В семье

Я с робостью вошёл
Под своды танцевальной залы:
Всегда печально
Возвращаться в  юность

В смятенной памяти
Мелькнули звуки бала,
Поступки странные, наивные,
Переходящие порою в глупость.

То были времена, когда сломать сирень,
Сдерзить отцу или сестру обидеть –
Считалось доблестью, коль мозги набекрень,
Просвет в сознании нелегко предвидеть.

В начале лета съехались к нам гости:
Соседские помещики и фрейлина с семейством.
В прихожей слуги  принимали трости,
Калоши, шляпы …учтиво по-лакейски..

Собралась шумная ватага
Под предводительством моим,
На лицах озорство, отвага,
Желание выделиться, лёгкий грим.

Я заводилой стал проказ преглупых,
Исполненных жестокости порой:
Мы к фрачным фалдам прикрепляли прутья,
Чтоб гости след сметали за собой.

До бала к шлейфу фрейлины придворной
Мы прикрепили банку «Монпансье».
Когда по лестнице она всходила гордо,
От грохота шарахались месье.

К мундиру дяди мы пришили хвост,
Тайком добытый нами на конюшне.
Поскольку он изрядный был прохвост,
Так проучили, что быть может лучше?!

Под ёлкой привязать кота,
В разгар веселья борзую направить,
Идея шалости изящна и проста:
Всех всполошить  и позабавить.

Помчался пёс ловить кота.
Известна всем симпатия «друзей»,
Кот понял: здесь борзая неспроста
Готов к прыжку, чтоб избежать когтей.

Когда приблизилась собака,
Горя охотничьим инстинктом,
Кот взвыл, рванул, как истый забияка.
Ель рухнула, кот скрылся за камином.

Переполох достиг апофеоза:
Метались слуги и визжали дамы.
С борзой произошла метаморфоза:
Она притихла в предвкушении драмы.

Все гости оценили шутку,
Решив, что шум, устроенный в преддверии,
Входил в программу вечера, как утка,
На стол роскошный поданная в перьях.

Затем был бал, нас в залу не пустили.
По молодости лет кадеты, гимназисты
Могли лишь наблюдать бостоны и кадрили
И слушать вальсы Штрауса игристые.

На девушек и моложавых дам
Смотрели мы, забыв защелкнуть зубы.
Когда прощания отгремели трубы,
Раздалось с антресолей: «Аз воздам!»

Когда-то благородный  храм,
Взлелеявший меня и воспитавший,
Велением времени низложен в хлам,
А нынче – в памяти восставший.

Сквозь дыры в потолке – листва
И в перьях облака, как стрелы,
Застряла в антресолях нота «фа» -
Звенит подобно меди лист опрелый.

Иных уж нет, другие потерялись.
Судьба всех развела по ипостасям.
Их лица в памяти истёрлись, не остались,
Но дом мне памятен, величествен, прекрасен.

Тем удивительней теперь проказы
И молодечество, и странные поступки…
Ведь, надо было просчитать всё сразу,
Чтоб стольких  избежать проступков.

Но, как известно, прошлое стабильно,
Его нельзя ни позабыть и ни  закрасить.
Порою мысль вторгается обильно,
И  хочется себя обезопасить.

Как много благостных и дней, и  вечеров
Проведено в сих стенах благодатных.
Я помню лица добрых кучеров
И гувернанток, и друзей приватных.

15.02.20
;