Гимн скорбящего

Едко-желтым пятном
Невыплаканные,
Замшелые,
Мутные
Слезы
Легли на аккуратно посыпанную
Мохнатым снегом
Грешную
Землю.
И стала скорбь
Окном
В миросозерцанье.
И потухла свеча
От возгоревшегося пламени
Скупой добродетели –
Везде у нее –
Свидетелей
И защитников рать,
Ведь не может
Имеющая стан
Тоньше розового стебля
К тому ж обделенная шипами
Нападать
И рвать
И метать
И смирять…
О, кто бы ее научил смиренью?
Не ветр ли отчаянный
Сказал ей, порочащей пороки,
Вразумительное слово:
«Замри!
Дурно твое здоровье!
Недостаточно сил
Для доступа к истинному действу,
Когда идеей живет
ВСЁ тело,
А не одна лишь душонка
С половиной печёнки.
Осмотрись!
Нет ужасней тебя, о колеблемая мною!
О колеблющая мотылька со львом!
Горе тебе не потому,
Что льва ты совратила.
Льву – что ж! – ему ль не ведать
Об истинном порыве
И разлетающихся в стороны
Кусках теплой добычи.
А беда-то приходит
На главу твою подлую,
Когда мотыль
Получает костыль
Из глаз твоих,
О скупая,
Сделанный!
О нехватка мощи
На последний вздох
Скованного цепями мира
(Коих нет)
Раба
Своего Я!»
Так ветр вещал
Заскорузлыми
Лапищами,
Пока я стоял в капище,
Окруженный идолами,
Задыхающийся
От гнили их,
Кажущейся врагам моим
Благовонным дуновением ангелов.
Потемнело в очах моих,
Ибо свет
Недодобродетели
Разливается повсюду
И добрался уже
До моего благословенного логова
И – о, горе! – до ложа,
На котором
Возлежит мое бремя – душа –
Прикрываясь одеялом-телом,
Скрипя: «Это я
Пути твои
Сделала – исповедимыми,
И соленое – кислым,
И горькое – сладким,
И тьму – уединеньем»
Буря!
Пади на нее,
На опростившуюся тварь,
Недостойную прощения,
Но вериг
С батогом в придачу.
Увещевай ее,
Покуда кровь из ушей
Сей
Безумной старухи
Не станет твердить
Без указки
И подсказки
Слово: «Я – Ничто,
Пока Мы – Всё»
Смотрит на мою
Седую, склонившуюся от усталости
Лихую голову
Истукан-главарь,
Смоля папиросу
И пуская дым
К философскому носу,
Изрыгая благословенья,
Ибо так
Хочет он сломить меня,
Чтобы отдал я посох, позлащенный
Тысячелетней мудростью,
Изреченной
Годовалым мозгом,
Ему, деревянному кумиру,
Изваянию предков моих.
«Не дождешься! – кричу
И плюю
На гордо опущенные глаза,
Исполненные отчаянием.
Так сразить я пытался
Скупую добродетель,
У коей благодетель –
Сонливая речь
Бедняка
С царскими перстнями
На обеих руках
И с парчою
На узких плечах.