Я спросил сегодня у менялы. Часть 18. Чагин и Ко

Я спросил сегодня у менялы. Аналитико-интуитивное расследование (АИР).
Часть 18. Чагин и Ко


 ОТСТУПЛЕНИЕ про Чагина.
  Много лет моей жизни всё в отношениях Сергея Есенина и Петра Чагина мне казалось ясным. Как мне преподносили, так и казалось. Яснее ясного. – Чагин! Киров! Баку! Мардакяны! Персидские мотивы! «Бакинский рабочий»! «Балаханский май»! «Пой песню, поэт! 26 их было, 26». «Прощай, Баку! Прощай, как песнь простая! В последний раз я друга обниму… Чтоб голова его, как роза золотая, кивала нежно мне в сиреневом дыму».

  Близкое внимательное ознакомление за годы работы над «Я спросил сегодня у менялы» с подробностями жизни поэта, его окружения показало мне, что отношение к Есенину Чагина и Ко (это С.Киров, В.Болдовкин, сам Пётр Иванович Чагин, возможно, кто-то ещё), скорее всего, не было таким тёплым и ясным. Особенно, начиная со второй половины 1924 года. То отношение, которое было скрыто, большей частью, от поэта. Можно назвать его официальным отношением. За спиной Есенина. Так, чтобы не слышал. Или почти. Двойное дно. К моему глубокому сожалению. Не исключаю, что сожалели и участвовавшие в этом. Киров, Чагин, Болдовкин… Но так было надо. И не только им.
Об этом я напишу в отдельной работе. А здесь чуть-чуть.

 Например, напишу, что: Чагин (? – об этом получившемся вопросе см. ниже) со второй женой М.Адамовой (это известно из её воспоминаний) и Киров (исследователь жизни Есенина В.Кузнецов: «… из газетной хроники известно: Киров, назначенный новым партийным руководителем, прибыл в город (я: Ленинград) 29 декабря…») выехали, так получается, из Москвы в Ленинград одним поездом с последней женой Есенина С.Толстой 28 декабря 1925 года. Прибыли утром 29 декабря.
   Есенина убили в Ленинграде в ночь с 27 на 28 декабря. Утром 28 декабря о смерти Есенина было известно в Москве. И С.Толстая выехала в Ленинград.
 Утром 29 декабря Киров, Чагин (?) с женой уже были в Ленинграде, но не пошли ни на какие мероприятия в связи со смертью Есенина. А мероприятия эти были. Было и перечисление имён, присутствовавших на мероприятиях. Но без Кирова и Чагина.
 Его лучшие для нас друзья и покровители не были на мероприятиях, или их забыли упомянуть?!
Из воспоминаний ленинградца Лукницкого (Лукницкий Павел: «Глазами очевидца»:
 «… Утром приехала Софья Андреевна Толстая-Есенина на автомобиле с М. Шкапской и с Ионовым — приехали в Госиздат, а затем (уже без Ионова) в Обуховскую больницу. Шкапская неотлучно была с С.А. весь день: они вдвоём хлопотали у тела.
  С.А. получила разрешение взять чистое белье из запечатанной комнаты — из чемодана Есенина. Купила лёгкие туфли, омывали, одевали тело. Было произведено вскрытие. После вскрытия лицо Есенина было по возможности исправлено. Кровь от лица отошла. Оно было уже не синим, а белым, бледным …».

 Я: Вот так: Толстая в одну сторону – к Есенину, Киров с Чагиным (?) – в другую.
 Киров и Чагин ничего не знали?!! – Они знали о происшедшем ещё в Москве с утра 28 декабря до отъезда, но им было как бы не до этого. Устали с дороги, вещи из чемоданов надо разложить, въехать в апартаменты.

  Вечером они тоже не пришли:
 «… Вечером, в 18 часов, 29 декабря началось прощание с Есениным в помещении Ленинградского Отделения Всероссийского Союза Писателей (Фонтанка, 50). Были писатели, поэты, представители Госиздата и др. издательств. На гроб возложено много венков…».

Я: Не пришли они и к поезду в 11.15 вечера 29 декабря, отходившему на Москву и увозившему тело поэта в отдельном запечатанном вагоне.

 «… Погода теплая. Мокрый снег ворочается под ногами. Темно. Шли по Невскому. Прохожие останавливались: «Кого хоронят?» — «Поэта Есенина». Присоединялись. Когда отошли от Союза, было человек 200-300. К вокзалу пришло человек 500.
Товарный вагон был уже подан.
Поставили гроб в вагон — пустой, темный…
Жена Никитина устанавливала горшки с цветами, приспосабливала венки; в вагон приходил Эйхенбаум, но скоро ушел. Перед вагоном — толпа. Ионов встал в дверях вагона. Сказал небольшую речь о значении Есенина, после Ионова выступил с аналогичной речью Садофьев. После Садофьева Эльга Каминская прочла 2 стихотворения Есенина.
Софья Андреевна и Шкапская вышли из вагона.
Кто-то просил Тихонова сказать несколько слов. Тихонов отказался.

  К десяти часам все было прилажено, устроено. Публика разошлась. Оркестр ушел еще раньше, сразу после прибытия на вокзал. Последней из вагона вышла жена Никитина. Вагон запломбировали.
Мы собрались в буфете, пили чай и говорили. За столом: Тихонов, Никитин с женой, Садофьев с женой, Полонская, Эрлих, Шкапская и, кажется, Б. Соловьев. Отдельно от нас, за другим столом Софья Андреевна, Наседкин, скульптор и кто-то еще.
Мы, печальные, усталые, обсуждали все, что нужно было сделать еще. И вспоминали. Тихонов рассказывал, как после первого известия, он в буквальном смысле слова вспотел, как не мог успокоиться до вечера, как не спал всю ночь, почти галлюцинируя. И только увидев тело сегодня в Союзе, он как-то спокойнее стал, как-то отдал себе отчет в происшедшем. А происшедшее было так ошеломляюще, что никто не мог понять его до конца — никто из нас еще не умел говорить о Есенине — мертвом.
Знали, что завтра в газетах будет много лишнего, ненужного и неверного. Решили принять меры к тому, чтобы этого не случилось — просмотреть весь материал для завтрашних газет. Тихонов и Никитин поехали по редакциям. Никто не сомневался в том, что Есенина надо хоронить в Москве, а не в Рязанской губернии. Садофьеву поручено было хлопотать об этом в Москве (как оказалось после, Москва сама так и решила).
Около 11 вечера вышли на платформу. Поезд был уже подан и вагон с гробом прицеплен к хвосту. В 11.15 поезд тронулся. Я протянул руку к проходящему вагону и прошуршал по его стенке. В Москву уехали Софья Андреевна, Садофьев, Наседкин и Эрлих. На платформе остались Шкапская, Никитина, Садофьева, Соловьев, Вл. Пяст. Пошли по домам».

Я: И почти месяц спустя ни Кирова, ни Чагина опять не было среди почитавших память Есенина.

 «… На 25 января был назначен большой вечер памяти Есенина в помещении филармонии. Вечер должен был быть устроен Союзом поэтов. Была избрана организационная комиссия, в которую вошли Садофьев, Лавренев, Фроман, Эрлих, Четвериков и я, однако из-за отсутствия средств (зал стоил 400 руб.) вечер устроить не удалось».

 Я: С 6 января 1926 года С.Киров уже официально был первым секретарём Ленинградского губкома партии. Денег не нашли.

«Дело передали КУБУчу (Комиссия по улучшению быта ученых), и вечер должен состояться 8 февраля. Поэты будут читать стихи, посвященные Есенину, артисты декламировать стихи самого Есенина».
Конец выдержки из Воспоминаний Лукницкого.

  Чагин: «Киров, человек большого эстетического вкуса, в дореволюционном прошлом блестящий литератор и незаурядный литературный критик». – Сергей Киров не смог ничего нормально сказать или написать в память о Есенине. Только - «мы бы доглядели». Написал статью Троцкий. В январе 1926 года.

  Чагин опубликовал (написал) свои Воспоминания о Есенине в Баку только в 1958 году, когда немножко разрешили.
 Где же вы теперь, друзья-однополчане, боевые спутники мои? – Очень боялись. Спутники.

 Кирову и Чагину было ПРИКАЗАНО не присутствовать на мероприятиях, связанных с гибелью Есенина? Кем?
 Думаю, что к концу декабря 1925-го они уже вовсю остерегались ослушаться Сталина. Даже без приказа. Значит, уже знали о его отношении к Есенину или происходящему вокруг него? Это отношение напрямую высказывалось? Так, чтобы задрожать? Или просто на Есенине лежала тень Троцкого, а они сами делали выводы?

В.Наседкин «Последний год Есенина»:
 «Идеальным, законченным типом человека Есенин считал Троцкого».
 Воспоминания Наседкина были опубликованы в 1927 году. 19 декабря 1925 года В.Наседкин зарегистрировал свой брак с сестрой Есенина Екатериной. В 1938 году расстрелян. Уж не эти ли слова Наседкина об отношении Есенина к Троцкому стали главной тому причиной?

 А вот В.Болдовкин, родной брат Чагина, как бы отрёкся от поведения старшего брата в Ленинграде. По подсказке или сам? Привожу отрывок из его Воспоминаний о прощании с Сергеем Есениным в Москве:
«… Через несколько дней я позвонил Сергею домой, мне ответили, что он уехал в Ленинград. А еще через несколько дней получили известие о кончине Сергея.
Вечером, входя в Дом печати, на фронтоне здания я прочел: "Тело великого русского поэта Сергея Есенина покоится здесь".
Подходя к парадной двери, встретил Сергея Клычкова без шапки, всего в снегу. Он бросился ко мне на шею, истерически рыдая, восклицал:
- Нету, Вася, с нами Сергея, ушел Сережа!
Не выдерживая тяжести Клычкова, я его отстранил от себя и хотел поддержать под руку, но он рухнул в снег в истерических рыданиях. Несколько товарищей засуетились около него. Я пошел в зал. Много знакомых лиц, тех, с которыми Сергей знакомил меня. Вот в слезах сидит Вс. Мейерхольд, рядом с ним Зинаида Райх. Вот отец, мать, сестры Сергея.
Стоя в почетном карауле, я смотрел на Сергея. Спазмы сжимали горло, хотелось плакать. Что же от тебя осталось, Сергей, думал я, - где же красота твоих курчавых пшеничных волос - их пригладили, где твоя чарующая улыбка - рот закрыт, стянут какими-то чужими тонкими губами? А где же задор глубоких, как море, синих глаз, которые действительно, как зеркало, отражали широкую душу, где их красота? Увы, глаза закрыты! Неузнаваем Сергей, и еще горше, как-то жутко стало. Дальше все шло как в тумане. Не верилось, что этот жизнерадостный Сергей вдруг так нелепо покончил с собой. Да, кончилась трагедия его жизни.
С помоста послышались слова - читал В.И. Качалов:
«Не жалею, не зову, не плачу …».

 Я: Вообще-то, как я понял, в Москве больше скорбели, когда прощались с «великим русским поэтом Сергеем Есениным».
 Сравним хотя бы просто записи о смерти Есенина в Москве («великий русский поэт») и в Ленинграде.
(Лукницкий):
 «… Позвонил в «Красную газету». Половина номеров тиража была уже выпущена. Другая половина вышла с таким извещением: «Сегодня в Ленинграде умер поэт Сергей Есенин»».

Я: Далее приведу информацию, приведённую в публикациях С.И.Зинина, известного исследователя жизни Есенина. Эта информация в чём-то противоречит моим выводам о пребывании Чагина в конце декабря 1925 года в Ленинграде, в чём-то противоречит сама же себе.

Википедия. Сергей Иванович Зинин (5 декабря 1935 — 4 апреля 2013) — советский и российский лингвист, заведующий кафедрой филологического факультета ТашГУ, заведующий отделом русского языка Института языка и литературы Академии наук Узбекистана, депутат Верховного Совета Узбекистана и Олий Мажлиса Узбекистана. В 1994—2002 годах директор Русского культурного центра Узбекистана (Ташкент). Член Международного есенинского общества «Радуница». Один из создателей Музея Сергея Есенина в Ташкенте.

Из С.И.Зинина («Сергей Есенин и его окружение»)
https://zinin-miresenina.narod.ru:
«Узнав о трагической гибели Есенина, П.И.Чагин отправил ИЗ БАКУ В ЛЕНИНГРАД С.А.Толстой-Есениной телеграмму: «Гибель Сергея ошеломила невозможно жутко жаль ОБЩЕЕ МНЕНИЕ ХОРОНИТЬ НУЖНО МОСКВЕ чтобы все подлинные друзья могли отдать последние почести - Чагин». В 1926 г. П.И.Чагин переезжает в Ленинград, редактирует «Красную газету»».

Я: Как это понимать? – Из текста следует, что Чагин в конце декабря 1925 года всё ещё находился в Баку и оттуда дал телеграмму С.Толстой?

 Далее, в статье о М.А.Адамовой, второй жене П.Чагина, Зинин («Сергей Есенин и его окружение») пишет:
 «О смерти Есенина М.А.Чагина (я: Адамова) узнала, выехав в Ленинград 28 декабря. Подробности о гибели поэта ей рассказал П.И.Чагин».

 Я: Как это понимать? Значит, вторая жена Чагина выехала без него из Баку в Москву, а затем в Ленинград на новое место жительства и работы мужа, а Чагин из Баку дал телеграмму С.Толстой, затем звонил Адамовой и рассказал подробности гибели Есенина? Или он рассказал, когда приехал уже в Ленинград, а она сидела и ничего не знала.

 Чагин был в Баку, но рассказал подробности гибели поэта своей жене – М.Адамовой, которая сама с 29 декабря уже находилась в Ленинграде?

 Вот и думаю я: «НЕ ПОСЛАЛ ЛИ ЧАГИН ТЕЛЕГРАММУ С.ТОЛСТОЙ В ЛЕНИНГРАД ИЗ ТОГО ЖЕ ЛЕНИНГРАДА, КОГДА ПРИЕХАЛ ТУДА ВМЕСТЕ СО ВТОРОЙ ЖЕНОЙ И КИРОВЫМ?! ОН МОГ ТАКЖЕ ПОСЛАТЬ ТЕЛЕГРАММУ ИЗ МОСКВЫ 28 ДЕКАБРЯ ДО ОТЪЕЗДА. Или попросил кого-то доверенного в Баку дать телеграмму от своего имени. Как будто он в Баку.

 Толстая могла не знать, что Киров, Чагин с женой едут в Ленинград в одном поезде с ней? – В принципе, могла. Тем более, если Киров и Чагин не очень этого хотели. Сколько было поездов Москва-Ленинград в день? Кирову могли дать персональный поезд? – Не смейтесь. Например, у пролетарского поэта Демьяна (очень) Бедного для поездок был персональный люксовый вагон.

 А для чего Чагин послал телеграмму С.Толстой с твёрдым наставлением хоронить Есенина в Москве, а не в Ленинграде? – ДА ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ НИ КИРОВ, НОВЫЙ ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ ЛЕНИНГРАДСКОГО ГУБЕРНСКОГО КОМИТЕТА (ОБКОМА) И ГОРКОМА ПАРТИИ, НИ САМ ЧАГИН НЕ ПРИНИМАЛИ, НЕ СМОГЛИ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ В ПОХОРОНАХ. Не замарали руки перед Сталиным.

Далее приведу ещё штрих к портрету семьянина-отца Чагина.
8 апреля 1925 года Есенин в Баку написал стихотворение «Голубая да весёлая страна». Оно входит в Персидский цикл.

Голубая да веселая страна.
Честь моя за песню продана.
Ветер с моря, тише дуй и вей -
Слышишь, розу кличет соловей?

Слышишь, роза клонится и гнется -
Эта песня в сердце отзовется.
Ветер с моря, тише дуй и вей -
Слышишь, розу кличет соловей?

Ты - ребенок, в этом спора нет,
Да и я ведь разве не поэт?
Ветер с моря, тише дуй и вей -
Слышишь, розу кличет соловей?

Дорогая Гелия, прости.
Много роз бывает на пути,
Много роз склоняется и гнется,
Но одна лишь сердцем улыбнется.

Улыбнемся вместе - ты и я -
За такие милые края.
Ветер с моря, тише дуй и вей -
Слышишь, розу кличет соловей?

Голубая да веселая страна.
Пусть вся жизнь моя за песню продана,
Но за Гелию в тенях ветвей
Обнимает розу соловей.

Стихотворение, вышедшее на страницах газеты «Бакинский рабочий» в 1925 году, было посвящено шестилетней дочери Петра Чагина от первого брака – Розе, которая сама себя называла Гелией Николаевной в честь неизвестной актрисы. «Все окружающие в шутку так ее называли, — вспоминала Софья Толстая-Есенина, последняя жена поэта. — Есенин очень любил и понимал детей и находился с этой девочкой в большой дружбе». Когда Есенин готовил полное собрание сочинений, он это посвящение снял.

(Я: Почему снял посвящение? – Не знаю.)

В статье о Розе Петровне Чагиной Зинин («Сергей Есенин и его окружение») пишет:
 «В феврале 1988 г. дочь поэта Татьяна Сергеевна в Ташкенте получила бандероль из Москвы. Писатель Гусейн Дадашевич Наджафов прислал изданную в Баку свою документальную повесть «Балаханский май» о пребывании Сергея Есенина в Азербайджане. Повесть была незаконченной, автор продолжал работать над второй частью. Татьяна Сергеевна отправила автору благодарственное письмо. Её взволновало сообщение Г.Наджафова, что он имеет на руках автограф стихотворения «Голубая да веселая страна…» С.А.Есенина, на котором поэт сделал приписку «Гелия Николаевна! Это слишком дорого. Когда увидите мою дочь, передайте ей. С.Е.».

(Я: Почему же Есенин сделал такую приписку? Вы что-то можете объяснить? Или он знал, что Чагин всё собирает и отбирает, и поэтому просит дочку Чагина 6 лет передать лично стихотворение своей дочери Тане тоже 6 лет?! Так, чтобы стихотворение осталось на руках у Гелии Николаевны до повзросления и встречи двух дочек. Не помогла приписка.)

«Хранить у себя такую драгоценную реликвию не имею права, - писал Гусейн Дадашевич. – Считаю своим долгом выполнить волю великого поэта и выслать автограф Вам».

Продолжение Зинина.
   «…Р.П.Чагиной не удалось встретиться с Татьяной Сергеевной Есениной (я: это дочь Есенина и З.Райх), чтобы выполнить волю автора стихотворения «Голубая да веселая страна…». О стихотворении и посвящении Т.С.Есенина узнала поздно. В 1952 г. она была проездом в Баку, заходила в редакцию «Бакинский рабочий», но тогда не знала ничего о Гелии Николаевне (я: а Роза Петровна работала в этой же редакции корректором, и никто даже ничего не сказал Т.Есениной про дочку Чагина). Если бы встреча и состоялась, то Роза Чагина вряд ли бы смогла вручить автограф стихотворения Т.С.Есениной, так как его у неё не было.

 П.И.Чагин В КОНЦЕ 1925 Г. после развода покинул дочь Розу и первую жену Клару Эриховну. С новой женой М.А.Адамовой уехал в Ленинград, ПРИХВАТИВ с собой личный архив, в том числе и автограф стихотворения. Роза осталась с матерью в Баку. В дальнейшем всю жизнь проработала корректором в редакции газеты «Бакинский рабочий».
Автограф стихотворения «Голубая да веселая страна…» был ПРИОБРЕТЁН у М.А.Чагиной азербайджанским писателем Г.Д.Наджафовым, который и передал его Т.С.Есениной, тем самым была с опозданием выполнена воля великого поэта. Это был один из самых дорогих подарков в последние годы жизни Т.С.Есениной».

Я: Выходит, Чагину не было никакого дела до дочери от первого брака, если он, впоследствии главный редактор крупных изданий, ничего не сделал, чтобы как-то улучшить положение повзрослевшей Розы. А ведь она мечтала стать актрисой… Зато в своих воспоминаниях описал, как Есенин играет с Гелией Николаевной: «… А чуть попозже я увидел, как Есенин играл с моей шестилетней дочерью и, встав на четвереньки, катал её на себе». – Милая картина. Милый отец.

Ещё одна выдержка из Зинина о Чагине:
 «… П.И.Чагин жил последние годы жизни в Москве на Сретенском бульваре в квартире с латунной табличкой «Петр Иванович Чагин». В его внушительной личной библиотеке были сотни книг с автографами авторов, в личном архиве хранились большая переписка с писателями и поэтами страны, автографы и другие ценные материалы. ТОЛЬКО ЧАСТЬ из огромного архива П.И.Чагина было передано в РГАЛИ. МНОГИЕ МАТЕРИАЛЫ БЕССЛЕДНО ИСЧЕЗЛИ, ОСЕДАЯ В ЧАСТНЫХ КОЛЛЕКЦИЯХ».
Конец выписки из Зинина.

 Делайте выводы. Выходит, что эти ценные материалы (не только «Голубая да весёлая страна») собирались Чагиным в своё время сотнями именно для продажи им самим или его второй женой уже после его кончины. Иначе, рано или поздно, он должен был бы передать их в РГАЛИ или ещё куда.

 Так же из предпоследнего текста Зинина выходит, что Чагин со второй женой М.Адамовой в конце 1925 года уехал в Ленинград и что, как подтверждение моим более ранним словам, он давал телеграмму С.Толстой не из Баку, а перед выездом из Москвы или уже из Ленинграда! По совету Кирова?

 Интересно, по какому же адресу была послана телеграмма Чагиным, как она нашла С.Толстую в Ленинграде, если С.Толстая в тот же день, 29 декабря, выехала ночью обратно в Москву? Может, всё-таки телеграмму дали из Москвы в Москву утром 28 декабря на квартиру С.Толстой, чтобы она успела получить телеграмму до отъезда? Или кто-то просто нашёл С.Толстую в Ленинграде, подошёл и вручил? Значит, Чагин был совсем рядом, чтобы дать поручение.



 Рассуждаем дальше. Если бы Киров и Чагин не выехали 28 декабря из Москвы в Ленинград, тогда им пришлось бы каким-то образом, как хорошим товарищам и друзьям-опекунам, участвовать в похоронах Есенина в Москве. Или потом объяснять своё отсутствие многим людям, в том числе и жене Есенина – С.Толстой, если уж совсем не откреститься от поэта. Они всё правильно рассчитали и выехали в Ленинград 28-го.

 Другая версия. Не исключено также, что дата отъезда Кирова и Чагина в Ленинград была определена ранее, и тогда непосредственные исполнители убийства Есенина торопились, чтобы к их приезду всё было кончено.
 По любому раскладу делаю вывод – ни Киров, ни Чагин не хотели участвовать в последних проводах Сергея Есенина.
КОНЕЦ ОТСТУПЛЕНИЯ о Чагине.

Конец части 18.