Истории Марты. Записка

               
   История первая

   Марта осмотрела себя в зеркало, подтянула носки и резинки на хвостиках, тронула дужку очков под низенькой чёлкой.
   Очки… Когда год назад доктор назначил их носить, Марта пришла в отчаяние. Но в оптике заверили, что в очках она выглядит  гораздо лучше, чем без них: старше, серьёзнее – совсем взрослая девочка.  И Марта смирилась и привыкла.  Вот только …Тимофей  – противный мальчишка с десятого этажа. Каждый раз при встрече он складывает пальцы своих рук двумя кружками, и, приложив к глазам,  корчит  какие-то рожи.  И ведь не маленький! В пятый класс перешёл. Ещё и в концерты его берут,  песенки распевать: корчит из себя великого артиста!  А всё равно – глупый.  Надо бы Юру попросить: пусть-ка с ним разберётся.
   Марта ещё раз вгляделась в своё отражение – ну, чем не взрослая девочка?! Она сегодня  – одна дома. Мама с папой – на работе. Старший брат Юра уехал к бабушке. Марта тоже любила и  бабушкин дом, и козье молоко, и качели, и клубничную грядку. А ещё –  вышивку в раме на стене, что   над самой кроватью:  румяная девочка в коротеньком платьице держит обеим ручками кувшин с молоком.  Котёнок приподнялся на передние лапки и опирается о ногу девочки. Она опасливо смотрит вниз, и молоко из кувшина проливается на пол.  Марта любила смотреть на эту картинку, лёжа на мягкой бабушкиной кровати, и  представляя, как хорошо было бы завести котёнка. Но котёнка нет. Мама почему-то  не хочет.
   Марта тоже хотела бы к бабушке, но не ко времени заболела ангиной, и Юра уехал без сестры.
   Вообще Марта – совершенно самостоятельная особа и в присмотре вовсе не нуждается.  Она закончила  второй класс, отлично читает, умеет сама разжигать плиту и подогревать чайник, делать бутерброды и … Жаль, мороженого пока нельзя!    – Она покосилась на холодильник и вздохнула,  представив своё любимое, трюфельное.
   Чтобы не думать о мороженом, Марта прошла в детскую, посмотрела на стопку книг, что лежали на письменном столе, прочитанных ею до корки. Стало быть, заняться больше нечем. И тут её осенило.
   Марта решительно оторвала пол-листа из школьной черновой тетради и старательно вывела твёрдым, аккуратным почерком: «Мама, я ушла в библиотеку. Ключ под ковриком». Полюбовалась на записку. Вот мама удивится!
Библиотека находится  в трёх шагах от дома. Сбегать туда – дело не долгое, даже дорогу переходить не надо.  Собрав книги в свой цветастый рюкзачок, она шагнула за порог и  щёлкнула ключом: целых два оборота, чтобы надёжнее.   Записку вставила в дверную щель так, чтобы она сразу бросалась в глаза, положила ключ  под коврик, для надёжности притоптала свой тайничок ногой.  – Порядок! Теперь мама увидит записку и обязательно похвалит её за сообразительность.
   Стоит лето,  каникулы.  Во дворе знакомых  не видно – все разъехались. Только две знакомые бабушки на скамейке у крыльца: баб Тома и баб Надя и дворник дядя Витя.   
   – Здравствуйте! – вежливо поздоровалась  Марта и торопливо свернула за угол.

   Соседский Тимофей,  щедро опалённый  июньским солнцем крепыш, уже –  пятиклассник,  вприпрыжку, строго  через две ступеньки, спускался вниз: может, кто-то из ребят вышел во двор?  Лифт угнали из-под носа, и дожидаться его не хватало никакого терпения. Ноги несли вниз быстрее любого лифта.
   Белый клочок бумаги сразу бросился в глаза. Тимофей застыл на площадке от неожиданности.  Он отлично знал, что здесь живёт очкастая малявка Марта, а ещё Юра большой, её брат, и их родители. Вся семья знакома. Гмм… Тимофей  осмотрелся  и, сам не зная, зачем,   тихонько потянул записку.
   – Вот глупая Марта! – подумал паренёк, быстро пробежав записку, и принялся уже вставлять её на прежнее место, но тут, словно кто-то шепнул ему:
   – А бинокль! Помнишь бинокль?
   Дядя Марты и Юры – моряк, самый настоящий капитан дальнего плавания, приезжал прошлой осенью в гости  и привёз в подарок Юре не много, не мало –  морской бинокль.  Этот бинокль Юра показывал друзьям во дворе, таким же большим ребятам, как сам (Юра перешёл уже в восьмой). Они, передавая из рук в руки, по очереди смотрели в него, живо обсуждали увиденное. Сердце Тимофея замирало от восторга и тоски: вот бы и ему хоть одним глазом глянуть в эту капитанскую штуку!  Но Тимофея Юра с друзьями считали мелюзгой,  да ещё «артистом»,  и сам он даже близко подойти не посмел бы. И вот – момент!
   – Дома – никого! Ты можешь всего на минутку зайти, быстро глянуть в бинокль, и никто не узнает, – словно нашёптывал кто-то.
   Тимофей нерешительно нагнулся к коврику,  приподнял его край  в смутной надежде (ах, хоть бы там ничего не оказалось!). Но ключ хитро и призывно сверкнул гладким металлом: бери, бери меня, не глупи!
   Он торопливо вставил ключ в замок, который щёлкнул дважды  так громко, что Тимофею показалось: весь подъезд услышал. Сердце шумно стучало.
   – Я только гляну, и назад, – уговаривал он себя.
   В полумраке прихожей глаза освоились не сразу,  и вообще,  Тимофей не знал, куда шагнуть дальше. Квартира вроде и похожа, но как-то всё не так. В какую же дверь идти, где этот бинокль искать?
Слева, совсем близко, блеснули два зелёных огонька. Что это?! – Тимофей сделал  испуганный шаг назад, к двери, и ему почудилось, что огоньки  двинулись следом. И даже  «мяу» послышалось явственно. Но нет! Это не кошка! А что?!
   – А-а-а! – вскричал Тимофей  и, неловко, спиной проскальзывая за дверь, ощутил боль в плече: то ли царапнул кто, то ли о дверной косяк неудачно задел. Его обуял настоящий панический ужас, и он вскричал: «Помогите!», вываливаясь на площадку.
   – Тимофей?! – удивлённо и испуганно проговорила тётя Наташа, мама Марты, шагнувшая из лифта. – Что случилось!? Где Марта?!
   – В-вот! – дрожащим голосом протянул Тимофей и дрожащей же рукой протянул записку.
   Тётя Наташа пробежала глазами по клочку бумаги и её красивые дугообразные брови недоумённо взметнулись вверх.
  – А ты что здесь делаешь?
  – Я, – протянул неуверенно Тимофей  –  мне показалось, что там … – кот.
  – Какой кот? – Никакого кота у нас отродясь не было.
Тимофей покраснел и вдруг … заплакал.
  – Простите! Я! Я! Я только хотел посмотреть бинокль!
  И, протянув  другую руку, разжал ладошку, в которой  холодной укоризной поблескивал злополучный Мартин ключ.
Больше он ничего не мог сказать. Жгучие слёзы стыда застилали  глаза. А тётя Наташа неожиданно спокойно сказала:
  – Пойдём-ка, я тебя чаем напою.

   Вновь оказавшись в прихожей, из которой он только что панически сбежал, при свете, зажжённом тёть Наташей, Тимофей  понял, наконец, что за огоньки его испугали:  это всего лишь  подсвечивались специальными диодами в темноте клавиши двух выключателей (как новогодняя гирлянда). Но ведь «мяу» ему не послышалось? Или всё-таки послышалось... от волнения?
   Время спустя они уже сидели за столом уютной тёть Наташиной кухни и  пили ароматный чай с мандариновым джемом из расписных чашек. Тётя Наташа расспрашивала Тимофея о его недавнем выступлении, о песне, которую он исполнял
   – "Паруса Крузенштерна". Знаете?
   – Знаю, конечно, – ответила тётя Наташа.  – Хорошая песня. Ты любишь море?
   – Очень! Хочу стать моряком, как Ваш брат.
   Тимофей совсем успокоился, слёзы просохли. Тетя Наташа была очень похожа на Марту, только без очков.  И ещё – очень добрая.
Мелодично пропел колокольчик входной двери, и она направилась в прихожую.
   – Марта! Это – что же? – спросила мама, протягивая дочери белый листок.
   – Записка. Телефон сел, а зарядки то нет. Здорово я придумала, мама?!  И смотри, какую книгу взяла: «Домовёнок Кузя»!
   – Марта! Ты что – маленькая? Кто же  такие записки в двери оставляет? –  возник в прихожей Тимофей.
   – А ты как тут? – удивлённо спросила самостоятельная особа, поправляя дужку очков.
   – Это я пригласила Тимофея. Мы чай пьём. Присоединяйся. Вот только записка… Ммм.  Дорогая, дай мне слово, что никогда больше такого не станешь делать. И папе не скажем. Хорошо?
   – Хорошо – потупилась Марта, обдумывая мамины слова. 

   После чая Марта с Тимофеем отправились в детскую, и вскоре они по очереди смотрели в Юрин бинокль, устроившись на уютном балкончике среди горшочков с  душистыми тёть Наташиными цветами. Сердце Тимофея замирало от восторга.  Зелёная крона большого дальнего парка представлялась ему океанской гладью, клонящиеся от ветерка кроны  –набегавшей волной,  а сам он – капитаном на мостике, что всматривается вдаль … не мелькнёт ли далёкий мыс Горн  (красивое название!) или хоть африканский берег?
  – Когда вырасту, стану моряком, как твой дядя.
  – И Юра хочет. А песни?
  – А разве капитаны не поют?
  Помолчали. Тимофей покосился на  Марту (можно ли взрослому обсуждать такое с девчонкой)  и спросил неуверенно:
  – Слушай, а ты веришь в домового?
  – Конечно!!! – горячо воскликнула Марта, и уставилась на Тимофея таинственно округлившимися в стёклышках   зрачками.  –  Как же без них! Не зря же про них книжки! Вот я потеряю резинку от хвостика, ищу, ищу, ищу, а потом попрошу: «Домовой, Домовой, поиграл и отдал!»  – И всегда отдаёт. Ну, вот всегда!! Только конфету обязательно для него надо припрятать.
  – Знаешь, я тоже… верю, – смущённо проговорил Тимофей. – Я слышал, как они мяукают. Интересно, а на корабле Домовой есть? 
  – Нет, я думаю, на корабле – Кораблевой.  Слушай, Тим,  а ты больше не будешь меня дразнить? Ну, за очки…
  – Ни за что! – воскликнул Тимофей. – И если кто будет дразнить, ты только мне скажи! Я разберусь.

14.12.2024