Холодный поцелуй родника

  1995 год. Мы тогда стояли и пасли два дойных гурта на "Широкой балке" колхоза имени Ленина, но пасли не только там, но и за её пределами. Работали через сутки на сутки. В тот день с которого всё началось, мы пасли коров на лугу бывшей "птични" (птицефермы).
  Была середина лета, жара, еле дотерпели до обеда и, напоив у реки свой гурт в месте с ним прилегли в тени тополей хоть на какое-то время отдохнуть от зноя. Мне хотелось пить, так как вода закончилась. На лугу птични из под земли било несколько маленьких родников. Они еле-еле извергались вымывая собой золотого цвета песок. Потоки родников немного пробежав тут же впитывались в землю, и мы иногда припадали к ним губами и как губка всасывали в себя прохладную жидкость вместе с песком.

  Я привязав коня решил сходить попить. Но лучше бы потерпел до вечера, невпервой ведь. Подойдя к роднику как обычно прилёг на землю, и стал губами ловить его "холодный поцелуй", и напившись в волю воды, я вернулся на место нашего привала к усталому от зноя напарнику Андрею.
  Работали мы всегда по двое, гурт ведь большой, одному трудно справляться, тем более повсеместно колхозные поля. Присел к напарнику и, говорю коснувшись его плеча:
  - Ну вот, сбылась заветная мечта идиота. Но он сильно испугавшись переменился в лице, стал убегать от меня на четвереньках повернув голову в мою сторону, смотрит раскрыв от ужаса рот и, слова сказать не может.
  - Ты чего спрашиваю, Андрей? - а сам по сторонам смотрю никого и не чего нет, ты чего, на солнце перегрелся? Но позже я узнал, что он испугался не только моего прикосновения к плечу и моего голоса, но и то, что он подумал умом тронулся. Но это было не так, он был в здравом уме, всё дело было во мне. Я как выяснилось потом стал невидимым для окружающих, только этого не знал, так как сам себя видел без изменений. И что удивительно, моя футболка, брюки и галоши тоже были не видимы.

  Я кое-как убедил Андрея в том,  что это я, не дух, и не привидение. Всю оставшуюся половину дня мой напарник просидел в тени, а я один заворачивал коров если какие-то хотели зайти в сосны. Коровы были в ужасе. Подойду к той что в шкоду лезет, схвачу за хвост и крикну:
  - Ты куда!? Бедное животное от испуга подпрыгивало как коза.

Ужасалось стадо видя летящий над землёй кнут, сам щёлкающий в воздухе и хлеставший непокорную тварь.

 Если честно я сам очень боялся своей перемены, думал что делать? Как быть? Ехать в больницу, а к какому врачу, к психиатру или к психологу? Ведь они сами после моего к ним визита решат друг к другу на приём идти. Нет, больницу я отверг сразу, это не вариант. Подожду, посмотрю, что будет дальше?

  Домой на утро следующего дня я не пошёл, попросил напарника чтобы он этим вечером передал жене, что я якобы завтра в райцентр с молоковозом к маме поеду, сотовых телефонов тогда не было, знал, что звонить не будет. Но это всё было потом, а тогда пригнав гурт на вечернюю дойку, я услышал вопрос заведующего:
  - А где же Серёга?
  - Да тут я говорю привязывая коня. Подошёл к нему и говорю:
  - Здравствуйте! Заведующий опешил:
  - Ты где? -  задаёт мне вопрос, а я обнял его и трясу говоря:
  - Вот! Вот! Вот он я, и отпустил. Лицо бедного человека побелело, и он долго бежал по широкой балке в никуда. В правлении колхоза он появлялся, но на нашей балке увы нет, пока не прошло какое-то время. Доярки же видя его тряску когда я его обнял, подумали, что он пляшет и, говорили смеясь:
  - Никак Фёдорович выпил? Их смех пропал когда он дал дёру по склону балки. Вот так родник подумалось невольно мне.

  Андрей помогал дояркам подносить мешки с комбикормом и, засыпал в бункера для кормёжки коров во время доения. Решил помочь и я. Взял мешок и несу оставляя на старых сухих рассыпчатых как песок кизяках следы, и спрашиваю у Гали.
  - Это твой мешок? Доярки завопили в голос и, стоят как будто ломы поглотали, мешок то правиться над землёй сам.
  - Ну чего встали? - спросил подойдя ближе к станку, откройте калитку.

  В тот вечер коровы были не доены, а от самих доярок и след простыл, они убегали с криком домой обгоняя друг друга как будто у них эстафета. Дежурил я в эту ночь один, мне просто было необходимо побыть одному.
  Видимым я стал ровно через сутки, а точнее к обеду следующего дня. Потом когда я через день прибыл на свою очередную смену, то увидел председателя колхоза, который по мою душу явился, уже узнал о моих "проделках" и сильно меня бранил, говорил:
  - Ты что же это чудишь тут? - Чего людей пугаешь?
  - Из за тебя Наташа и Люба в больницу попали, это ж подсудное дело!... Позже я узнал, что их привезли в больничный пункт скорой медицинской помощи, вызвали невропатолога так как они были неадекватные, (психиатра и психолога на то время у нас не было) к ним ездили для консультации по направлению врачей(ча)в областную больницу. Повелению невропатолога им что-то укололи, и он положил их до утра в своём отделении, где они пролежали два дня.
  - Ты что работу потерять хочешь? - возмущался председатель колхоза.
  - Здоровый лоб, а ветер в голове гуляет... Долго он меня стыдил и перемывал кости, и в завершении сделал предупреждение, ещё одна какая нибудь выходка и ты будешь уволен. Я молча стоял нагнув голову. А что я мог сказать? Что это не я? Что меня не было? Или что я был невидимым? А он спросит, а где же ты был? Почему не работал? Нет, уж лучше помалкивать, так как знал, что он не любит когда ему перечат или оправдываются. Эх попить бы тебе той воды из родника чтобы исчез. Посмотрел бы я тогда как все работники правления собой бы двери выносили да в окна выпрыгивали. Чтобы ты тогда делал?

  Я потом ездил из дома к тому роднику чтобы набрать воды, попить и почудить в магазинах райцентра, да бесплатно сходить в кинотеатр. Но увы, тот родник похоже прекратил своё существование, а вместо него появилось четыре маленьких его собрата. Но потом пропали и они, а спустя время ближе к широкой балки у подножия холма, прямо на степной грунтовой дороге по которой ходли во время сева и уборок трактора открылся один большой родник. Стояла и стоит по сей день там лужа из корой тихонечко течёт ручей по низу балки. Но это простая вода, так как из неё пьют цапли, гагары, стрижи, байбаки и домашние коровы не меняя своего облика. Колхозных коров нет уже больше двадцати лет.