Не буду

Я не буду ни милым другом тебе, ни трепетной/злой женой,
Ни раскидистым звездным югом, ни северной стороной,
Ни чужой страной, ни родиной, ни роднёй.
Мы едины Кровью Христовой, брат. Не звони мне. Иди домой.

Мне? Идти не страшно, нет. Мой кастет и лом
И кольчуга -- вокруг запястья обвит и на теле висит: Псалом.
90. Буква каждая -- шип, слово - гвоздь. Я -- Гость.
Не имею ни пола, ни веса. Кость:
Ни ума, ни мягкости, грех сплошь, весь
(Мне поэтому есть чем заняться здесь,
оно -- да, убежит:
Покаяние -- жила длиною в жизнь).
С Богом, брат. Не пиши. Не лезь.

Вся моя любовь христианская (и как же
любим-то мы про неё-то же) --
Не для сказок про счастье на каком-то там этаже,
Про поддержку и верность кому-то где в неглиже:
Я не глажу уже, не стираю, не тороплюсь
Никому освящать и досвечивать путь
(Уже даже и просвещать),
Никого встречать. Лишь Его бы. Молюсь.
Так что не обессудь
Засим.
Всё, давай. Прощай.
Я -- к ним.

(Не сказала к кому, а тебе и не надо. Или пойдёшь со мной?
Обнимать недообнятых мамой, судьбой, женой,
А теперь умирающих, спившихся и больных,
Никому ненужных Господа кроме)
В объятьях родной страны,
Северной стороны,
Южных ее Церквей
Они — да, милее,
Мне, знаешь, они - милей.
И не будет "спасибо" после,
Если сначала - да,
Потому что беда
Молчалива, суха, худа:
Мы похожи с нею,
Вот только что -- поделом --
Ей бессмысленно, не на чем,
Не от кого здесь носить псалом.
В остальном -- я почти сестра ей.
И им, брошенным в кювет
Жизни мира. Я тоже была в нём -- свет
Лишь в конце тоннеля.
Всегда тоннеля.
Всегда в конце.
И проем его на твоём лице не читается, брат.
(Лишь про мем о будущем выеденном яйце),
И поэтому тоже -- меняй прицел.

Шиш:
не буду помощницей, горничной, нянькой, ничьим ребром.
Ты просил се ребра:
Не буду и серебром. Златом, платиной, ртутью, плотью, бесплотным швом
на карманах щедрот твоих задушевных. Учи Псалом.
3, 50, 26, любой.
И вбирай, набирай их праздною головой.
Как закончишь с псалмами, заучишь все 150 --
 приступай к Писаниям. Станешь, быть может, свят.
Коли тоже свалишься жизни на дно, в тоннель
(впрочем, мы помолимся, если надо, об этом и о тебе
-- я и все они, к кому я спешу).
И когда случится такое -- я тебе напишу.
Обниму. Помолюсь снова, только уже о другом.
Стану веским сестринским словом -- солью под сапогом.
Но ни пылью дороги дальней, ни праздничным пирогом. И ни "Светик, спой!".

Мы едины Кровью Христовой, брат. Это всё, чем.

Иди, не стой!

07.23