Есть

         Посвящается Фелиссии
         По мотивам мультфильма "Ёжик в тумане"

         Из отживших слов одиночества
         Прорастают больные пророчества.
         Мира мало, но много меня -
         Слепота искажен/и/я.
         Одиночество - тень одИнности...
         К половинчатости, четвертинности
         Прикасаясь свечением,
         Становлюсь отражением.

 По вечерам они считали звёзды. Звёздное небо висело над крышей прямо за печной трубой. Медвежонок заваривал чай и говорил-говорил... "Мы созданы из материи бесчисленных звёзд. И мы отражаем их свет", - донеслось до Ёжика. "Так и есть, - думал он, - отражаем..." Но было что-то ещё. Мы несём на себе не только отпечаток звёзд. Они смотрят куда-то дальше нас. Из мрака глубин, не отрывая глаз от светил, глядит зверь. Раб своего мяса. От него пахнет мертвой плотью и отчаянием. Он жаждет признания. И мы - на перекрестье их взглядов. Они смотрят друг в друга сквозь нас.
 Иногда мы зачарованы взаимопроникновением этого смотрения, а иногда оно настолько мучительно, что мы, как заправские ратники, отбиваемся от нашествия света и тьмы так же, как отражаем нападения и отводим беды.
 И тогда, чтобы обрести хоть какую-то устойчивость, уставшие от положения "между", мы размениваем предназначение отражать на желание отражаться.
 "Я ведь есть, - напомнил себе Ёжик на всякий случай, - и я найду свои отражения". Он оглянулся вокруг... Но кроме слов, образующих смыслы, у него ничего не было. Звёзды молчали. Ёжик замер между высью и глубиной, и ему тоже совсем не хотелось слов. Он знал их природу. Часто кажется, что слово, определяя что-либо, является распахнувшейся дверью. Ты доверчиво входишь в нее... А на ней вдруг нарастает дом...в котором ты останешься жить. Так прерывается путь. А потом ты начинаешь искать следующую дверь. "В мире становится тесно. Тела домов вытесняют то, что случается до мысли", - думал Ёжик.
 ...Вечер накрыл лес туманом. "Пора, - сказал он себе, доставая малиновое варенье, - Медвежонок ждёт". Ёжику нездоровилось. Последнее время он ощущал нарушение познающей природы. "Лекарство появляется вместе с болезнью", - решил он и шагнул в туман.
 ...Но сегодня он вынимал из себя и небо, и звёзды, вынимал и лес из своего маленького ежиного существа, и тягучую темноту ночи, чтобы заново войти в это. Он вынимал и себя - из текстов, в которых обычно жил. Вынимал, чтобы...внимать...
 "Как бы не потерять сегодня себя", - мелькнуло напоследок. "Твоя потерянность сама тебя найдет", - вздохнул Туман, поглощая Ёжика. Так, сам Туман оказался первым зеркалом, с которым он встретился. А дальше...лес был полон зеркал.
 ...Падающий из ниоткуда лист. Уползающая во мглу улитка. Слон, протягивающий туман через свое дыхание. Белая лошадь, отрешённо несущая свою красоту. Наводящая ужас хищная внезапность. Радость дружеской поддержки. Мотыльковость. Умение найти свет и невозможность им обладать. Да, он отражался во всем этом. Каждый образ был точным и, в то же время, неполным. Это было непривычно, странно и легко. Нужно было только не захлебнуться в своих отражениях. Нельзя было пройти мимо них. Оставалось лишь одно - следовать насквозь.
 Сначала Ёжик сливался с отражениями. Затем растворялся в них, ощущая проницаемость и прозрачность. А потом и вовсе - исчезал, исчезал в какой-то неизменной пустоте, в которой истончалось, истаивало "я". И оставалось только Есть. Эта проверка на плотность, вернее, на ее отсутствие, была сродни развоплощению.
 Вслед за "я" плотность утрачивали мысли, которые Ёжик считал своими, ее утрачивала логика, которой он предпочитал пользоваться, и многое из того, что он успел присвоить. Нет, ничто не исчезло. Хищность и глупость, искренность и предательство, красота, мелочность, возвышенные устремления...да все - вдруг оказалось в единственном месте и единственном миге их абсолютными составляющими. Все было нужно и связано какой-то одИнностью, в которой вершилась воля единого всеобъемлющего Я.
 Ёжик знал, что плотность вернётся. Но знал и то, что какой бы густой она ни была, он выдержит ее, касаясь своим мягким сердцем.
 Невесомый, пустотный он проходил сквозь отражения, пока на пути не появилось то, перед чем Ёжик застыл. Оно было огромным. "Неужели это тоже я?", - вдруг снова зазвучали уставшие молчать слова. Они наперебой предлагали рассмотреть, исследовать, обдумать, определиться. Ёжик знал, как тонка грань между "определИться" и "опредЕлиться". Слова всегда о прошлом, они верны контекстам, в которых возникли и применялись. Прошлые интерпретации были неприемлемы сейчас, в настоящем единственном миге. Дерево-исполин, перед которым оказался Ёжик, было явно нездешней природы. Запрокинув голову, он смотрел, как могучие ветви взбивали звёздную пену. Древо-небожитель стекало в темноту леса, оно протягивало себя вглубь. Это движение было исполнено внимания и почтения. Из мрака, навстречу ему, светился взгляд Зверя. Нетленная, сшивающая и поддерживающая миры Любовь переплеталась с мощью Желаний, неукротимостью Чувств и Гибелью.
 "Да, это тоже я", - прошептал Ёжик. Но сохранять соразмерность переживанию оказалось непросто. Снова возвращались слова. Когда они убеждали его в том, что он меньше, чем Есть, в слабости и беспомощности, Зверь проявлялся ярче. Заслоняя небеса, он будто накрывал собой телесную хрупкость. Это была слепая самоотверженность животного, охваченного ужасом возможного небытия. Если же словам удавалось уплотнить и придать избыточный вес его светимости, тогда Бог, улыбаясь, отходил в сторону. Так, слова водили его, играли им, очаровывали, бросали...
 ...Ёжик уже слышал, как звал его Медвежонок, но пройти сквозь плотность этого искажения нужно было самому. Он знал, ничьё присутствие и участие тут не поможет. Где-то в самой гуще ночной тьмы он надеялся разуплотнить эти разрозненные свои части, пока они, одинокие, не захлебнулись туманом.
 Тогда и случилась река. Почти ослепший от безысходности Ёжик даже не заметил, как оказался в ней. Ее течение, как обоюдоострый нож, рассекало мрак, чтобы разглядеть образы этой ночи. "Я скоро утону", - сказал себе Ёжик. Это был его предел. "Пусть река сама несёт меня", - добавил Ёжик, растворяясь в ее плавной текучести. Ничто больше не мешало ему внимать.
 Небеса касались воды звёздами. Зверь бережно размешивал их, создавая светящиеся воронки. Из века в век эти воды Есть, точно так же, как это смотрение, как эти встречи и прикосновения. Эта вода утоляет любую жажду. И если сердце стало сухим, туманы выводят к этой реке. Опустив в нее свое отражение, можно отразить то, что Есть за пределом.
 А пока... Река несла извечные звёзды. А Зверь, посадив на спину маленького Ёжика, подплывал к берегу. Его ждал Медвежонок. Они будут пересчитывать бесчисленное, создавая время. "Хорошо, что мы снова вместе", - подумает Ёжик, подкладывая в огонь можжевеловые веточки.

                15.12.2024.