А я не тороплюсь

          Одесса. Лето. Утро. По тихой улочке к пляжу «Отрада» идёт не спеша бывший биндюжник, а ныне скромный пенсионер Жора. Пока ещё ласковые лучи солнца греют его выпирающий из расстегнутой безрукавки живот и широкую грудь в татуировках. На нём мятые трусы и резиновые сланцы. Рядом идёт овчарка Нора, не обращающая ни на кого внимание, даже на своего хозяина. Видно, что он ей уже надоел за долгую собачью жизнь.

          Метров за тридцать до биндюжника из-под забора вылезла стриженая болонка и, выскочив к дороге, стала злобно лаять на Нору. По мере приближения овчарки болонка пятилась к забору, а когда биндюжник с собакой подошли ближе, скрылась за ним и притихла. Нора же даже голову не повернула на злобствующую шавку.
На лай собачки поверх забора показалась седая голова с плешиной.
- На водные процедуры, Жора?
- А шо? Надо же и мне где-то трусы постирать.
- Таки да! Они у тебя не очень.
- Ты, Изя, лучше шляпу надень, а то плешь напечёт, снова Саре будут расходы на твоё лечение.
- Вай-вай, ты лучше иди, пока море не высохло.
- А я не тороплюсь. На мои трусы воды хватит.

          Жора с Норой пошли так же не спеша дальше, гордо выпятив живот, а Изя таки натянул на голову шляпу, ругая биндюжника за его здоровье и, что когда-то в молодости, этот гад соблазнил его Сару.
Когда Нора отошла метров на пять, из-под забора осторожно вылезла болонка и снова принялась злобно лаять, сначала тихо, но по мере удаления овчарки всё громче и злобнее, а Нора так и не обращала на неё внимание, даже голову не повернула.
«И чего она так надрывается, - думала Нора, - неужели это принесёт ей удовлетворение, меня эти «гавканья» совершенно не трогают. Не знает она знаменитой пословицы - «Шавки лают, а караван идёт».
Нора с гордостью посмотрела на своего хозяина.
«Даа… «караван». Нет, пожалуй, это мощный «броненосец», - и она удовлетворённо чихнула.

Алексей Балуев (18.09.2020)