Христос в Хабаровске

Пьяных рук тонка печаль,
Когда рисует из потёмок,
Когда, кончаясь на плечах,
Томно плачет, как ребёнок.

Пьяных глаз невыносима
Скука смертная и страх,
В котором до безумия красив –
Целый мир, увиденный во снах.

Пьяных ног забавен танец,
И нелеп, до ужаса смешон,
Когда, едва не падая в паркетный глянец,
Повторяет этот тёмный сон,

В котором нам привиделся четверг,
Что сразу падает на воскресенье,
В котором – Господи, прости! – Господь отверг
Своё бессмертное спасенье,

А просто вышел на перрон, как голубь,
Ожидая поезда в Хабаровск.
Этот город – ветер, ветер – этот город,
Неба рвущий прохудевший парус.

Мы в поезд сядем, как с Христом,
С продрогшим голубем за пазухой.
Почему у русской головы перед крестом
Заходят разом головы за разум?

Почему нам тут же хочется сбежать
На первой станции и плакать,
Чтобы души лихой тушить пожар,
Душе немой вернув глухую слякоть?

Разве станция – не шутка,
На которой, своей жизни онемев,
До боли траурно и жутко
Любовь протягивает свой напев?

Когда вы нас поделите на два,
Но получите греховное четыре,
Когда дрожат слезой в глазах слова,
От которых – тесно, от которых – шире,

Разве вы поверите, что дура
С перекошенным на мрак плечом
Пистолетом станет в тех кобу’рах,
Которые мы хорони’м перед лицом?

Смешно быть голубем на длани
Божественной и ждать
Наплыва птиц, полёта лани,
Бога, сокрушившего печать…

И пьяных рук тонка печаль,
Когда рисует из потёмок,
Когда, кончаясь на плечах,
Томно плачет, как ребёнок…