Клён. Январь

Клён
Ты был красив, печален,
Что пряничек печатный.
Судьбой давно оставлен,
Как буква непечатная.

Все оказалось бредом,
Вырубленным садом -
Изба стояла передом,
Но обернулась задом.

Всё дело  в недоверие-
Опасная игра
Доской забиты двери,
Ушёл клён со двора.
1.1.25.
Тебе меня

Мысль шелудива брошенного пса
На краешке зимы ядрёной,
Когда безмерная краса
Накроет ветки клёнов.

Когда и больно, и смешно
Осине в поле индеветь,
Когда печали лишена
Рождественская звездь.

Хоть брось, хоть подними-
С тобою я повсюду,
Не перечесть все дни,
В которых я пребуду

Приблудою в нетрезвый сон,
Черницею на паперти
И в искрах электрических рессор,
Метельной заоконной скатертью.

Тебе меня не вымарать
И не стереть чертёжным ластиком-
Тень мою распростертую не вымерить,
Что кошкой к сердцу ластиться.
2.1.25.
Спуск

Идёшь, замечая лишнее-
ржавую подкову ящерку без хвоста
под оком Всевышнего
весело тропку листать.
Чтобы по ней спустится
надо так приклониться,
почти превратившись в птицу.
чтоб из родника напиться.
В долину призраков
зовут другие песни,
там нету признаков
ни ханжества, ни лести.
Чем ниже спустишься,
тем интереснее
если не струсишь...
....................
3.1.25.
Пепел


Пепел

"Ленин хуже татарского ига,
И разрубит ярмо только меч, Содрогайся, проклятая  клика, Возрождается вольная речь."
(гимн ВСХСОНа)

В позе зародыша Збигнев ,
И мы на допросах гибнем,
Герои ВСХСОНа',
Не подарившие схрона
Любви к поруганной Отчине.
Лжи и проклятий вотчине.
Она забыла про нас
Шедших "Владимиркой",
"Пепел и алмаз"
Стал судеб меркой,
Хотелось в другие века,
А не в Америки...
Жизнь отдавать без истерики
За Родину наверняка.
Под звуки Прощенья славянки
Со словом о ленинском иге
Несли мы России останки
В тюрьму,как вериги.

' Всероссийский социал-христианский союз освобождения народа — подпольная антикоммунистическая организация, существовавшая в СССР в 1964—1967 годах.При вступление в нее требовалось посмотреть фильм Вайды "Пепел и алмаз', чтобы знать свою судьбу.

4.1.25.
Жажда

Спятишь тут запятнанной
зельем злого слова,
сплетнею невнятною,
как по темени веслом.

Ты меня возносил,
сажал на трон,
как навязчивый сон
возвращаешь  судимость.

Жажды неутолимость-
мне наказание - дочерью Зевса
по колено в воде стою.
Но не того замеса,
не той кости...
ПРОСТИ!
5.1.25.
Русский Вертер

Разбавленная жижа утра зимнего,
Меня хмельной, искал ты по сугробам,
Я б не поверила словам,-"Ты поразишь его",
Не знала силы, что тебя угробит.

После тебя держалась в одиночку,
Боясь расширенных восторгом глаз
И нежности опасной, между прочим,
Гранатовый браслет, любовь, коллапс.

Ты был в Бутырка и в психушках,
Со страстью каждое мгновенье рушил
Слал эпистолы без ответа однолюба.
Жизнь юную почти что не пригубив.

Не заменив свечой кумирню.
Походку помню, имя, голос,
Никто не знал, когда ты умер,
Исчах, как недозревший колос.

6.1.25.

Кропило и стило
Кропило снежное мне застит город,
На звон стекольный - стон гитары,
Я подниму парчовый ворот
Потертой кацавейки старой.

В божнице Катерина мироточит,
По-зимнему скукожилась герань,
Ты плакал, называл меня порочной,
Ушел в слепую рань.

Попотчую водицей родниковой
Птенца с подбитым осенью крылом,
Весною жизнь начнётся снова.
Пойдет писать по бересте стило.
7.1.25.

Памяти поэта Т.
И зачем мы так рано простились
То ль в железных веках, то ли в бронзовых,
В эклектичности брошенных стилей,
В седине малоснежной морозной.

Госпитальной писалась латынью
Твоя участь, смирив стихотворство.
Без тебя оставалась отныне
В городском колокольном юродстве,

Равной делаясь черным деревьям
Окружившим  лесное кладбИще,
Подчиняясь наитию древнему
Сизари там  поживу рыщут.

Без тебя твои строки проснутся,
Я уже узнаю их приметы -
Хор на клиросе мощью дышит
Предпоэзии Ветхозаветной.
8.1.25.

Новогоднее

Трансгендеры меня усыновили
Под Новый, 25 - ый год,
А я, как лошадь,загнанная в мыли,
Не знаю как- назад, и где - вперед,

Куда бежать, повсюду маски -
Без пола, без погоста, без страны.
Губастые акулы разной масти-
То ли хмельны, то ли больны.

Бегу укрыться в волчьей стае,
В берлогу спящего медведя,
Под ледяною лунной медью -
Покуда снежница растает...
9.1.25.

Воск
Непереносимыми  метафорами,
Как суслом переполнена дежа,
Я, конечно, ни в какую не потрафлю
Самолюбию восторженных держав .

Прошлое слезит зрачки бессмысленно,
Под подошвами трещит ледок,
Выдуманной для удобства истины,
Ноты чистой раненый глоток.

Утешение, как хлеб искала,
Рисовала по сырой извёстке-
Журавлиный клин вдали истаял.
Жжет ладонь свеча целебным воском.
10.1.25.

Кассация
Голос твой не тот, надтреснут,
А бывал, как пасхальный колокол,
И улыбка голубая в муке крестной
Пригвождённая тяжелым молотом.

Ты любил меня, не касаясь,
Разве можно касаться мечты?
Высшего суда кассацию
Получил моей молитвой ты.

По земле прошли с тобой
Не встретившись, неузнанными.
С тростию двойной рыдал гобой,
Брошенный ночною музою...
11.1.25.

Окорот
Иссечена зеница ока
снежною крупою,
я ухожу в метель от рока,
с ночного перепоя.

Всё было бредом, шуткой
в прошедший год,
иду беленным первопутком
средь многоликих сот.

В окне любом своя забота,
в шкафах  - скелеты,
я не вернусь ни осенью, ни летом,
хлебнувши окорота.
12.1.25.

Разнодорожье
Заплуталась я по разнодорожью
И душа моя птицей зимней
Все парит над несобранной рожью,
На земле  не сыскать невинней.

Индевеет вечная хламида,
Слезы жгут просторные снега,
Забываю все двумерные обиды
Ждут меня другие берега.
13.1.25.

Скит
Помолюсь в своем скиту ранью,
Что мне вырубил предшественник в скале,
Вот и кончились мои скитания,
Мотыльком забилась свечка на столе.

Ночью козочки разбудят блеяньем ,
Хрюкнет свинка в ношенном ярме,
За молитвенным забуду бдением,
Как мне пусто было на земле,-

Там предчувствие раны
Было страшней ранения,
Там блазнили обманы
Перед тихим смирением.

Там под созвездием Змеи
Я потеряла братца.
С рассветом позабыв убраться,
Оно засело на мели.
14.1.25.

Раб
Слизывает с губ железную кровь
По ночам над городом раб худородный,
Насупя привычно чугунную бровь-
Памятник века немодного.

Стынет слеза по чугуну-
Другому нынче -  осанна,
Разжуют, в бараний рог согнут
Косые скулы океанов.

ВОроны кружат над черным лихом.
Грассируют  вчерне, иссиня,
Хоронят - хоронят Марса с Фридрихом
Для новой истины.
15.1.25.

Снежок
Зима.Берег Волги.Таяние.
Склоненное твоё лицо над лункой,
Случайно брошенное словосочетание,
Во тьме беззвёздной и безлунной.

Окунь на крючке когда еще обнаружится,
Молчу, мне нечего произнести,
Метели теперь до апреля мести,
Почти неуместное ощущение ужаса.

До первого крика любви от крика рождения,
Разочарования молчание не сравнимое.
В валенках проваливаюсь  заснеженной равниной,
Снежком утирая слезу без осуждения.
16.1.25.

Битва
А те, которых не достоин мир
Скитались в милотях и козьих кожах,
Спасавших душу по ущельям сих
Да не оставит милосердный Боже.

Похоже никогда не воцарится
Блаженство на поверхности земли ,
Молчат потопленные корабли
Уставшие с тенями биться.
17.1.25.

Харакири
Утро вспарывает горизонт ножницами,
Лучи снопами бросает в поле,
ночь похмельная корежится
над неубранным застольем.

В сухом остатке собачонка комнатная,
кастрированный клубок кота,
плачу платок носовой комкая,
сбежавшей кашей залита плита.

Не удалось ни спиться, ни спеться,
улизнул  мотивчик мимо уха,
к друг другу не смогли  мы притереться,
с пылу остыла заваруха.

Возвратить что ли ребрА дугу,
как это делают японцы,
не случившемуся другу?
Встает над горизонтом солнце.
18.1.25.

Балласт
Кошки и  кроты, собаки, крысы
Приходили запросто к моим коленям,
Чтоб звериные открыть свободно смыслы,
Той сияющей страдой осенней.

Я не стану у полей канючить
Исцелить мой несказанный сад,
Бывший,венчанный на всякий случай,
Ключ украл от  сада век  назад.

Для него бросала ремесло я,
Не писала ни канцон,и ни верлибров,
Средь антоновских моих плодов
Небывалых на селе  калибров.

Мне б не верить звукам человечьим,
От рассудка, что  для птиц - балласт,
Витиеватой пустословной речи,
На которую был бывший друг горазд.
19.1.25.

Передвижница
Рощей иду платановой
Местностью незнакомой,
Лучами восхода залатанной-
В гортани рыдания комом.

Любовь любого сведет на убой,
Но и последнего мужчину воспою -
Мне люб и подлостью любой-
Коленопреклоненною стою

По всем колодам удалось продуться.
Кочую передвижницей в чащобах,
Подлинным  насытиться чтобы ,
От трехмерности репродукций.
20.1.25.

Единство
Непостижимое единство
Ворот открытых и беды.
Бежит приманчиво тропа извилистая
Средь несъедобной лебеды,

Но полдень летний тихо замер,
Пчела за данью золотой
Летит, как в детстве на экзамен
Бежали в школу мы с тобой.

Разорван небосвод ракетой.
За что?- не спросишь никого,
И полминуты до кончины света,
И плоть ей подчиняется легко.
21.1.25.

Ложка
От беды, войны, отчаянья
Мне б умыться дождями талыми ,
Нацедить бы ложкой чайною
Милосердия к сим малым...

Поведу себя в сосновый бор,
Мне оставленный средневековьем,
Там косули не пугливы до сих пор-
Всё звериное поголовье.

Накормлю, в глаза медовые посмотрю,
Босиком по вереску лиловому,
Встречу древнюю свою зарю-
Утро каждое по-новому.
22.1.25.

Гордыня
Нам нерушимое пришлось расторгнуть
Мечом острейшим узел Гордиев
Мелодию чистейшую расстроить,
На горло- кованной ступить гордыней,

На светлые среди камней соцветья,
Под оком видящим орлиным
Крошились на море созвездья,
На нас незрячих и незримых...
23.1.25.

Доля
Хотела пожалеть, а сделала больней,
Мой путь не нужен и плачевен
Вдоль самоделочных харчевен
При беспощадном свете фонарей.

Пусть развенчает Чистый переулок
Тяжелую державность боли,
Сотрет, очистит все посулы
Невыносимой женской доли.

Мне б вернуться, прожить Иначе-
К кудрям крутым, к глазам серым,
Но не сумел бы и Леонардо да Винчи
Холст перенести на ксерокс.

Дуб тот плывет черным топляком,
Где выцарапаны наши  имена,
Его полирует бесстыдно Луна,
Не помня ни о ком.
24.1.25.

У окна
К окнам нашим прислонился вечер,
Ветром содрагая рамы,
Ластился совсем по - человечьи,
Целился фонарь в глаза упрямо.

Столб фонарный остолбенел.
Умоляла простить, крестясь,
Но ты оглянулся,-"Много дел!"
В пальто укутался не в масть.

Я просила от тебя немногого,
Чтобы, будто официанту на чай,
Снова, как раньше, меня величал
"Ведьмочкой тонконогой"
25.1.25.

Рана
По дорогам, горем изъезженным,
от дома,от троих младенцев,
гнали тебя полу-помешенную
под закат-кровавым полотенцем.

Мне ты досталась уже скелетом
дружащей с лосями в лесах да собаками,
мы жили с тобой в деревне летом,
плавали в плоскодонке до бакена.
 
Бабушка!Ты когда-то любила,
по клавишам -  Скрябина да Рахманинова,
душу твою загубили, измылили
великие атеистические обманы.

Бреду без тебя тропою дольней,
тебя, унесённой казахскими буранами,
крещусь на каждую колокольню
с незаживающей раною.
26.1.25.

После

Среди планет не различить планету-
Несется камнем мёртвым
С последним словом,- " к чёрту!"
А, впрочем, очевидцев нету.
Ветхозаветна тишь,
Над кратером безводным.
Куда, куда летишь?
С начинкой водородной?

Скелеты сирые в обнимку нА смерть,
Космической укрыты пылью.
И только солнце никак не гаснет,
Над ребрами, тех, что любили.

27.1.25.

Каждому своё
Бреют беспилотники облаков перья,
Рвут их на хлопья жемчужные,
Господи! Как много в мире неверия,
Как много глаз злобой сужено -

Мчатся, мчатся убивать бесами,
Раболепно подавать кесарю кесарево,
А мне бы спрятаться в укромное логово,
Чтоб рассчитаться с Богом Боговым.
28.1.25.

Адище
Разбить свой сад, не разоряя гнёзда,
Нести студеную бутыль с колодца,
Услышать соловья порой подзвёздной
И пить за здравье с кем придётся.

Влюбиться в неземного богомаза,
Упасть, разбив колени пред божницей,
Чрез скобку мыть зверей от сглаза
И васильки искать среди пшеницы,-

Прошу у Адища домов разбитых,
У гибели людей жестокой,
Где лунное течет кроваво око,
Сквозь ржавчиной потраченное сито.
29.1.25.

Столп
Я пила из камня в море, в облаке
Под колючим веком лысых скал,
У ослицы дикой запасалась млеком,
Чтобы долго ты меня искал.

Весело мне под угрюмым ливнем,
Он наполнит речку  для форели,
Водопады величаю  твоим именем,
В них умоюсь на страстной неделе.

Не придёшь ты- ни к чему, не надо
Тропы колки, каменисты тут,
Среди диких прутьев винограда
Вырублен юродивых приют -

Разбивают лбы за Русь святую,
За прозрение незрячих толп,
Что по городам теперь лютуют
Вавилонский конструляпя столп.
 30.1.25.

Губная гармоника
Бесснежного города запахи едкие,
Колониальные небоскребы давят небо,
Мне бы занять на бутылочку у соседки,
Пуститься в пляс нескончаемый мне бы.

Переложить бы нежность на губную гармонику,
Но изъедены мышами партитуры,
Отправь мне СМСку хотя бы понарошку,
Нежную будто  соболья шкура...

Помнишь я в сарафане батистовом
Кружилась, разбрасывая порванное монисто.
Проживу на земле еще лет триста-
Не запамятовать пляску неистовую.

Понесу я снежницей улыбку примерзшую,
Как у Пугачёвской головы отрубленной,
С кем ты и где ты,мой хороший -
Полюбуйся на душу загубленную.

31.1.25.