Неочевидное

Никакую правду в упор не видать, ни зги
ты не знаешь: смирись, полурослый гений.
Есть такие друзья — после них не страшат враги.
Есть такая родня, что и враг лучший друг в сравненьи.

Это мир-перевертыш и школа его проста:
научить ненавидеть порочность настолько остро,
что не хочется жить (в нём), но вместо прыжка с моста
выбираешь один оголтелый рывок на остров.
Остров сердца: отпасть, оградиться, не
пополнять списки мертвых под видом живого стада..

И узнать это небо, которым летал во сне,
новым Небом-внутри, долгожданной своей наградой.
С высоты лучше видно, насколько нелепа жизнь:
муравейник людской, вычет-чёт, счёт идёт, но в гонке
за удобство в тепле (не за взлет даже вверх, увы!)
человек забывает, насколько был мудр ребенком.

Как пугала смерть (а сказали ли, что она —
генный сбой, только ширма, а после -— Вечность?),
как щенок лучше велика ("Марка") и ждомей кино весна
и трава, по которой к кому-то бежал навстречу...
Я отвечу: спроси. Только где ты, хотящий знать,
что на острове том и какой нынче дует ветер?..

...Мир учил выживать, зарабатывать, брать и врать,
больше всех — так себе, после всем, кому не ответил,
что на острове том..
Потому что он — свалка дел,
скалка дум, мечт могила:
то ещё захолустье.
И пока в нём одни
безнадежно молчат на кресте —
ждут другие, когда фейерверки пустят.

И запустят в дома, а не в почву
своих сынов...
Остров этот — земля, сколь на ней ни расти колосьям.
Глубоко-глубоко — родники оголтелых снов.
Высоко-высоко — недоступные взгляду звезды...
И не всякую правду в упор увидать: ни зги!
Для большого ж — нужны расстояния,
удаленье..

А ребёнок и взрослый — бывает — почти враги
оттого, что миры их как мир хохмача и гения.
Гениальность — она в упрощении баррикад,
аллогична для многих, простое возводит в ребус.
И пока мы сквозь смысл бытия пробираемся наугад,
жизнь на Марсе ища и уча не там видеть терние
(технологии жизни) – за дверью нож точит смерть.

Та единственная, кто фомам всем воздаст ответами —
независимо от того, спрашивали или нет.
Независимо от того,  точно ль хотели этого.
Неизбежность - монументальность правд.
Здесь ты сам себе пан, но иллюзии все — конечны..
И поэтому лучше для мира пропасть сейчас
(попривыкнув), чем после — совсем, навечно.

Человечность.. Она начинается с "человек",
а стремится всегда к одному - посредством
неуменья закрытия сердца, смыканья век
на боль мира: ладонями — к небу, в детство;
милосердием.. Милостью сердца, и
сораспятием правде, не лжи пустой сонаследьем!

Насадить в сердце Сад, на том острове, из Любви,
сохранить и узнать,
что лишь так
мы идём
по следу..

Смысла жить.


23-24.01