Шоколадная история Глава 19

Глава 19 Игнис. Ночь красных фонариков.
Женщина улыбалась настолько обаятельно, что на душе у Чада стало теплее. Он приподнялся на локтях, чтобы лучше ее рассмотреть. Ее нельзя было назвать молодой, но и старой она явно не являлась. В ней смешались шарм и сила, энергия и упрямство, сильная энергия и веселье Бахуса. У нее были широкие зеленые глаза, длинные пушистые ресницы, красивая фигура, которая подчеркивалось узкими брюками серого цвета, зеленой рубашкой с большим вырезом на груди. Поверх была надета кожаная летная куртка с коричневым мехом.
Незнакомка смотрела игриво. Ее волосы были слегка волнисты и вовсе не мокры, а с Чада и Лорелей хоть обжимай. Подул ветер, акробат поежился. Женщина потерла руки, и между ладонями возник серебристый шар, который угрожающе затрещал. Сгусток поплыл к Лорелей, кудесница охнула от напряжения и потеряла сознание.
- Ведьма? Что же ты молчишь, капитан! – гостья нахмурила брови.
- Кудесница. Но кто вы? И почему вы распоряжаетесь на моем корабле?! – Чад  встал на колени возле Лорелей и стал нащупывать пульс, который бился, но тихо и вяло.
- Я – Игнис. И со мной мореходы лучше дружат. А вот моя энергия для ведьм  - снотворное. Нужно отнести ее в каюту, боюсь, что она потеряла много сил с Кракеном. Давай. Помогу?
Но Чад встал и упрямо поднял Лорелей на руки. Икроножные мышцы дрожали, но он не стал принимать помощь. Игнис закатила глаза.
- Господи, ну, сколько гордости.
Чад пронес ведьму в ее каюту. На постели сидел заплаканный Леон, его уговаривала Форнекатио, но мальчик нервно дрожал. При виде Лорелей на руках капитана, он вскрикнул, но Чад прошептал.
- Она просто спит. Форнекатио, ты не могла бы ее переодеть во что – нибудь сухое. Мы промокли.
- Хорошо, - девушка кивнула.
- Подожди, - Чад взял ее за плечо, - Кто такая Игнис?
Глаза Форнекатио заблестели.
- Подружка Персефоны. Хранительница молний и грома, любимица ветров. Но они уж как пару веков повздорили, с этих пор Персефона не любит путешествовать по морям и океанам. Не любит штормы, больно нрав у обоих веселый.
- Ну, их ссоры нам недоставало.
Девушка пожала плечами.
- Как бы там не было. Она спасла вам жизнь. Боюсь, не стоит злить Игнис. Она легко может нас спалить дотла. А до Персефоны пока докатится. Мы уж доберемся до Мыса страхов.
- Может, ты и права. Леон, побудь пока с Лорелей. Посторожи ее сон, - мальчик кивнул головой.
Чад вышел снова на палубу. Игнис стояла на корабле и смотрела лукаво на Азима, который стал красный как рак. Но капитан не мог слышать их разговора, да и подслушивать  не умел, да и не было желания. Но Игнис не было до этого дела, она продолжила свой разговор.
- Расмусик, а я тебя не сразу признала в новом обличии. Персефона всегда любила черноволосых. Неплохая работа, но жадный взгляд тебя выдает. Еще бы клыки оставила, вообще было бы здорово, - женщина рассмеялась, но мужчина не оценил ее шутку.
- Ничего смешного не вижу. И попрошу звать меня Азим на корабле.
- Ах, ты – хитрый угорь. Ведь Кракен твоих лап дел, хотя каких лап, целого мерзкого хвоста. Явно, что ты его усиленно будил, подогревая их страхи.
Расмус поморщился.
- Что? Побежишь жаловаться Персефоне. Давай. Но в следующий раз я скормлю Кракену тебя. Надеюсь, ты понял. Нечего на меня пялиться, как будто у меня четыре глаза! У меня их сотни.
Расмус хотел что – нибудь проверещать в ответ. Но рядом возник Чад.
- Я должен выразить свою благодарность вам, Игнис, вы спасли нас.
- Да, вы и без меня справлялись полноценно. Нужно быть отчаянным, чтобы тыкать в Кракена ножом.
- Почему? Я не видел другого выхода.
- Потому что, - Игнис иронично приподняла бровь, смотря, как Расмус уходит к себе в каюту, - Кто это? – ее интересовало, байка Расмус.
- Это двоюродный брат богини Персефоны.
- Братец?! – Игнис хотела что – то сказать, но рот закрылся сам собой. Чад не стал допытываться. Мало ли, что могло ее шокировать.
- Так почему?
- Сталь дает ему право отрастить еще щупальца, а твоя злость и агрессия сделали бы его еще опаснее и сильнее. Но ваша благодарность принимается. Если меня покормят, хотя бы ужином. Удивлен, что вечер? Магическое воздействие искажает время.
- Ужин будет через пару часов. Вы можете отдохнуть в моей каюте. Я могу побыть с командой, пока вы будете гостить на корабле.
Игнис окинула проницательным взглядом Чада.
- Да, где же Персефона тебя откапала?! – женщина рассмеялась и прошла в каюту Чада.
***************
Лорелей проспала пару часов. Когда она открыла глаза, тело болело, руки саднили. Сколько же она спала, раз уже темно в каюте? Леон свернулся рядом как котенок. На лице мальчика были черные полоски от слез.
 На удивление ее переодели. Платье выстирали, и оно сушилось в углу. На Лорелей же была длинная черная рубашка и красный бриджи из шерсти. Ведьма встала и намочила в тазу полотенце. Она заботливо отерла лицо мальчика, затем она сняла с него сюртук и расправила его ноги, укрывая одеялом. Пусть спит. Он перенервничал. Все они перенервничали. Как же Чад?
Кудесница вышла из каюты. У руля был Тиморис. Чад же стоял на носу корабля и весело смеялся. Рядом с ним стояла незнакомка ,которая спасла им жизнь. Солнце медленно тонуло в океане. Повеяло холодом. Океан не был спокойным, но  и не буйным. Бежали игривые белые волны, корабль легко разрезал водную поверхность. Картина пока не поменялась: на берегу скрюченные деревья. Вдали заснеженные пики, которые светились в темноте, как маяки.
Гостья создавала шары и кидала их в воду. Шары бежали по воде, шипели и рассыпались на множество красных искр. Один шар был настолько сильным, что он достиг берега и сжег одно из деревьев, прах которого превратилось в сотни летучих мышей. Мыши запищали и бросились в рассыпную. Лорелей подошла ближе и затаила дыхание. На воде стали появляться радужные кольца.
- Что это? – Чад вздрогнул от ее голоса.
- Это смываются житейские бытовые радости веселья жизни. Персефоне не слишком нужны весельчаки. Они же должны обрести покой, - за Чада ответила Игнис, - Мы выходим из «опочивальни Персефоны», дальше нас ожидает порт Старой Ивы. И мы выйдем в большое плавание.
Практически стемнело. Луны не было видно. Только огоньки звезд. Но пространство стало алеть. Будто посадили  сотни алых маков.
- Люблю течение Красных фонариков, - Игнис впервые печально улыбнулась, - В тех душах, в которых осталось тепло и любовь, освещают пути. Не стоит их бояться.
В воздухе слышалось, как усиленно работают маленькие крылышки. Чад протянул ладонь. Один пузатый фонарик сел на большой палец и заурчал. Чад снова рассмеялся. Игнис же продолжила.
- Чад сказал, что вас зовут Лорелей. Но что вы забыли в мире Персефоны?
- Я ищу сына. Он затерялся в пустоши.
Игнис закусила нижнюю губу.
- Пустошь – не лучшее место для ведьмы. Надеюсь, вы понимаете, куда плывете. И с кем имеете дело.
************
Расмус сидел на кровати, пытаясь стащить ботинок с ног. Как хорошо было быть угрем. Но раздался голос, так что он подпрыгнул на кровати, ударившись ступней. В зеркале показалась Персефона.
- Расмусик – малыш, что – то ты не мне ни разу не доложил за весь день? – голос богини был елейным, но Расмус понимал, как он обманчив.
- Я просто замотался сегодня. Я наслал на них Кракена, кто бы мог подумать, что ведьма боится такой мелочи. Было жутко и мерзко, - Персоефона пила чай и кивала голос, соглашаясь с ним, наслаждаясь новостями, - Но их спасла Игнис.
- Было мерзко, но их спасла Игнис, - просмаковала Персефона, прежде чем осознать, - Что?! – богиня так заверещала, что часть зеркало отпотело от разлившегося напитка. Расмуса передернуло, как хорошо, что она на другой стороны. – И когда ты собирался сказать!
Расмус поежился, хорошо, что он умолчал, что Игнис будет жить в каюте Чада.
- Еще одна оплошность, Расмус, и я тебя зажарю на углях! Докладывать мне обо всем. Избавься от нее. Придумай, что угодно. Хоть создай иллюзию обмана. Но не подпускай ее к Чаду! Ты понял! Ходи за ней хвостом!– Персефона направила указательный палец на Расмуса, и изображение пропало.
Расмус побелел.
- Зажарю! – передразнил он богиню, - Ну, и день. Удалить Игнис будет не так просто. Но Персефона нет рядом. Пока она добирается, может хранительница и решит уйти сама.