Единственный, кто ещё

Единственный, кто ещё более-мене в этом держится – Ын. Потому что в их семействе одни сыновья. Есть кому власть передать. Вот и дружат с ним – хотят секрет узнать, как сынка сделать, и с женой не драться, получая от неё тумаков. Как не бояться женщин, дружа только с мужиками.
Приехал собакоед. Даже собакопереед! Многократный! И ни одна организация защитником животных не протестует против посещения поедателя этих животных. Причём, он поедает их не от голода, а чтобы быть ещё более толстым. То есть – богатым и счастливым выглядеть чтобы. Единственным с корейцем настоящим среди прочих худышек. Но именно буржуев-мироедов и рисовали вот такими – толстыми, самодовольными, на иностранных машинах и в роскоши – как Ын. Т.е. он самый главный Буржуй в КНДР.
Кстати, кимча не мясное блюдо, не жирное, не толстое. Если даже его много кушать, не растолстеешь вообще никак. Только если себе язву заработаешь. И только. Но ЫН не ест кимчу. Потому что от неё не потолстеешь.
Показали, как несколько человек протирают обычный стул перед тем, как на него сядет очень важная и очень мощная часть одного вождя.
Представить даже не могу, как и чем, и что они протирают в туалете до и после его посещения этим же органом.
Да и стул вряд ли обычный. Там вершина конструкторский, медицинской и прочей мысли целой страны претворена должна быть. Самые передовые технологии.
Кстати, у него был брат, который должен был стать преемником, но который лишился благосклонности, а затем и жизни после тайного посещения концерта.
Чего-то мучают смутные сомнения - а не приговорил ли его к этому тайному поступку нынешний, чтобы сесть на его место. Очень правдоподобно ведь это.
И кстати, если так заботится о чистоте он, то должен и в помыслах быть чист. А иначе как-то не по-людски выходит ведь. Грязные помыслы на чистом, на самом совершенном стуле страны. Хотя, если он ездит на иномарке, то вряд ли сидит на родном стуле. Или стульчаке. Не говоря уж об оргиях и прочем алкоголизме. Нет у него ничего святого вообще. Он реально и есть то, что он ест. И даже много хуже того.