Хмельное лето. Глава 11

Глава 11.
Был выходной день и Надя решила с утра сходить в магазин, пока ещё утренняя прохлада владеет над жарой. Лето в этом году всё жаркое и хмельное. Казалось, что всё наполнено хмелем, его аромат плыл везде и даже утром.

Надя, естественно пошла в магазин, купив всё, что ей было не обходимо, она не спеша возвращалась домой. Шла по улице, наслаждаясь ещё утренней прохладой, как её на машине догнал Павел. Остановил и пригласил.

– Наденька садитесь.
– Я лучше пройдусь, ходьба полезнее. И пошла вперёд.
Павел вышел, догнал Надю и крепко взял за локоть, отобрал у неё пакет, повёл к машине. И так, как появились прохожие, она спорить с ним не стала, а он произнёс.

– Надежда Михайловна, как-то не красиво у нас получается. Согласитесь, со мной и посмотрите, как это выглядит? Я поеду, а вы ножками будете топать вслед за машиной?.
Он подвёл её к машине и усадил на переднее сиденье.
Наденька, а почему вы не пользуетесь машиной? Ведь она у вас есть и не одна.

– Есть, и что? Она Гришина.
– А что на ней вам запрещено ездить?
– Нет, я ездила немного, когда мне было необходимо.
– У вас даже раритет есть. Видел в гараже.
– Да. И раритет есть. Бабушкина машина, осталась от дедушки.
– Она, в наше время, больших денег стоит.
– И что?
– Так почему вы не используете машину для своего удобства?
– Зимку, что ли? Этот раритет? Смеётесь, что ли? Не спорю, она очень красивая. Но на ней ездить в нашем селе, это что-то! Чтобы за мной бежала вся ребятня и просили, барыня прокати? Она больше подходит для съёмок старых фильмов.

– Согласен, но, такая красота и в новых фильмах хорошо впишется. И ты бы, Наденька, смотрелась в ней изумительно.
– Ага. Как королева британской короны. Точно!
Павел захохотал, и произнёс.
– А, что Наденька, тебе присуще быть королевой. И надо стать королевой. Хотите, я тебе помогу ею стать?
– Ещё чего, королевы мне только и не хватает. Я и так у себя королева.
Павел чуть хохотнув, ответил.
– Согласен. Вы королева, Наденька. А на другой почему не хотите ездить?
– Та тоже становится раритетом. Да и куда? В город и в райцентр езжу очень редко. Если надо мне, Миша с удовольствием отвезёт. Он у меня мальчик, что надо! А в нашем селе зачем? Работа у меня близко, магазин тоже. Родственники и подруга тоже живут рядом. И не долго пробежаться. Я уже не в том возрасте. Когда самолюбие греет тебя от той радости, что у тебя есть машина. Она у нас была всегда, сколько я себя помню и как видите, ещё и до меня. Когда-то было время, меня было сложно вытащить из машины. В Зимке я любила играть. А так, что рисоваться-то? Проехать сто метров? Вглубь села мне незачем бывать?
– А по работе? Вызовы?
– На вызовы хожу только к лежачим, а остальные сами приходят, народ тоже любит ходить, а кому лень ездят. У нас городской автобус проезжает, остановки здесь чуть не на каждом углу.

– Я это заметил. Наденька, я приглашаю тебя отдохнуть на природе.
– А мы живём не на природе? Вокруг такая красота, река за огородом, пляж.
– На реке мы с тобой уже бывали. А прогуляться на самую высокую гору, что на той стороне реки, не хотите? Я недавно узнал, что это историческая гора.
– Любая местность история. В любой местности, что-то да происходило. И в разные эпохи и в разные столетия. Разве я не права?
– Права, Наденька, права. А ты знаешь историю своего края?
– Ну, постольку-поскольку. В пределах школьной программы, да ещё то, что бабушка рассказывала. Наша местность многими легендами да историями интересна, как любая другая.  В городе есть краеведческий музей, и в райцентре есть, посети и узнаешь.

– А ты в музее бывала?
– Когда училась в школе, бывала, один раз с институтскими ходила, а ещё Мишеньку несколько раз возила, ему было интересно.
– А тебе? Было интересно?
– Да, как-то не особо. Не люблю я прошлое вспоминать. Никакое. Всё равно достоверной версии нет.
– Почему ты так думаешь?
– Я не хочу об этом говорить, это будет сплошная говорильня и всё.
– А высокую гору знаешь?
– Шафрановая шишка? Возле которой село исчезло. Аномальная зона.
– А ты не хочешь посетить её?
– Для чего?
– Ты знаешь её историю?
– В какой-то степени знаю, по бабушкиным рассказам, по легендам, а как пишут историки, не читала.
– А проведи мне экскурсию.
– Я не экскурсовод. В районе есть краеведческий музей и есть там такой человек, он уже старенький, но рассказывает увлекательно.

– Я тебя приглашаю. А что может рассказать экскурсовод, я уже знаю. Поехали, Наденька.
– Когда? Прям сейчас, что ли?
– А что? Думаю, тебе не потребуется переодевание. Джинсы и кроссовки подходят для восхождения на гору.
– Но у меня пакет с продуктами.
– Там скоропортящиеся продукты?
– Нет.
– Тогда спокойно полежат в машине, здесь прохладно, включен кондиционер.
– Что-то нет охоты куда-то ехать. Да и Миша.....
– Миша уехал на работу, он мне сам говорил.
– Я не знаю, правда, мне не хочется.
– Ты всё ещё боишься меня?
– Вот ещё! Когда это я вас боялась?
– Тогда поехали.
– Гора высокая и крутая, на вершину долго идти.
– А мы объедем, я по карте смотрел, там есть дорога чуть ли не до вершины. До второй площадки проедем. Поехали?

– Что всё спрашиваешь? Вы ведь уже едите. Сам давно свернул уже, и всё уговаривает. Заговорил меня, я и не заметила. Ты же всё решил. Хочу я или нет, всё равно везёшь.
Недовольно ответила Надя. А он лишь улыбнулся, посмотрел на неё и сказал.

– Наденька, а в гневе и недовольстве ты ещё красивее.
– Слышала уже от вас. Поэтому ты меня изводишь? Чтобы любоваться?
– Угадала. Ответил он смеясь. Наденька, говори мне «ты». Отчего ты всегда оговариваешься? Говоришь мне то ты, то вы.
– Я не оговариваюсь, это ты меня доводишь. А врагов всегда называли на «вы».
– Я тебе враг?
Надя молчала, смотрела вперёд, давно уже село осталось позади.

И вскоре они приехали на место, въезжали на гору по кругу, дорога опоясывала гору. Легко сказать, дорога, никакой дороги там и не было, только тропа.

«И на какой карте он видел дорогу на эту гору?»
Подумала Надя.
Ехала, и порой закрывала глаза, казалось, сейчас машина перевернётся. Открывала их и удивлялась, как Павел выруливал.

«Ох, чует моё сердце добром этот день не закончиться. И зачем я поехала? Здесь бывало и люди пропадали. Правда не на моей памяти, я ещё маленькая тогда была».

– Приехали. Дальше не поедем, слишком круто пошло. Произнёс Павел, останавливая машину и ставя её так, чтобы она не скатилась сама. Я смотрю, ты вся напряжена. Ты никогда не бывала здесь?
– Была. Ответила Надя, выходя из машины, захватив с собою сумочку. Повесила её на плечо. Когда в школе училась, ходили с ребятами. А что здесь делать? Мне одного раза хватило, это же не в театр и не спектакль смотреть. Там искусство, таланты актёров, вживаешься в сюжет, а здесь за один раз всё посмотрели.

– Ты любишь театр?
– Не то, чтобы люблю, но бывала, не часто, но и в большом театре была.
– Одна?
– Почему одна? У меня семья есть и мы не захолустные. И с Дирамием были, но только не здесь.
Павел посмотрел на неё с улыбкой
– Я это знаю. И Дирамия твоего знаю.
– Откуда?
– Так я тебе тайны свои и рассказал. Возможно, позже расскажу, но не сейчас. Как называется город, где твой Дирамий живёт?
– Пилаго.  И ещё я была в Солонго. Что не веришь? Там много городов. Они не большие и уютные.
– Почему не верю? Верю.
– Вы там бывали?
– В Холтеше бывал. Ответил Павел, улыбнулся  на удивление Нади.
– Я не знаю такой город. Ответила она и отвернулась.

Пока Надя осматривалась, Павел чуть дальше от машины расстелил плед. Отсюда обширное наблюдение прилегающего пространства. Вид на реку завораживал. Сверху её бурлящий поток переливался, соединяясь и играя с солнечным светом. Принёс и поставил корзину с продуктами.

– Ты заранее готовил, а не вот импровизация? Нахал.
– Наденька, если бы я стал приготавливать при тебе, ты бы не поехала.
– Нет, конечно. Я и сейчас сомневаюсь в этой поездке. И зачем я приехала?
– Отдохнуть и полюбоваться такой природой. А пойдем, поднимемся выше, посмотрим оттуда, Наденька?
И взяв её под руку, Павел повёл наверх. Остановились на площадке, Надя осмотрела все стороны и произнесла.
– Какая красивая панорама.
– Тебе нравится?

– А отчего же природа мне не понравится? Природу я люблю и ценю. Здесь на вершине горы, с восточной стороны могила предводителя, старейшина этноса, что проживал здесь до набега кочевников. И ещё у нас гласит легенда о святости, этого старейшины, на его могиле выросли цветы. Сами выросли. У нас её называют чихалкой. Она, якобы,  отгоняет злых духов. Вся шапка горы в этих цветах. Поэтому её и называют шафрановой горой, или шафрановой шапкой.
Когда-то здесь были стычки двух народов. Я не помню их национальностей. Кажется, один народ назывался Шунгиты. Или шунгуты, точно не помню, там ещё Ягаи упоминались. А другой тоже очень древний народ, остатки народа юкагиров. У них был виртуозный и мужественный воин, одновременно запускал по десять стрел. Вот они сражались друг с другом в этих окрестностях. В конце концов, стали жить рядом.

Где и какая, правда или неправда, всё равно не узнать. Историки, как и все летописцы и переписцы, как и все люди, часто склонны преувеличивать и додумывать своим умом, своими фантазиями, особенно в условиях, когда факты расплывчаты, а объяснений нет. И зачем сказывается, воевать надо было. Столько земли, а её всё делят и делят. А в сегодняшнем времени так вообще жуть.

А вот с той стороны, Надя указала на запад. Видишь, там вон церковь стоит и  другие строения виднеются. Это пустая деревня. Тоже загадочная история произошла. И эта история тоже очень разносторонне рассказывается. И всё потому, что совершенно никто ничего не знает. Я тоже естественно не знаю. Всего лишь слышала, как в своё время много говорили о ней.

– И что рассказывали? Можешь мне рассказать?
– Нуу, что, якобы видели яркий огненный свет на небе. Кто видел, никто не знает, но говорили, что один житель, мальчик двенадцати лет смог сбежать, спрятался и наблюдал. А потом, с его слов это всё рассказывали и где он, никто не знает. Нафантазировать может каждый.

– И что за фантазия?
– Как я могу рассказать то, чего не видела. Но говорят. Ночь была тёмная, безлунная и среди ночи послышался гул. Гул был сильным и временами походил на звук или сирену, похожей на звук из фильма Капитан Немо.
Люди напугались, естественно все выбежали из домов, а здесь ещё и небеса раскрылись, и появился этот огненный яркий свет. Естественно, люди все закричали, и жуть, как испугались. Их ослепило светом, и естественно, вероятно, каждый подумал о конце света. А потом увидели в этом потоке света людей в сверкающих одеждах. И вот, кажется, оставшийся в живых и говорил, что всех людей забрали. Эти блестящие заходили в каждый дом и всех уводили в этот свет. Насколько эта правда, никто не знает.

Говорили о каком-то эксперименте военных, о новом оружии, о каких-то испытаниях, и жители стали жертвами. Многое чего говорили об экспериментах в прорыве других пространств, о путешествии во времени. Сколько было здесь учёных, военных, журналистов. Сначала здесь всё оцепили, никого не пускали. Потом все же заявили, что основано на страхах и фантазиях. Но куда делись люди целой деревни и не маленькой? И откуда был свет и светящиеся люди? Объяснить и понять не мог никто. Я там никогда не была, я даже не знаю, в каком году это было, как-то не интересовалась. До моего рождения, или нет. Скорее всего, я уже бегала ножками, но далеко не забегала. У меня своих приключений хватало.

– У тебя были приключения в детстве, Наденька?
– Были, но не расскажу.
– И все они связаны с Дирамием? С улыбкой спросил Павел.
– Нет. Представь себе, нет. Дирамия я ещё в то время не знала.
– Жаль, а то бы поведала.
– Ты надсмехаешься?
– Нет, Наденька, продолжай свой рассказ.

– А что продолжать? Больше я ничего не знаю. Говорили, кто побывал там из нашего села, они рассказывали, там действительно ощущается тревога, и ещё заметили, о бегающем времени. Часы, у кого были на руках, а люди были вместе в этой зоне, показывали разное время. Расхождение два, три часа. Сказок и легенд много ходит об этой деревне.
Надя посмотрела в сосредоточенное лицо Павла, улыбнулась и продолжила.
Ты так внимательно слушаешь. Тебе действительно интересно?

– Интересно. А давай прокатимся туда на обратном пути.
– Нет, я не хочу быть в аномальной зоне.
– Ты боишься? Наденька?
– Нет, не боюсь. Просто мне не приятно даже думать об этом. Я не хочу никуда попадать, да ещё и затеряться где-то.
– А что были ещё случаи пропажи там людей?
– Не интересовалась, вроде бы были. Говорить ничего не буду. Слухи есть слухи. Мне даже обо мне, о моём будущем говорили, а я не верю предсказателям.
– А что тебе говорили о твоём будущем?
– Ничего. Даже и не начинай спрашивать.
– Тальмира? Я видел, на вечере вы шептались.
– Видел, так видел. И что из того?
– Мне бы хотелось изучить это место.
– Изучай, но сначала отвези меня домой.
– Мы даже не покушали, Наденька.
Произнёс Павел, обнимая Надю, повернул её к себе лицом, рукой погладил её по щеке.

– И даже не смей.
– Но здесь нет твоего Дирамия.
– Ты издеваешься?
– Наденька! Для нас с тобой пространство и время, как пространство во времени, так и время в пространстве, едины. И планеты для нас едины. Мы с тобой на этой горе и тоже с ней едины.
– Да, иди ты! Надя оттолкнула его, резко повернулась и пошла вниз.
– Наденька, я не хотел тебя обидеть.

Павел догнал её возле расстеленного пледа, взял за руку, но Надя увернулась, задела ногой корзину и, спасая её, она поскользнулась на гладком ковыле, что прорастал повсюду между желто-коричневых цветов, и упала. Упала она боком под откос горы и сразу же покатилась вниз. Быстро перекатывалась с боку на бок, стремительно катилась вниз.

Падая, Надя видела бурное течение и ничего не могла сделать. Ни за что не успевала зацепиться. Всё проскальзывало из рук, и трава, и какие-то маленькие колючие кустики, они только больно обдирали ладони. Да ещё острые камни, торчащие из земли. Ей казалось, что она скатывается в пасть чудовищному зверю. Уже и пасть открылась, хищно ухмыляясь. Почему ей показалось чудовище, она не знала. Она с такой быстротой скатывалась по крутому склону, только её тело успело переворачиваться. Надя даже и не кричала, всё внутри её застыло. И даже боль не заставила её закричать, когда острый камень впился ей в бедро, разрывая её плоть. сначала бедро, затем рука. Всё замерло внутри. Каким-то чудом она увидела себя изнутри. Её суть, или что это она не поняла, когда-то давно ей Дирамий говорил об этом комочке.

«Это дар твой, не раскрытый. Когда ему раскрыться, он сам знает. Не стоит его раньше времени раскрывать».

Так вот она видела, как этот светящий комочек свернулся и сжался, ему тоже страшно. Она чувствовала боль в бедре, сильно опалила её эта боль, затем в руке, а что говорить о ладонях, они горели огнём.
Каким-то образом на её пути оказался Павел, он всегда держал её, что не вырваться, но на этот раз его цепкие руки упустили Надя, она словно намыленная выскальзывала из его рук. Несколько раз он ловил её, но она так и вырывалась из его рук, и вместе упали в воду. Сначала Надя, за ней Павел.

Перед падением, Надя непроизвольно вдохнула. Сама не сообразила, то ли она хотела закричать всё-таки, то ли инстинктивно. Вдохнула и успела задержать дыхание. Она пролетала сквозь воду вниз. Удивительно. Течением её не подхватило, хоть оно было очень бурным.
И как оказалось, в этой реке было несколько слоёв течения, верхнее, а под ним слой воды мёртвой стоячей. Вот в этом слое воды Надя и застряла. И как она не барахталась и не балансировала ногами и руками, старалась перевернуться, но она не сдвинулась с этого места ни на сантиметр. А воздух заканчивался и больно стало в груди.

Вдруг она увидела своего отца, он смотрел на неё сквозь толщу воды и протягивал руку. Отец, которого она мало помнила, но помнила лицо его, запечатлённое на фото, что находилось в её медальоне. Там он улыбался и держал её на руках. Этот медальон и сейчас присутствовал на ней. Вот и здесь она увидела точно такое лицо. Она не задумываясь, протянула ему руку, зацепив её пальцы, он дёрнул её вверх.
С трудом она вынырнула из стоячей воды и попала в поток, её понесло течением. Надя хотела хоть глоток воздуха вздохнуть, но получилось, в рот ей попала вода, ей пришлось её проглотить. И ещё, и ещё.

Сладковатая вода, впитавшая в себя разнообразные запахи земли, травы, солнца, ещё с этими запахами Надя почувствовала материнскую ласку, нежные объятия отца, и даже показалось, что Земля подарила ей свою соль. На последнем глотке очень чётко почувствовала и землю, всю её соль и боль. Ещё раз хлебнула воды из потока, и её вытолкнуло из воды. С головы стекала вода, причёска её разлетелась ещё при падении, и сквозь волосы и воду, стекавшей по волосам, она  успела увидеть яркое пятно голубого неба.

И тут же её потянуло назад. Хватаясь руками за воздух, она упала в воду и пролетела и бурный поток, из которого ей пришлось напиться и толщу стоячей, мёртвой воды и угодила в другой поток, а там её понесло в обратную сторону. Сквозь воду она увидела какую-то сиреневую поверхность, то ли это была поверхность нижнего потока, то ли поверхность среднего потока. Но она чётко успела заметить, как по сиреневой поверхности мелькали молнии и они меняли свой цвет от серебристого к голубому. Затем от голубого до светло жёлтого, а потом опять к серебристому. Не разжимая рта, она отдалась течению, и подумала, пусть будет, с ней, что будет. Но несло её не долго, её к чему-то прибило. И сильные руки подхватили её из воды.

– Наконец-то поймал тебя. Услышала она голос Павла.

Он держал её, как ребёнка за подмышки, подняв над водой, а Надя жадно вдыхала воздух, а вместе с ним в рот ей снова попадала вода, стекавшая с волос. И она глотала и её.

– Держись. Сказал Павел, и словно ребёнка пересадил её на спину и поплыл к берегу.
– Я сама могу плыть. Тихо прохрипела Надя.
– Сиди. Строго произнёс Павел.
– У тебя на руке кровь. Произнесла Надя, заметив, как стекает с его плеча струйка крови по его руке.
– Это твоя кровь. Ответил он. Сейчас посмотрим, что ты с собой натворила.
– Я? Я натворила? Да если бы ты не полез со своими поцелуями, я бы не упала. Я ведь говорила, здесь аномальная зона.

– Молчи. Не трать силы.
– Боже, как же я соскучилась по тем спокойным временам, когда не было этого банкира рядом.
– Я уже не рэкетир?
– Ты всё вместе, плюс ещё и бандит.
– Интересно, а когда тебе было хорошо? Меня не было, Геннадий тебе жизни не давал. И бывшие родственники.
– Они мне не родственники.
– А, да! У тебя был Дирамий. И где он теперь? Почему он тебя не защищал от бывших «не родственников»?

Павел с Надей на спине, подплыл к берегу, нашёл удобное место и вышел на берег вместе с Надей на плечах.

– Пусти меня.
– Успеешь ещё расцарапать мне щёки.
Осторожно, как ребёнка снимая её с плеч. Поставил на землю, прижал к себе.
– Наденька, думал, тебя не поймаю. Ты выскальзывала из моих рук, словно уж, на всём протяжении падения. И в воде тебя не достать. Действительно аномальная зона?

Надя дрожала, до неё стало доходить смысл всего происходящего. Она посмотрела чуть в сторону и выше, где началось её падение и содрогнулась.

– Как я ещё осталась жива? Прошептала Надя.
А Павел осматривал её. Осмотрел и погладил ладони, руки, дотронулся до раны на бедре. Один раз, другой. И вот тут Надя взвыла.
– Ты, что делаешь? Мне больно.
– Ничего. Я только посмотрел, рана глубокая. Дааа. Одежду твою осталось только выбросить. От блузки ничего не осталось. Поднял её на руки и понёс в гору.
– Я сама пойду.
– Как ты пойдёшь с такой раной?
– Тебе тяжело. Я много вешу.
– Пфф. Это разве вес? И я не слабак. Сиди тихо, не хватало ещё уронить тебя.

И прижал её к себе, медленно пошёл в гору, а Наде стало как-то всё безразлично, она положила голову ему на плечо, ей стало спокойно, боль в руке утихала, в бедре ещё пульсировала, ладони перестали гореть. Через какое-то время они пришли к машине. Обходить гору не пришлось, машина стояла с этой стороны, со стороны падения.
Павел ушёл к машине, а Надя села на землю. Он искал чего-то в багажнике и принёс ей свою тенниску.

Наденька, надень мою тенниску. Быстро снимай с себя всё мокрое, но давай для успокоения тебя на раны перекись польём, а потом оденешься.
– Ты всегда с запасным комплектом одежды ездишь?
– Случайно. Я её недавно купил, она оставалась в машине.
Ответил Павел, срывая этикетку, протянул Наде, а сам ушёл за машину.
И Надя надела его тенниску. Конечно тенниска была ей большая, но она была этому рада, и завернулась ещё в плед.

Она сидела завёрнутая в плед, Павел развёл костер. Посадил её ближе к костру. Развесил одежду на каких-то жалких кустах. А сам куда-то ушёл.

– И где он дров насобирал и когда? Подумала Надя. Тоже, что ли в машине были?
Она сидела и смотрела на огонь, вспоминая своё приключение. Вскоре вернулся Павел и принёс вещи.

– Сумочку твою выловил сразу, как за тобой прыгнул. Она мне сама в руки попала, ударилась об меня, выкинул её на берег, но всё намокло.
Произнёс он, раскладывая содержимое сумочки на траве.
Вроде ничего не выплыло из неё. Кроссовок один сухой, другой в воде побывал. Вот только, как он на берегу оказался? Загадка. Наверное, с ноги упал.

Он говорил, но Надя не отреагировала, она была в прострации. С этой высоты смотрела на реку, и ей казался океан. Его волны, тёплые брызги, песок белый, белый и Дирамий идущий с ней по берегу.
Павел посмотрел на неё, улыбнулся и продолжил.

– Из еды у нас остался один бутерброд и воды маленькая бутылка. И он протянул ей воду и бутерброд.
– Я не хочу пить, напилась речной до полного желудка, даже и не знаю, как не захлебнулась. И есть не хочу.
– Да? Ты не возражаешь, я попью?
– Пей. Ответила она и отвернулась от его тела.

Он остался в облегающих боксерах. И она постоянно отворачивалась от него, отводила свой взгляд с его тренированного тела.
«И кубики, и косые мышцы, всё на месте. Ну, кто бы сомневался. И снова вспомнила слова Лиды.
Красив, мерзавец, а мерзавец и есть. Чуть не утонула через него. Здесь такое течение. Какое-то странное течение и вода странная».

Надя ещё раз посмотрела на него исподтишка, он просматривал одежду, висевшую на кустах, на обдуваемом ветерке. А она, пряча улыбку, и ругала его, и любовалась им. Уже больше часа, по мнению Нади, они сидят возле костра. Ей уже жарко стало, но не могла с себя сбросить плед, лишь только сняла с плеч.

«Ладно, хоть отвернулся, пока я раздевалась одевалась и в плед закутывалась».

– Высохло? Спросила она.
– Верхние части одежды, да, высохли. Твои джинсы почти, но можно надеть, блузку просто выбросить, там и надевать нечего, ничего от неё не осталось. Оставайся в моей майке. Снял одежду с кустов и принёс Наде.
И джинсы твои осталось только выбросить, но делать нечего, придётся тебе надеть такие, им замены нет, как и мне. Одевайся, и поехали в магазин. Кроссовок влажный, носочки твои высохли. Доедем.

– Какой магазин? И это я буду вся в мокром и драном виде, твоя майка не скроет дыры на джинсах. И рука болит, нога болит, домой меня отвези. Мне нужно срочное лечение.
– Раны твои обработаны, а дома у тебя не восстановится одежда, значит надо в магазин.
– Нет, домой. У меня ещё есть одежда, я не какая-нибудь там нищенка. Сказала, домой. Значит домой.

Он ничего не сказал, отвернулся, дал ей возможность одеться, сам оделся и стал собирать вещи, те что остались.
– Домой, так домой, садись. Сумочку я твою собрал. Главное документы целые и не успели намокнуть. И для чего ты её взяла из машины?
Спросил он, выруливая от реки на дорогу, проезжая под горой.

– Там телефон был, хотела фотографировать окрестности. Ответила она и посмотрела на гору, откуда она совсем недавно скатилась, поёжилась и посмотрела на свою руку.
– Сфотографировала? С усмешкой спросил он.
– Да, где же? Ты и не дал. Я упала и летела с такой скоростью, что и не помню, как оказалась в реке.  И телефон утонул. Телефон-то так себе, но симку жалко. Там нужные мне номера и свой номер не хотелось бы менять.
– Всё можно восстановить, не волнуйся. Главное сама не пострадала.
Она осматривала себя, джинсы так разорваны, что она прикрылась пледом, приподняв его, она удивлялась.

– Странно. Я ведь разодрала и ногу, и руку, а раны нет. Странно. Кровь есть, одежда разодрана, а раны нет. Так лишь еле заметные царапины. Как так?
– Вероятно вода в реке у вас лечебная, вот тебя и быстренько подлечила.
– Смеёшься, что ли? Первый раз слышу такое.

Они ехали уже по шоссе, и проехали поворот к селу. За осмотром себя, она и не заметила, как проехали поворот и закричала.

– Э-э-э! Куда, ты? Поверни и отвези меня домой.
– Сейчас в магазин, а затем домой.
– Какой магазин, немедленно отвези меня домой.
– Ты спорить будешь со мной, женщина? Другие бы с радостью в голом виде побежали за мной в магазин.
– Вот и вези других, а меня домой. Со слезами в голосе  произнесла она.

Но он лишь нахмурил брови, что они слились в единую линию, сжал челюсти, что ей стало видно, как заиграли у него желваки, но он молчал. А ей от его вида почему-то стало страшно, и она притихла. И уже ехали к райцентру, она всё сидела тихо, как мышка, а чуть позже попросила.

– Завези меня к сыну, он отвезёт меня домой, сейчас всё равно будем проезжать мимо его работы.
Но он молча прибавил скорость.
Здесь же нельзя ехать с такой скоростью.
Произнесла она тихо и как бы покорно, он молчал, но сбавил скорость. Действительно уже начались оживлённые улицы. И вскоре подъехали к торговому центру и припарковался. Выключив двигатель произнес.

– Пойдем, выходи.
– И как я пойду в мокром рванье? Кроссовок один хлюпает. Майка огромная, я в ней потерялась.
– Молча и с поднятой головой. Сейчас всё заменим. Я и сам такой, лишь одежда целая. И ты уже обсохла. Посмотри, сколько ходят в джинсах с дырками. И за них они платят огромные деньги, и одежда у всех просторная. Не комплексуй.
– Пусть платят, я считаю, в дырявой одежде, пусть хоть какая она модная размодная, но в ней ходить нельзя. Теряется жизненная энергия. Причём здесь комплексы?

– Всё верно, но ты пробежишь только до отдела, а там наденешь новые. Пойдём. И вытащил её за руку из машины.
– Ну и для чего мы здесь? Здесь так дорого. Ты с ума сошёл? Лучше на рынок поехали, здесь недалеко. Через квартал будет рынок, и он ещё работает.
– Нет, это ты с ума сошла.
В самое ухо ответил он ей, что она вздрогнула. Ей показался его ответ таким оглушающим, что в ухе у неё зазвенело, а он продолжил.
Тащить меня на рынок, чтобы сэкономить мои деньги. Это что-то! Быстро иди и выбирай себе джинсы по вкусу.
Она потрясла пальцем в ухе, звон прошёл, и произнесла.
– С ума совсем сошёл? Кричать так в ухо.
– Извини, не рассчитал резонанс шепота. Произнёс он и крепко взял её за руку, потащил, в буквальном смысле, вовнутрь магазина. Она почти бежала за ним и другой рукой закрывала огромную дырку на джинсах, в районе бедра, стараясь соединить разорванные края. Разрыв был от кармана и ниже колена, но края не соединялись, Надя так и бежала за ним.

– Не рассчитал он.
Недовольно произнесла она и натолкнулась на него. Он остановился возле отдела джинсовых изделий и произнёс.
– Иди, выбирай себе штаны и не смотри ты на цены.
– Как же, не смотри. Вон, сколько нолей и впереди нолей значительные цифры, отсюда видно.
– Не смотри. Вот так, их просто нет, запомни, ценники пустые. Представь, что это секонд хенд.
– Терпеть не могу секонд хенд.
– Значит, думай, этот товар не модный и его уценили до обнуления цен.
– Скажешь тоже, обнулили. Такое разве может быть?
– Тебе какая разница? Есть или нет, в данный момент есть. И всё, а я сейчас, отлучусь на немного. А ты выбирай, примеряй.

И исчез, а она думала идти или нет, и после всех своих колебаний, за и против, решила пойти.

– В конце-то концов, это он виноват, потащил меня на эту гору. Идиот, посмотреть ему захотелось вид сверху, да сказания послушать. Ладно, хоть ничего не сломала, только лишь одежда в клочья порвалась, да руку с ногой разодрала. И откуда он свалился на нашу голову? И дом отжал, и бизнес сына почти заграбастал. Придётся терпеть, пока не отдадим ему деньги. А когда это будет? Одному богу известно. Моя зарплата не так уж и большая. И что за зарплата сельского врача? Кошмар! И сын ещё неизвестно, когда снова раскрутится, в своём деле. Правда есть у меня накопления. Как-нибудь отдам. Она вздохнула и решительно вошла.
Пусть платит, раз притащил меня в этот магазин.

Она вошла в отдел.
– Девушка. Это дорогой отдел. У вас хватит уплатить хоть за одну вещь? С пренебрежением спросила одна продавщица. И они обе рассмеялись.
– Не волнуйтесь хватит. С раздражением ответила Надя. И она пошла смотреть джинсы

– Ох и цены. И кто это здесь покупает? На рынке не хуже, хоть и подделанный лейбл или как правильно? Патч? Ой, и зачем мне думать об этом?
И стала рассматривать, ей понравились три вида, вот из них она решила выбрать самые практичные. Сначала примерила их, на ней они ей очень понравились. И сидят хорошо, почти их не чувствуешь, приятные на ощупь, и приятные к телу. Особенно ей понравились белые.

Она вздохнула, снимая их, прошептала.
– Слишком маркие. И вот какие взять?
Она была в раздумье. И всё разглядывала и разглядывала, рассматривала швы. А тут ей на глаза попалась блузка из тонкой белой джинсовой ткани с красивым кружево ришелье.  Сердце её так и ёкнуло.

– Боже! На одни джинсы и блузку вся моя зарплата уйдёт без остатка.
Она разглядывала блузку, и пока разглядывала, он вернулся и одет был во всё белое. Белый джинсовый костюм, белые кроссовки, и белая шляпа. Его-то шляпа давно уплыла, наверное, уже к синему морю подплывает. И в руках его ещё множество фирменных пакетов. Она улыбнулась, и ей отчего-то снова стало неловко. Продавщицы смотрели на неё презрительно, и не обращали на неё никакого внимания, но на него сразу обратили внимания и заулыбались обе сразу, и подскочили к нему, наперебой предлагали ему товар, но он отмахнулся от них, как от назойливых мух, обратился к ней.

– Ну, что выбрала?
– Не знаю, какие взять. Ответила она, держа трое джинсов на руке. А на пальце у неё висели ещё и плечики с блузкой, но она быстро её повесила назад и попросила.
Может ты поможешь, подскажешь какие? Вот эти тёмные практичнее. Так ведь? Она снова посмотрела на ценник. Здесь так дорого.

– Конечно, дорогая, обязательно помогу. Ответил ей елейным голосом.
Он сразу заметил презренный взгляд продавщиц к ней. И взял у неё все эти джинсы и обратился к продавщицам.
Посчитайте и упакуйте нам все вот эти и вот эту блузочку и ещё курточку к тёмным джинсам. Вот эту.
И сам снял и не успел протянуть, как продавщицы быстренько вырвали у него вещи из рук.

– Ты что? Зачем? Мне одни всего надо. Вроде бы так за эти вот рваные.
– Не спорь. Строго произнёс он.
А продавщицы уже быстренько посчитали и упаковывали товар и мило улыбались и подали пакеты не ей, а ему, когда он уже положил карточку в карман.
Он сграбастал все пакеты и взял её под руку повёл в другой отдел.

– Ты, что делаешь? Я хотела надеть джинсы, сколько я буду ходить в рванье?
– Вот здесь и переоденешься, но сначала примерь ещё одну вещь.
– Зачем? Мне ничего не надо, у меня всё есть, мне и за эти вещи не расплатиться с тобой. Здесь столько, что зарплаты не хватит, мне сразу не расплатиться.
И она стала вырывать свою руку из его захвата.

«Уж лучше я сейчас на такси уеду домой, и пусть в рваных джинсах, лишь бы вырваться от него».
Думала она, стараясь вырваться.
– Да, что же это такое, как чуть так меня за руку хватать. Ослабь свои тиски.
– Прошу тебя, не спорь и не устраивай скандала.
– Ты, что меня покупаешь? Она покраснела, это она почувствовала, лицо её загорелось, а щёки защипало от стыда. Куда ты меня тащишь?
– Успокойся. Прошу тебя. Мы пришли.
И подтолкнул её в отдел, прямо к манекену с платьем. Продолжил.
Я хочу, чтобы ты его примерила. Это платье тебе очень подойдёт. В самый раз к твоим глазам.

Она взглянула на платье и чуть ли не задохнулась от цифр, что были на ценнике.

– Не, не, не. Я не могу. Это очень дорого.
– Нельзя всегда жить в серости, следует чаще радовать свою душу радостью. Я же вижу, тебе всё понравилось, но ты следуешь старым привычкам, дорого и не по карману. Лучше сэкономить. Другие бы на такое не посмотрели….

– И что ты мне тычешь другими? На то они и другие, а я не такая. И у меня всё есть. И я не экономила никогда. Это с твоим появлением все нарушилось. Ты всё разрушил.
– Надо жить сейчас. Поверь мне, платье очень хорошее.
– Поэтому ты вырядился во всё белое. По ком у тебя траур?
– Нет у меня никакого траура, я люблю белый цвет. Не отвлекайся, примеряй платье.

Надя покрутила манекен, осматривая платье со всех сторон, в удивлении хмыкнула, затем чуть слышно хохотнула, затем произнесла.

– И куда я буду ходить в этом платье у нас в деревне? Ты думаешь? Его и на работу не наденешь, оно вечернее, да ещё глубокое декольте, а спина, так вообще открытая вся. Ты не сдурел?

– Нет, не сдурел. И почему на деревне ты зацикливаешься, а если поехать в город, в ресторан? А если в Москву?
– Что там, в Москве такого, кроме, как красоты самой Москвы, а рестораны, так они везде рестораны, лишь цены разные.
– Ну, не скажи. Ответил он и уже проник в её мысли, и читал, как у неё замелькали мысли, как она пойдёт в большой театр в этом платье, и как мелькнула у неё мысль о драгоценностях.

«Можно вытащить из тайника бабушкины драгоценности. Если Гриша с Мишей не захотели их взять, чтобы поправить бизнес и мы пережили с Мишенькой трудные первые года, чёрных дней у нас не было, кроме, как сейчас, с этим банкиром. Да и в сегодняшних трудностях Миши, он не позволил ими воспользоваться.  Всё говорил, что когда-нибудь, ты мамочка, всё же наденешь. А ведь изумрудное колье будет в самый раз к этому бирюзовому платью, с золотистыми вставками».

Он улыбнулся и подумал,
«Надо как-то заставить её, чтобы раскрыла тайник и всё вернула в дом. И пусть хоть изредка, да надевает. Надо дать ей чувствовать себя женщиной.

Она закрыла глаза, выдохнула и ответила.
– Хорошо, но только примерить, я такого ещё никогда не видела, только по телевизору. А уж куда мне примерить. Красиво, конечно красиво.
Произнесла она, но вместо того, чтобы пойти в примерочную, вышла из отдела, направилась к отделу бытовой техники.

– И куда это ты, красавица моя, направилась? Тебе, что не понравилось?
– Но, почему не понравилось? Понравилось, я же сказала, красивое и очень.
– Так, что мы его не берём?
– Да, не берём. Оно слишком дорогое и его не куда носить.
– В первый раз мне встретилась такая женщина, от всего отказывается. Другие бы в лепёшку разбились.....
– Прекрати мне тыкать другими. Это ещё один порок твой? Буду знать.
– Да, что же тебя силком тащить в отдел? Платье хорошее и цена вполне себе ничего.
– Вот именно, ничего, цена заоблачная.
И она повернулась, снова пошла к бытовой технике и произнесла.
Мне купить телефон надо, на телефон, какой я хочу, у меня хватит денег.

– Телефон я тебе уже купил, дома получишь, а сейчас платье.
И снова взял её за руку и с силой завёл в отдел.

Сердце у неё дрогнуло и она сказала самой себе.

«Только примерю, только посмотрю и ощущу, как оно на мне. Всё просто, посмотрю и всё. Я и так себе никогда ни в чём не отказывала, даже когда бизнес Миши ещё не развернулся. Довольствовалась всем, и радовалась всему, и что дарили сын, Гриша с мамой. И мне дарили только качественные и прекрасные вещи. Гриша всегда меня баловал, как теперь Мишенька. Платье я могла купить и сама и деньги есть дома. Брат, когда приезжал, дарил что-нибудь и после отъезда она обнаруживала у себя в ящику стола не малую сумму. Есть деньги, есть, но сегодняшние проблемы у сына в бизнесе предостерегало её пока без раздумья тратить деньги. И так не понятно, откуда эти проблемы взялись. У Гриши, у Мишеньки, такое впечатление, вселенная решила с ними пошутить, так сказать развлечься. Ну и пусть развлекается, а мы выдержим и расплатимся со всеми кредиторами. Хотя кредитор один. И столкнула же нас судьба с ним. Вот до сих пор не понятно, откуда я его знаю? Вот всё в нём знакомо, даже поцелуи его знакомы. А я тоже люблю радость, люблю радоваться и смеяться. Да, радовалась, пока он не появился. А это платье я только примерю. Только лишь посмотрю».

Увидев себя отражённой в зеркало в этом платье, она ощутила себя не золушкой, а принцессой и восхищённые возгласы продавщиц, одаривающие её комплементами.
Она посмотрела на него, как он спросил разрешения посмотреть, отодвинув штору, заметила его восхищённый взгляд.

– Потрясающе! Произнёс Павел.
– Тебе нравится?
– Очень!
Ткань сверкала, обрисовывая каждый изгиб её тела, и подчёркивало её сливочный оттенок её шелковистой кожи. Платье струилось, текло, словно волновалось при каждом движении Нади. Она покружилась, разрезы на талии засверкали, словно сливались с невероятно глубоким декольте, а спина обнажённая в переплетении тонких золотистых полосочек сливались. Её молочная бледность кожи с едва заметным золотистым загаром слилась с бирюзовой тканью и это затмевало его сознание. И возникло желание взять её в свои руки и зацеловать. Он и раньше знал, как увидев платье на манекене, что оно преобразит Надю, но то, что увидел, его зашкалило.

– Ты невероятно красива, Наденька. Ничего подобного я ещё не видел за всю свою долгую жизнь. А мысленно добавил.
«Столько лет впустую».
Наденька, мне так хочется закрыть тебя и любоваться только самому. Ещё один момент, пока ты переодевалась, я здесь нашёл для тебя вот это. Надень. И поставил на пуфик туфли.
Она надела туфли и удивилась, они пришлись ей впору. А он снова с восхищением сказал.

– Вот теперь тебя надо точно закрыть от всех.
– Ага. Паранджу накинь на меня. Или лучше не покупай.
– Нет, Наденька, нет, платье мы берём и туфли берём, и ни какой паранджи. Пусть все видят, какая ты у меня красавица.

Её сердце пропустило удар от его взгляда, от его слов и сразу повысила свою самооценку, но строго ответила.

– Я у себя красавица. И я сама по себе. Ты здесь не причём. И деньги я тебе верну.
– Конечно, моя кошечка.
– Терпеть не могу зверинец.  Когда женщин называют птичками, зайками да кошками, и разной ерундой. Просто настоящий зверинец какой-то. Я человек и я женщина. Ответила Надя и ушла вновь в примерочную
– Учту и это, милая. Другим....
Но посмотрел в глаза Наде, замолк

И пока упаковывали платье, она надела сразу уже купленные джинсы и блузку и туфли. Кроссовок мокрый ей уже ногу натёр. Из бутика вечерних платьев она вышла, королевой. И уже возле машины укладывая покупки, она произнесла.

– Вот скажи мне на милость, для чего мне огромное количество барахла? У меня его дома немерено.
– Это огромное количество очень полезных покупок радует твою душу. Ответил он и чмокнул её в макушку. Нельзя вечно экономить, нужно хоть иногда радовать себя.
– Ты знаешь, как я себя чувствую?
– Должно быть счастливой.
– Вовсе нет, мне стыдно. И когда я с тобой расплачусь? У меня зарплата раз в месяц и не директорская.
– Не думай об этом, я от чистого сердца сделал тебе подарок. Извини, меня немного понесло. Но джинсы, телефон и блузку, в том числе и кроссовки я тебе был должен, а остальное в придачу. Я, как представил, какая ты красивая в этих вещах и не смог удержатся.

– Так, давай телефон, мне сыну надо позвонить. Он уже, наверное, волнуется и не дозвонится никак. Мы же всегда в течении дня перезваниваемся.
– Телефон ты получишь дома, а сыну твоему я позвонил и успокоил.
– Почему дома?
– Так будет приятнее тебе.
– Что опять цена заоблачная? Но ведь есть телефоны, вполне приемлемы для меня. Для чего мне лишние навороты? Зачем платить лишние деньги?
– Не кипятись. Должна же быть радость у тебя в жизни.
– Какая радость? Я, как подумаю, сколько мне придётся.....
– Ничего тебе не придётся. Я от чистого сердца. И могу себе позволить, чтобы порадовать такую вот прекрасную женщину. Поедем в кафе или в ресторан, пообедаем. А то наш обед на пикнике не состоялся, утонул наш обед. Ладно, хоть твою сумку успел выловить, да тебя поймать. Так, куда в ресторан? Ты одета очень даже прилично. И ты такая красивая, что мне уже сейчас хочется закрыть тебя от всех восхищённых взглядов и любоваться только самому. Но я не ревнивец, от такой красоты и я становлюсь ещё красивее. В ресторан?  Я думаю, в ресторане нас покормят вкуснее.

Она смотрела на него хоть и со стыдом в глазах. В глазах щипало и в сердце бухало. Она видела перед собой красивого и благородного мужчину. В благородстве его она уже много раз убеждалась. У него доброго смелое сердце, и что-то ещё не уловимое проскальзывало в нём. Что-то из её сна. Много раз она видела во сне, ещё в молодости, мужчину, похожего и не похожего на него. А в последнее время и вовсе. То Дирамия вместо него, то его вместо Дирамия. Это, что? Шутка моего подсознания? Такие мужчины редкость и были и будут в любое время. Она понимала, возврат денег на неё потраченных он конечно не примет, но она сумеет их ему вернуть. Придумает, как. Можно и подкинуть ему каким-нибудь манером. И.... А, мысленно махнула рукой. Придумаю так, чтобы они не лежали у меня грузом на душе.

И она улыбнулась и ответила.

– Поехали. В ресторан, так в ресторан. Вздохнув, произнесла она.
В ресторане я была только на свадьбе племянников и ещё кое-каких мероприятиях. Можно и ощутить и ресторан.
И в ней возникла мысль.

«Он, всё же и по всей вероятности это так, решил на мне жениться и примчался с рукой, сердцем и с остальными органами в нагрузку. Ещё в первый вечер попросил стать его супругой. Хотя я тогда сильно сомневалась, вряд ли. Какая супруга? Взял бы своё и умотал. Но тогда почему он столько терпел от меня всего такого? Моих драк, царапанья и моих укусов и скандалов? Может и правда любит? Ничего себе история, будто фильм смотрю. Хороший фильм, а страсти, какие творятся у нас. Боже мой, хорошо, хоть до секса не дошло. Всё таки разум у меня стойкий. И с чего Лида взяла, что я сплю с ним? Никто мне кроме Дирамия не нужен».

– Приехали, Наденька. Прервал её размышления Павел.
Он открыл дверцу, помог ей выйти и с восхищением смотрел на неё и, взяв её под локоть и не отпускал, пока не проводил до самого столика. Сделали заказ, а Надя молчала, мысли снова понеслись своей чередой.

«А страсти ввиде драк и скандалов, наверное, будут.
Конечно, будут, потому, что он напористый, а я не сдамся. Нет, нет и нет, и нет. Не сдамся!

В глубине сердца Нади возникло, что она смутилась. А возникло то, что она обнаружила, что и её тянет к нему. Это её повергло в шок, но не надолго, разум воспротивился и она сказала себе.

Нет! Я не нарушу клятву. И я люблю Дирамия так, что пусть этот красивый мерзавец свои губёнки-то красивые не раскатывает. У Дирамия тоже губы красивые и он красивше Павла и богаче. Род Диантрес это сила и я принадлежу этому роду. Вот только не всё помню, и как попасть в раскрытую книгу Диантрес, ещё не разобралась. И к порталу, как пройти. Вот самое главное, найти тот портал, который показывал Дирамий, а ведь он, где-то совсем не далеко, и возможно в доме. Ведь, как-то я попадала туда. И потом, ведь получилось роду вылечить меня. Этот сияющий человек действительно был. Может, я поэтому помолодела?
А Лидка присобачила это к сексу. Ну, откуда ей знать? И рассказать я ей это пока не могу. В такое я и сама с трудом верю, но ведь проник целитель ко мне сюда, в мою реальность, пальцы-то мгновенно зажили и следов не осталось. А Лида, если думает так, пусть думает. Всё равно её не переубедить.

А сегодня? Что было сегодня? В это совсем нельзя поверить. Рана на бедре была глубокой, сама же видела. А может ещё, как в сказке и вода повлияла? Ведь была я в мертвой зоне воды и в бурлящем потоке, в живом потоке. И воду пила, и вкусная она.
Ох, ты!
Что делается, как всё разворачивается. Значит, скоро мы будем с Дирамием вместе. Поскорее бы».

– О чём задумалась? Наденька? Почему не кушаешь? Не понравилось?
Надя очнулась, вернулась в реальность.

– Да так, о своём. Почему я так падала? И почему не смогла остановиться, зацепиться?
– Об этом стоит подумать, но это позже. Нас ожидает вот этот вкусный обед. Давайте покушаем, Наденька.
Размышления Нади прервались и они разговорились уже на другие темы. А обед был очень вкусным.
Продолжение следует.....
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.