Я приду к вам один...

Я приду к вам один в свежий полдень дождливого лета
Постоять в тишине и послушать шуршанье листвы.
И пускай в этот раз я опять не услышу ответа,
Мой негромкий привет вы примите от нас, от живых.

Я вам водки налью, в медной кружке под хлебом поставлю,
Не цветы же нести в блиндажи мужикам на войну…
А еще сигарет я открытую пачку оставлю,
Чтоб дымок табака над землей пропитал тишину.

Возле старых траншей уже семьдесят лет бродит память,
Даже в грозах ночных здесь все слышится гул батарей.
Мне близка ваша боль, я познал этот страх, что лукавить?
Это все же беда - не увидеть родных, матерей.

Не увидеть детей и жену не обнять у порога,
Не достроить свой дом под приветливый стук топора.
Здесь остаться на век, где пылит по поселку дорога,
Да сменяется снегом раз в год летних суток жара.

В век забвенья и лжи беспокойство довлеет над нами,
В суете мелочей все быстрее кружится Земля.
Только держится мир ваших ржавых винтовок штыками,
Да на вашей крови все еще плодоносят поля.

Запах свежей листвы и ваш трудный покой я вдыхаю,
Ветер шепчет в траве имена ваши все наизусть.
Память ноет в душе, словно старая рана сквозная,
Да цепляет за сердце солдатская строгая грусть.

Над пробитою каской, ржавеющей на обелиске,
Через сетку ветвей все плывут и плывут облака.
Словно письма от вас, не отправленные вашим близким,
Где короткая жизнь не дописана, словно строка.

Без прощаний, без слов - так порою уходят солдаты,
Без крестов, без имен, а подчас и совсем без могил.
Кто в атаке погиб, кто под танком с последней гранатой,
Чтоб потом этот танк мирный дом, как костер, не спалил…

Я приду к вам туда, где вы приняли бой свой когда-то,
Поклонюсь до земли и услышу, уже уходя,
Как солдаты Второй Мировой - дней недавних солдату
Завещают жить в мире сквозь шумные струи дождя.