Я смотрю на свое отражение в талой воде,

Я смотрю на свое отражение в талой воде,
Наблюдаю движение звезд по протокам искристым,
Я сегодня был здесь, может завтра я буду нигде,
Может сажи крупинкой на длинном пальто трубочиста,

Я сегодня усталой тропинкой вернулся домой,
Я сегодня объездил сто стран в непрерывности дробной,
И, с порога взглянув, дом мой – со мной,
Впрочем, вряд ли и нужно рассказывать это подробно,

Обними, успокой и закрой мне ладонью глаза,
В них сокрыто сто судеб, сто жизней прожитых сокрыто,
И звучат в тишине голоса, голоса, голоса,
Будто в прошлое дверь ненамеренно кем-то открыта.

Что сказать, если день завершен и ухожен, и тих,
Если в талой воде все прозрачно, упрямо и зыбко,
Если лампа, тетрадь, тишина – мой полночный триптих,
Если вижу в тиши моей милой родную улыбку,

Оглянусь, улыбнусь, промолчу и закрою тетрадь,
Столько дней, столько лет потеряли мы, сидя в запасе,
Только время пришло, рассказать, или пусть написать,
Как в зеленом берете примчалась весна на Пегасе.

Март, 96