Ко Дню Варвары Великомученицы

Ко Дню Варвары Великомученицы
Через несколько дней наступит День Великомученицы Варвары. Когда-то её дивным именем нарекли первую дочурку в семье дальневосточного путейца железнодорожника Николая Семёнова. Много лет спустя его Варя выросла, приехала в Москву, где стала инженером технологом, окончив Московский Химико-технологический Институт (МХТИ имени Менделеева). И нынче над входом в Малый Актовый Зал этого Института красуются слова великого российского химика: «Посев научный взойдёт для жатвы народной». Многие тысячи выпускников менделеевского Института стали разработчиками сложнейших химических технологий в мирных и оборонных целях. Ведь как и в наши дни многие капиталистические государства прошлого пытались военным путём превратить в колонию молодой Советский Союз и, в его составе - Россию. В стране возникла острейшая необходимость в гибких и прочных материалах, а пластмасс промышленность ещё не знала.
Варвара Николаевна стала инженером технологом по переработке кожи домашних животных. Кроме резин в пору перед второй мировой войной иных материалов было известно мало, сырьём для солдатских обуви, поясных ремней, для приводных ремней станков и других механизмов промышленности были химическим образом обработанные кожи домашних животных. Оборонные задачи предъявляли к химической обработке кож для будущих изделий всё новые требования. Варвара Николаевна защитила кандидатскую научную диссертацию при поиске технологических ответов на оборонные запросы армии и промышленности. За талантливые решения важных оборонных задач в кожевенной промышленности Варвара Николаевна была награждена престижнейшей наградой – Орденом Трудового Красного Знамени. Девочка с Дальнего Востока стала первоклассным учёным. Она на равных вошла в круг московской научной интеллигенции. Кстати, вошла в актив Московского Дома Учёных.
Позднее своим авторитетом и энергией она спасла мужа от губительной ссылки в сибирские лагеря после его освобождения из фашистского плена и способствовала его возвращению на достойную довоенную должность на заводе кожевенных изделий. Её муж, став тестем и дедушкой, был чутким отзывчивым человеком в семье и в окружающей жизни, был авторитетным специалистом на заводе. Они с Варварой Николаевной были очень гостеприимны по отношению к родне, проезжавшей по делам через Москву, что было далеко не просто при их однокомнатной городской квартире и первоначальном крохотном дачном домике на Силикатной, под Москвой. Когда репрессировали и расстреляли мужа сестры Варвары Николаевны, а саму сестру отправили в Карагандинское отделение ГУЛАГа «для жён врагов народа», Варвара Николаевна приютила до их реабилитации, как своего, их сына Юру, не отдала мальчишку в «приют для детей врагов народа». После женитьбы своей дочери Варвара Николаевна с мужем помогли молодой семье оплатить вступление в жилищный кооператив (с последующим возвратом долга), когда стало ясно, что молодым специалистам в возрасте дочки ждать очереди на жилье - по тогдашним правилам - предстояло не меньше десяти лет.
Современному читателю не понять степени изношенности поколения Варвары Николаевны в военную и послевоенную пору.   Поэтому на семейном совете при обсуждении с молодожёнами целесообразности  рождения ребёнка будущая бабушка высказывалась за аборт: сначала защитите диссертации - повысьте заработок - и обзаведитесь жильём! Зять же, как будущий отец, учитывая специфику своей будущей работы, но не имея прав называть её специфику, настаивал на скорейшем рождении ребёнка! Остальное - потом. Тесть зятя поддерживал. Так и получилось: рождение внучки - тоже Вари, потом заработки на оплату кооперативной квартиры, а потом защита диссертаций родителями. Несмотря на неизбежные трения в семье из-за начальной бытовой тесноты, молодые со старшим поколением были заодно, помогая друг другу. Концентрирующая роль тёщи была бесценна. Позднее Варвара Николаевна, и её муж скончались в разное время дома, но под присмотром дочери и зятя, без всяких хосписов или сиделок. Если бы не глубокое уважение к властному характеру тёщи, её - с инсультом - поместили бы вовремя в больницу по настоянию врача, а не ждали бы, когда освободится место в специальной лечебнице для старших научных сотрудников (были в советские времена такие заведения), и дети сберегли бы ей ещё немало лет активной жизни вместо грустного - с потерей речи - существования на самодельных «ходунках», придуманных зятем, в пределах комнаты.
Ведь она любила активно жить, работать и вместе с экскурсионной секцией Московского Дома Учёных странствовать по Союзу - автобусом, теплоходом, по железной дороге. Любо было видеть, как стайка оживлённых далеко не молодых учёных дам своим набегом «делала план по продаже» местному книжному магазину, тормознув свой экскурсионный автобус УАЗ, где-нибудь в Каргополе, Торжке, или другом городке Европейского Севера России!
До сих пор с благодарностью помню маленькую седую женщину, тёщу, подарившую мне прекрасную спутницу жизни. Добавлю пару фраз о чём-то сходном. В Москву юный Ломоносов добрался из Холмогор, юная Варенька же - от дальневосточного железнодорожного разъезда Ерофей Павлович. Оба стали полезными Родине учёными. И кроме того, Варвара Николаевна продолжила ряд самобытных женщин - учёных, в России начатый ещё Софьей Ковалевской и полькой Марией Склодовской, будущей Мари Кюри. Автор рад, что по крайней мере часть лекций слушал в тех же аудиториях МХТИ имени Менделеева, где конспектировали лекции студентка Варвара Семёнова и мой будущий тесть. Глубоко убеждён, что страну, на земле которой рождаются и в земле которой находят упокоение такие женщины, как Варвара Николаевна, покидать нельзя. Это осознание сути жизни одобрил мой ангел-хранитель - Сергий Радонежский, когда перед автором встал вопрос: Родина или эмиграция?
Зять Варвары Николаевны.