Память

Его давно нет, ничего не осталось, даже холмика, только память. И я его помню очень хорошо. Он пережил три  поколения и видел все: рождение и смерть, войну и  голод. Уходили одни, им на смену приходили другие. Сначала их было много, взрослых и детей, звучал детский смех, плач, иногда крики и песни. Он любил их всех и щедро делился своим теплом. А потом его оставили на всю зиму одного. Закрыли все окна и двери, засыпали наполовину землей. Он мерз, прислушивался к шуму ветра, мышиной возне и тяжело вздыхал. В дреме прошла зима, наступила весна, растаял снег , и к нему вернулись люди. Они шумели, затаскивали узлы и коробки, деловито, по-хозяйски открывали шкафчики,  выдвигали ящики, гремели ведрами и кастрюлями, а он задыхался от счастья и радости. Кончилось его одиночество, он еще постоит, послужит.
Через открытые окна входило солнечное тепло, вытесняя запах плесени и лежалых вещей. Его обтирали, обмывали, прихорашивали и он начинал выглядеть бодрым и вполне еще пригодным к жизни в суровых условиях.
Так стало повторяться каждый год, он постепенно привык к долгим разлукам, но все больше тосковал, старел и дряхлел.
Если бы не печка и старый кухонный шкаф, на который он опирался, не выдержал бы и упал. Двери скрипели и с трудом открывались, все как-то покосилось и обмякло. До последнего дня он давал им приют, защищал от ветра и дождя, и вот его не стало.
  Мой старенький бабушкин домик в деревне, как часто я вижу тебя в своих снах! Я помню твои стены, которые мы не раз оклеивали дешевенькими обоями, твои окна с крючками на гвоздиках, твои полки и шкафчики, диван с круглыми подлокотниками, железную кровать, и твою печку. Как вкусно, пахуче и зажаристо она готовила, одаряя нас безмерным блаженством. Небольшой коридор – сени, двор с разными досками и поленицей, дедушкина каморка, мастерская, которая пахла стружкой, клеем и лаком. Приветливая солнечная терраска с деревянной решеткой окон, где всегда крепко спалось, а утром солнце нагревало комнату, становилось жарко под одеялом. Кричал петух, и лето врывалось в окно со всеми своими звуками и запахами и зазывало на улицу. А еще была горница с низким оконцем, всегда прохладная, в полумраке таинственная, хранившая большой кованый сундук со старой одеждой, которую уже никто не носил.
    Я люблю тебя, мой домик детства, где всегда было радостно и уютно, не смотря на твой неказистый вид, нигде уже я не буду потом так счастлива, как у тебя! Ушел твой век, таких больше нет, только, может быть, где-то в глубинке стоит твой брат, доживает, унося с собой память о людях, которые в нем  жили, о любви и счастье, о горе и печали, которую вы смиренно несли под своими крышами.