Сорок третья

Вообще, про эти съемки можно много писать и даже кино снимать. Может, как-нибудь и напишу отдельно. Жили мы в шикарном артистическом отеле Bellevue на Альстере, со старинным лифтом без крыши, но зато с кованой решеткой вместо дверцы. В этом отеле кто только не жил - от Чарли Чаплина до Адриано Челентано. В свободное время я полюбил там гулять по набережной Альстера – это озеро там такое, вообще практически центр города. (Забавно, но, когда я уже в конце 80-х годов туда наезжал, то сильно удивился, увидев фонтан на Альстере, который немцы «слизали» с Jet d'Eau, который бьет посреди озера  в Женеве.) А иногда, если уж совсем не спалось, ходил ночью на Главный вокзал. Брал кофе в стаканчике на вынос или бутылку пива (по настроению), закуривал какую-нить самокрутку (меня к ним немец-звукооператор приохотил) и балдел себе на лавочке сидючи. Потом не спеша шел в отель и досыпал пару часов. А если уже было шесть утра, шел в кабачок в подвальчике отеля и уж там пил серьезный крепкий кофе, ожидая, пока Генри (бармен) приготовит Bauernfruehstueck («Крестьянский завтрак»). Это яичница-глазунья с ветчиной и картошкой, которая укладывалась на здоровенный ломоть ржаного хлеба. Съемок было много в разных местах Гамбурга: и просто на улицах (проходы и проезды), и в квартале проституток на улице Репербан, и в кабачках. Особенно приятен был маленький семейный кабачок Moravia Pils (в фильме его назвали «Венеция»), я с хозяином подружился, надарил ему всего «русского», а он мне – пивных бокалов в мою коллекцию. Снимали и ночью в аэропорту, массовку с трудом набрали, пришлось всех незанятых непосредственно в массовку поставить. Ну, и много где еще. Плотненько трудились. Но самые прикольные съемки были на Fischmarkt’е - Рыбном рынке. Это что-то с чем-то! Впрочем, этот огромный рынок -  уже давно не только именно рыбный рынок, называется так чисто по традиции. Это такой огромный рынок … всего на свете. А самое прикольное в нем – громкие вопли базарных зазывал (Marktschreier) или крикунов, там даже была Гильдия базарных зазывал/крикунов – только действительные члены этой гильдии имели право на громкую публичную рекламу своего товара). Коротко не опишешь. Лучше в фильме посмотреть. Но все равно потом пришлось в Москве доснимать немножко как бы «Германию». Помнится, кое-что снимали в гостинице «Космос», немцы-актеры приезжали, было весело. А там я встретился со своей юношеской любовью – Наташкой Петрухиной, она там трудилась на приеме иностранцев (французский и английский знала очень прилично). Ага. Ну, как-то дотянули до премьеры, вот только Александр Александрович Алов не дожил – он умер прямо на съемках батальных сцен в Прибалтике. На посту, можно сказать. И было ему чуть меньше 60-ти лет. А В.Н.Наумов до 93-х лет дожил, он был вторым браком на Наташе Белохвостиковой женат, и они прожили вместе долгую счастливую жизнь.
А этот недоделанный Макаревич (видать, весь их род гнилой!) не простил обиды и унижения, кадровикам дал задание меня уволить нахрен. Ох, и разозлил он меня тогда. Хотел было я тупо (назло всей этой поганой мелочи) остаться в ГлавАПУ (мог бы, на самом деле - у меня в КГБ были тогда крепкие связи, я на управление научно-технической разведки пахал, ядерный щит ковал, типа!). Потом подумал: ну, заткну я всем пасть - и начальнику, в том числе. И что? Жить годами в атмосфере ненависти? Да пошли они все, думаю, в задницу! И перевелся в реставрацию памятников архитектуры - пригласил меня туда сам директор института «Спецпроектреставрация» профессор Пруцын Олег Иванович. Там я в тихой заводи службы информации провел семь с небольшим лет – прямо скажем, в полное свое удовольствие! Кстати, оттуда мне легче было ездить по разным коварным зарубежам по заданию Родины (и ее отдельных ведомств) – все начальники и в реставрации, и в Минкультуры даже с уважением относились к тому, что меня (их работника!) в разные Австрии, Германии и Швейцарии звали