Коренная тайность. Парафраз сказа Бажова П. П

На память людскУю нельзя полагаться.
ДелАм тоже разный бывает отсчёт.
Иные, как снег мокрый: выпал – растаял,
Его замечаешь, пока он идёт.

Прошёл и следА на земле не осталось.
А есть же такие, что крепко сидЯт
На сердце и в памяти, будто тот камень,
Что даст перелИвы, о них говорят.

Годков сто пройдёт, разговор не утихнет…
Вот так приключилось в заводе у нас,
Когда златоустовской сталью булАтной
Вогнали в конфуз всех. О том мой рассказ.

В те годы в начальстве сидели лишь немцы.
Им, ясное дело, охота была
Присвоить себе эту штуку. Мол, русских
Мы тут обучили, то наши делА.

Но наш инженер, его звали АнОсов,
Того не позволил. Он всем обсказал,
Что сталь ту булАтну сварили без немцев,
И даже роднЮ в книжках ей отыскал.

Она была в сАблях старинных народов
Восточных – казахов, татар и башкИр.
Закалка другая у ней, не походит
На кОвку немецку: крепкА, как батЫр.

Аносов ведь долго в кибитке скитался,
В подручных работал у тех кузнецов.
Секреты булАта, с годами развЕдав,
Себе перенЯл тайность всех мастеров.

Пять лет своей жизни бродяжкой шатался
В степях и здоровье отдал на распЫл,
Как молотобоец, хотя инженером
Тогда уже Горного корпуса был.

Таких о ту пору считали поштучно.
Про то говорили мне так старики:
Приехал в завод в те годА он, когда там
Всем правили немцы, они знатокИ!

Про немцев худого на людях не скажет,
А всё ж было видно, не больно любЫ.
Рабочие бАили: «Этот покАжет!
Хоть молод, а в силе! Опять же, чинЫ!

Того и гляди всех на вЫгон отправит!»
В сомненьи остались одни старики.
Ведь времечко было тогда крепостное,
Они натерпелись, им всё не с руки.

Твердят про своё: «Постараться-то можно,
Но нужно спервА приглядеться к нему.
Не зря ж говорят: по одёжке встречают.
Успеем всегда проводить по уму.

Попомни прислОвье: что с барином можно
Одною дорожкой идти по судьбе,
Но не забывай, что в концах разойдёшься:
В палаты ему, на полАти тебе».

На том и сошлись. Сталь в ту пОру варили
Лишь по мелочам. И был там сталевар
Совсем уже Утлый, ШвецОв его звали.
На ладан дышал, но был мудр, как архАр.

Варил он с подрУчным из рода Швецовых.
Обычай держался такой, чтоб отец
Уменье своё передал только сыну,
Дед внуку. Вот так сталевар и кузнец

Секрет мастерства сохранял в поколеньях.
А немцам-то что, им же тАйность важна.
Убрали мальцА и приставили к деду
Свово Вили-Филю. Какого рожна?

Старик осерчал, стал варить, как придётся.
Лишь только бы с рук сбыть. Тож хитрость имел.
Аносов всё понял и снова внучонка
В подручные деду вернул. «Как посмел? –

Тут немцы взроптали, – какое есть право?»
Такой шум поднЯли: «Порядок вверх дном!
Сюда вас не звали!» И всё в таком рАзе.
Но всё ж уступили в желанье своём.

Старик рад-радёхонек. Вошёл в задОр и
Аносову бАит: «Дай срок, я сварю
Тебе сталь такую, как в старых башкирских
Ножах лишь бывает. Видал? Покажу!»

Аносову этот булАт лишь и нужен.
И мастеру он, потрепав по плечу,
Сказал: «Коли сваришь мне сталь, тебе с внуком
О вОле из крепости похлопочу!»

Ну, что говорить, при таком обещании
Стараются люди. Дедуля Швецов
Достал с сундучка камешочки завЕтны
И, в ступке всё тщательно перемолов,

Стал в тигель ссыпать. Так на каждую плАвку.
Внучок вопрошает, что, дескать, кладёт?
Старик же в ответ: «Это главная тайность,
О ней расскажу, когда время придёт.

Мне тятя покойный доверил ту тайну,
Заклятие взял, чтоб до смерти хранил
Секрет наш семейный. Тебе же, внучочек,
Его передам, когда выбьюсь из сил!»

И вот как-то раз говорит старик внуку:
«Пойдём поскорее домой, видно я
Не вЫварю всё же, внучок, своей воли.
Рабом меня примет родная земля!»

А дОма открыл сундучок свой заветный
И стал объяснять где какая руда,
Где дОлжно искать, от чего идёт крЕпость,
За счёт чего гибкая сталь так твердА.

Потом отослал за попОм. В тот же вечер
Помёр дед. И лишь схоронили его,
Швецов молодой стал на дедово место.
Он парень могУтный и всё для него

По силам, решает задачи любые.
И даж без подручного плАвку ведёт.
Сдержал инженер своё слово и волю
Добыл всё же парню. С почИном вернёт.

Аносов в ту пору семейный уже был.
Детишек полно. А в домУ у него
Была в услужении красавица ЛУша.
Она-то Швецову милее всего.

Домашние парню пенЯли: «В уме ты?
Она ж крепостная. С чего отдадут?
К тому же нездешняя? Мало ль своих тут
С завода? Кивни лишь - толпой набегут!»

Ему же она лишь нужна, эта Луша.
Пошёл сам он свататься. Барыня ж в крик:
«А это ещё что за выдумки! Чтоб я
С приданного девку далА? Вот, мужик!

С девчонок мне служит, к ней дети привыкли!»
На мужа накинулась: «Кто он тебе?
Как смеет к нам в дом приходить с таким делом?
Подумаешь сталь сварил! Завтра себе

Другого возьмёшь и не хуже он свАрит.
А Лушке внушУ, как парней привечАть!»
Вот тут-то и понял Швецов свою тАйность
Хранить для себя надо, не отдавать.

А жизнь ему долгая после досталась.
В мирУ тот булАт всяк "аносовским" звал,
Все тонкости в книжках расписаны были,
А вот как варить лишь Швецов понимал.

И вот за полсотни уж перевалило.
Семью он, конечно, завёл, да, видать,
ЧутОк не задАлось ему это дело.
Не в силах он Лушку из сердца прогнать.

Хорошего в жизни-то новой не видит.
Господская сила истрУхла, зато
ДеньгА всё подмЯла, огромную силу
Она набрала, а его мастерство

Уже не в честИ. Жадность всех одолела,
И гложет лишь думка, как денег добыть.
Раздор по семье пошёл. Между сынАми
Один разговор: как вкуснее пожИть?

Швецов от семьи отдалился. В малУху
Ушёл жить один. Тут и немец полЕз.
Видать, понимали, где тайность булАтну
Искать надо, в душу прокрасться, как бес,

ДеньгОю смутить, воровскою повАдкой.
Кидают на стол ему горку монет. 
«Всё это тебе, расскажи свою тайность».
Швецов только лишь им смеётся в ответ:

«КабЫ петуха вам поставить на горку,
Так он бы тут враз закричал "караул",
А мне торговать своим красным товаром
НегОже», - и деньги назад отпихнул.

«ПрирОс смолодУ к мастерству я. Идите
Вы вместе с добром своим прочь, чтоб опрЕдь
Не встретиться боле нам. Так разделИмся.
На этом покончим мы нашу комЕдь!»

Швецов остарел, и хоть были в подручных
Парнишки, да всё же не смог приглядеть
Надёжного, чтоб передать свою тайность.
А жизнь на исхОде, пора умерЕть....

Вот так и ушёл, не сказав свою тайность
Булата, что звали "аносовским", и
В своём сундучке даж пыльцЫ не оставил.
Унёс с собой тайну уральской земли.

Обидно, конечно, но как тут осУдишь?
Призванье измерить – деньгИ такой нет.
Нельзя мастерство ведь подёнщиной мЕрить.
Талант человека – вот главный секрет!

Года пронеслись. Посейчас режет память
Аносова тот и Швецова булАт.
Придут мастера, возродят это чудо,
Уральской земли драгоценный заклад!