разбирался
Когда убийство на кону?!
А сам убийца не сознался,
Частично лишь признав вину.
   Мы все невежды до признаний;
И если я себя веду
Не замечая мира граней,
То есть законы – их я чту.
Так пусть покажут грань мне ту,
Что преступил смертельно ранив
Того, кто был давно на грани
Ступив за смертную черту…

 - Мне это очень интересно, -
С улыбкой молвила она. –
Но я не следователь… честно.
Я психиат(э)р, мне важна
Причина вашего расстройства:
Зачем решили вены вскрыть?
 - Ах, это! Здесь для беспокойства
Причин не вижу: жажда пить.
А где водицы раздобыть
Средь ночи? –
                в карцере устройства
Такого нет… как нет расстройства
В причине «жажду утолить».
Не мог же я из унитаза
Как шавка дворная хлебать?!
А тут своё! Разгрыз и разом…
Вам, впрочем, лучше и не знать.
-А что за символы на стенах?
-Какие символы? Вы что!
Отведал крови в рваных венах
И вспомнил: лет примерно 100
С тех пор прошло, где жил был тот
Философ-немец незабвенный,
Кто кровь звал духом,
                знать бесценной
Чернил заменой от и до.

   Она так жалобно смотрела
В мои зелёная глаза,
Что малость совесть подзадела –
Вот-вот бы вырвалась слеза!

Но вдруг подол её халата
Огнём реальным запылал!
Да так шикарно и богато,
Что в нетерпении я встал.
 - Снимай халат! – ей подсказал,
Не сокрывая жажды взгляда
Взглянуть на тело без наряда,
Какой всё только опошлял.

   Она без глупостей смущенья
Халатик скинула свой влёт!
Представ в том самом обнаженье,
Что каждой женщине идёт.

На ней был бежевого цвета
Комплектик нижнего белья.
Но не вульгарный – под запретом
Места какими бредил я…
А вот халатик от огня
Не пострадал совсем при этом.
 - Как так случилось?! -
                ждя ответа
Она взглянула на меня.
 
                II 
Как и положено в больницах –
Пижама выстирана в хлам.
Да и палата! негде скрыться –
«Реалий шоу» без реклам.

Помимо камер и прослушки
Здесь и решётчатая дверь,
Обзор чтоб сделать в комнатушке
Куда прозрачней без потерь.   
Не веришь камере – проверь
Наглядным способом наружки .
Короче, весело в психушке, -
Во всяком случае, теперь…

И что? что в роли вроде психа,
Зато по имени зовут!
С таким ещё дурацким ликом,
Как будто точно лечат тут!

«Хотите психа? Бога ради!
Подайте шашку и коня!»
   В таком весёлости наряде
С палаты вывели меня
К психологине, что родня,
Похоже всей эстрадной знати.
Такая же! мадам в помаде –
Ну прям клиент на пакость дня!

Не вижу смысла распинаться
Каким сперва был разговор:
Всё примитивно, не придраться –
Вопрос-ответ и прочий вздор.

А вот когда мне предложила
Ей существо нарисовать,
Какого нет… сама склонила
Меня паясничать начать.
 - Не сущность, - стала пояснять,
Когда вниманье обратила
На мой рисунок. – Я просила
Вас, существо нарисовать.
А это ваше загляденье
Графично: розочка ветров.
 - Совсем не так. В моём виденье
Оно и есть «дитя грехов».
Смотрите: точная фигура,
Синюшно-бледная душа,
А знать порочная натура,
Что, кстати, тем и хороша!
В ней ревность есть и блеск ножа
И вся земная субкультура
(наркотики там, барбитура) –
Спесивых нравов сторожа.
 - Всё верно – сущность
                в чистом виде.
Вы отразили естество,
А где же облик?
 - Присмотритесь…
Ведь эта сущность – существо.

   И на рисунке показались
Живые грустные глаза,
Что открываясь закрывались
(довольно глупо) без конца;
И уши вылезли с торца –
Как у собаки поднимались.
 - Чего вы так перепугались?
Ведь это просто часть лица.
 - Вам тоже видится всё это?
 - Вы что имеете ввиду?
 - Глаза естественного цвета
И ушки. Ушки прямо тут!
Конечно вижу! Как не видеть,
Сумел что сам нарисовать?!
Вы повнимательней смотрите,
Чтоб ничего не пропускать…
 - А как… оно именовать?
 - «Колючкой», если вы хотите.
Хотя учтите и примите –
ОНА пушистой может стать.
…такая жизнь: как Рок изменчив,
Так без пороков он тосклив.
И потому-то не застенчив,
Не лицемерен и не льстив.
   А убеждение в таланте,
Талант в искусстве, а оно
Забавно очень. Вы погляньте,
Как умилительно дано
Плясать «Колючке», заодно
С глазами вашими, -
                да встаньте,
Танцуйте! Душу ей не раньте…
Ведь вам самой не всё равно.

                III
Увы… одна осталась в шоке,
Вторая вышла из ума,
А мне связали руки-ноги, -
Не психбольница, а тюрьма.

Уколы, разные таблетки –
Я как варёный чебурек
Встаю и падаю средь клетки…
Приходит белый человек,
Кладёт на койку (мой ночлег) –
Я засыпаю сном креветки
И вижу сны про табуретки:
Про табуретный скучный век.
          _______________

Безумно жить в своей свободе
Не созерцая красоты
Есть факт поездки на капоте,
Не понимая в том беды.

Хотя к чему нам огорчаться!
Живём однажды, - жадно ли? –
Неважно! Жажда искупаться
Не означает, быть в пыли…
Мы все здесь гости у земли,
С чем нужно всё-таки считаться
И если просят, то прощаться
Без слов напутственных: «Вали!»

А дальше мрак в одно пространство
И бесконечное ничто…
А мы того боимся странства,
Как деревяшка – долото.

   Зачем? Зачем учить учёных
И затуплять и так тупых?
Среди мужчин нет опылённых,
Средь женщин не бывает злых…
Смотря в упор порой на них
Во власти страсти утончённой
Желаешь встретиться с влюбленной,
А взгляд находит только шик.

Ведь так приятно быть с приятной
И слушать лепет озорной.
Пускай пустой!
                Да лишь бы внятный, -
Постель ровняет простотой.

«Беда, беда от сладострастий» -
Мне часто разум говорит.
Да и пошёл бы он! до здрасьте
Отсюда к совести – пусть бдит.
Душа сама себе решит
С кем спать, с кем знать,
                с кем строить счастье!
Здесь цель одна:
                не знать ненастье,
Но зонтик, будет пусть раскрыт.
            _______________

Мой демон, где ты? Как ты можешь
Исчезнуть именно сейчас,
Когда так нужен, - отчего же
Свет знаний светочем погас?

   Меня сковали хуже зверя, -
Да появись ты, объясни…
Глупцы! Тупицы! Мне не верят
Ни слову – тёмные они.
Я говорю одной: «Взгляни,
Ну разве псих я?»
   Глазки щерит
И всё равно мне вены херит,
Потуже лишь стянув ремни.

А я как уж на сковородке
Ей не даю себя губить:
«Не смей! Пошла!» -
                до срыва глотки.
Но ей плевать на эту прыть!

Она медбратьев вызывает
И те балбесы два на два
Безмолвно прыть мою ломают, -
Избив как следует сперва…
Что стоят им мои слова?
Они ведь слов не понимают!
Таких быками называю,
Каким доступны лишь хлева.

-Вернись! Вернись, скорее демон!
Где обещания твои?
Ты убеждал, что не проблема
Извлечь меня из западни!
А что теперь? Куда ты делся?!
Твои слова, как сажей дым
Пожара полн, да разлетелся,
Оставшись где-то где не с ним.
Но я же твой! Твой побратим
Когда-то был… пока имелся
Мотив, что так прекрасно пелся!
Да очевидно был моим.
         _______________

-Как самочувствие сегодня?
 - «Само» - нормально,
                «чувствий» - нет…
Хотя их раньше были сотни.
Не помню, правда, скольких лет.
 - А что за чувства это были?
 - Не знаю, я о них забыл.
Хотя их все вокруг ценили
И я, наверное, ценил…
Быть может даже дорожил.
Теперь их ценности остыли,
Как остывают ноги в иле
Когда в болото угодил.
   Какие милые берёзки
У вас без листьев за окном.
Их ветки – белые полоски
Припорошённые снежком, -
Уже весна?
 - Да, наступила.
Уже начало декабря,
Хотя не холодно.
 - Как мило…
А я у вас здесь с октября,
Но где лечения заря
Вы мне ещё не говорила.
 - А как же демонская сила?
О том, уж если говоря.
 - Какой там демон?
                Будьте мудрой –
Ни с чем подобным не знаком.
 - Уверен?
 - Как в рассвете утро…
Как в том, что вижу за окном.
         _______________ 
 
Выздоровление настало
Как я того и ожидал:
Прошла зима – мне полегчало,
Недуг мистический отстал.
И бедам, стало быть, финал!
Комиссия меня признала
Умалишённым в «ночь оскала»,
Когда беднягу забивал.   



              ЭПИЛОГ

В лицо мне ветер! Солнце в спину!
И славно музыка звучит…
Так романтично вполовину
И вполовину – марша бит!

Мне даже музыкой казались
Щелчки засовов у ворот,
Когда покорно открывались
Представив выхода проход.
Таких красивых прежде нот
Не слышал я, - как будто брались
На них аккорды и сплетались
В певучий ритм наоборот.

   До автостанции дорогой
Минут за 40 добрести,
Но я пройтись решил, - немного
В себя прийти чтоб по пути.

Свобода сильно опьяняет…
Сам даже воздух! Вкус его
Совсем другой: преобладает
В нём нежность словно молоко
И свежесть моря, гор – всего,
Чего в неволе не хватает.
Да и весна! Кругом всё тает, -
Что, впрочем, тоже нелегко.

   Почти у самого вокзала
Моё внимание привлёк
Бродяга, что-то подсказало,
Что с ним встречаться
                где-то мог…

Не быв уверенным, зачем он
В’обще мне сдался – я шагал
К нему уверенно, но немо,
И всматриваясь вспоминал.
Но вдруг бродяга резко встал
Раскрыв себя являлся кем он.
 - Ну наконец-то!
 - Здравствуй, демон, -
Я улыбнувшись отвечал.

                2015-2021