Приходи на свадьбу, сынок

     Приходи на свадьбу, сынок

     ***

     Ты часы видел, Марик? Смотри и вглядывайся. Они на стене не спят, как и я в постели.
     Не позвонить, предупредить... Ты как соображаешь? Ежели теляти 25, то папе не волноваться? Сегодня твой день рождения – понимаю. В подпитии – и это понимаю, но, милейший мой, до утра уж ближе, чем от вечера.
– Борис Аркадьевич, спасибо за заботу и понимание. Виноват. Виноват кругом. Кстати, это ты посмотри на часы. Из 25-го меня выпустили вчера. Сегодня я уже в 26-м. И ты не нашёл слова лучше, чем телёнок?
     – Ну, жеребцом тебя назвать я ещё не могу.
     – Не могу... Хорошо. А кто тебе не даёт?
     – Женщины.
     – Чего ты ме… Какие такие женщины?
     – Вот и я не знаю – какие женщины. У тебя даже девушки нет.
     – Мне сегодня твоя эта девушка…
     – Моя?!
     – Да Лилька эта. Привязалась ко мне в ресторане. Нахлебалась, как рыба: женись на мне, Маряк-Марячок, воду океаническую с ног пить буду. Мне-то её хохмы по боку, да ребята регочут, с ума сходят – идиоты.
     – Вот к этому и я, Марячок-Маряк. Пора бы уже, ой пора.
     – Папа, во-вторых, никак ещё не «ой пора». Первое, кандидатскую надо сделать – надо!  Да ещё, чтобы знал и не забывал: на моей идее и с моей подачи проект строится, на покупку которого уже зарятся здесь и там. А это деньги знатные для всех и престиж мировой для меня. А ты мне, возьми Лильку себе на шею. Добро бы ещё  соблазнительной была, а так себе баба.
     – Не скажи, мой ослик, и вполне хороша девица.
     – Вот ты и женись на ней. Э-э, стой-стой. А каким макаром ты её знаешь, папулик? А? Следим, знацица, за телёночком?!
     – Не натягивай корону на молодую лысину – соскользнёт. К концу работы мы зашли с дядей Борей к тебе – позвать в ресторан на ужин юбилейный. Назвал себя, спросил тебя. Выбегает ко мне Лиля вот эта. Так рада познакомиться со мной.
     – Ага, и тут она – прыткая.
     – Я сразу подумал: что-то тут того этого того самого… Потолковали, и скажу я тебе, здравомыслящая девица. Мама бы её тоже враз одобрила и признала. Чего уж, я с первых слов понял, вот она жена из лучших. Мне бы внучечку от её.
     – Так она же старуха.
     – Она сказала будет 28.
     – 28 не будет, уже есть. Отмечали на работе...
Марк, сыночка, а теперь оверштаг. Вижу шанс сына женить – я тебя женю.  У Лили отменная кооперативка и жить вам в ладу и здравии есть где.
     – Обалдеть. Ты и это знаешь? Я не знаю, а ты знаешь? Ты что, был у неё?
     – Мы с дядей Борей подвезли её домой переодеться для ресторана. Она нас пригласила зайти.
     Теперь дай мне закончить. Если ты не против, я сговорюсь с ней; если ты против, я всё равно сговорюсь с ней. Итого, на сегодня хватит – пошли на горшок и в люлю.

     ***

     Недели через три день выдался солнечный и крайне неудачный – утром не завелась машина. Марк, загнал клячу к механику – раз. Проблемы с визой во Францию –  документы ещё и опять - два. Во время перерыва рванул домой за паспортом – лифт не работает; с потом на одышке бегом да вприпрыжку на шестой; фу-у, хлоп-шлёп по карманам – ключи в машине, в своей машине, а у подъзда служебная, дома никого – отец на работе. Вот невезуха чёрт возьми – на всякий пожарный кулаком в дверь – раз, на чудесный случай - раз, от злости и досады – три. И… (как там поётся) отвари потихоньку калитку… Дверь открыл… дверь отомкнул… дверь распахнул ангел!
     – Маричек, вот не ожидала. А я думала папа, не поняла, а чего это он по двери дубасит? Он вот-вот должен вернуться. Да Вы рот закройте, родственничек, – та-ак, потом скажите вслух “здравствуйте, Света” и входите. Дверь открытая ведь закрыться просит.
     – Здравствуйте, Света, – сказал Марк и выправил обалдевшие мускулы лица на нормальные. – А я… а вы… а нас...
     – А к нас пришёл Карабас, – подъелдыкнул сзади отец и протолкнул Марка в квартиру. – Тебя чего, уволили? Качание головой – это да или нет? Как тебе, мой женоненавистник, Светуленька-мамуленька-бала-бала-буленька? Ну не ангел ли! Вишь, Марик, светокрылый летел на землю да на шестом этаже у нас решил пересадку сделать.
     Светулик, вот эта почти лысая дылда – есть продукт моей заботы отцово-попечительской. Но ты его не боись. Он кусается  – да, но только по работе, а женщин он и сам боится.
     Не, говорит, не боится — это он так головой машет. Не маши сильно, а то последние волосы отпадут. Очумел от нежиданности, я догадываюсь. Так мы его чичас очумеем ишчо больше. Сынок, ресторан заказан (всё так, Светлячок?), вот и ладушки, и в нашей семье наконец-то свадьба. Кому-кому, а тебе приглашение давать и смешно как-то даже.
     – Никакой свадьбы. Вы не будете решать за меня.
     – Уго! Ишь как заревел! Тот жлоб ещё! Ты чего так орёшь? Не орать, плакать будешь, как тайные подробности узнаешь.

     ***

     Большой разговор должен был прийти уже этим вечером, и он пришёл.
     – Папа, Света – это кто?
     – Свет красы горней, не так ли Марик? Глаза празднуют и пьяны от взглядов на неё.
     – И кто она тебе?
     – Как мне понимать твой вопрос – как это, кто она мне? Пока знакомая, но скоро всё изменится. Сам будешь свидетелем.
     – Ты, такой старик, женишься на этой девочке? Она же тебе… она тебе…
     – В дочки годится, хочешь сказать?
     – Нет! Во внучки.
     – Это ты от зависти, сына. Только я ищу другого уровня родства.
     – И она согласна? Ты её опоил, снадобьем опоил, зельем из твоей химии.
     – Ну, тебя уж и понесло.
     – Где ты её подхватил?
     – Ну уж и подхватил. Сыночка, таких женщин завоёвывают.
     – И ты-то чем её завоевал?
     – А я и не завоёвывал вовсе. Завоёвывал другую.
     – Кого другую?
     – Старуху Лилю.
     – О боже мой, уже и Лилю ты прилепил сюда. Каким макаром?
     – Макар тут вот какой. Когда я был у Лили, пришла Света. Она сестра её младшая.
     – А ресторан?
     – Света учится, каникулы – время есть. Лиля и я попросили Свету заказать ресторан для нашей с ней свадьбы. С Лилей свадьбы. Если ты не совсем того.
     – А завоёвывать красавицу я поручаю тебе, мой неотёсанный лыцарь-лапоть.
     – А-а? А я было подумал…
     – Ты не можешь назвать этот процесс мышлением.
     – Да ладно тебе. Но посмотри: я – что? а она растакая красавица.
     – Не предложение ли это мне: папа, сделай ладушки для меня? Нет, сынок ты у меня единый и любимый душевно, но покорять девичье сердце я тебя оставлю без помощи и ни единого совета. На коня, лыцарь. Копьё не забудь любезности и меч бесстрашия.
     – Да, хорошо тебе говорить. Не полюбит меня она, что ни делай.
     – Это правда, ничего не делай – не полюбит, а попробовать – чем чёрт не шутит, а не шутит он галантностью. Есть такой технический термин из науки любви.
     – Стой, а совет всё-таки есть. Учись у меня готовить, постирать не помешает, погладить штаны да подштаники, уборку сделать. Я же оказался способен на это всё, после мамы, отчего и тебе не уметь. Кровь-то в тебе вскипает и моя тоже. Говорят, путь к сердцу мужчины ведёт через желудок. Уверяю тебя к сердцу самой раскрасавицы тоже.
     Кстати, о еде, Марик. Почему твой энергетик не может ужиться с соседями по молочной полке? Чего он их чурается и убегает к мясу с колбасой?
     – Потому что, папа, я люблю его холодным.
     – Так молоко же холодное.
     – Ты не понимаешь. Там лампочка накаливания близко, она же нагревается.
     – Ой вейз мир, причитала твоя белого каления бабушка, в закрытом холодильнике лампочка не горит. И это мой сын, молодой учёный, которому прочат мировую славу по физике.
     – Да перестань ты шпынять меня. Ну не подумал я как-то.
     – Да-да, мой малыш, папулик жесток к тебе. Прости.

     ***

     У входа в банкетный зал Лиля и Борис Аркадьевич встречают гостей.
     – Пора начинать, а Марка нет. Вроде был обязательный, опозданиями не болен. Разве что случилось. Это моё единственное объяснение. Не желаю того вовсе, а уж в день такой… Как поступим, Лилечка?
     – Знаешь Боря, Светы тоже нет. Мама с папой здесь и где Света не знают. Больше ждать неприлично. Я приглашу гостей к столу. Пойдём в зал.
     Через полчаса или около того пришли держась за руки Света и Марк. Она рдела от смущения и опускала глаза, букет в её руках был ослепительно красив и огромен; лицо Марка пылало солнечным жаром счастья.
     Они подошли к новобрачным поздравить. Борис Аркадьевич подняв в изумлении брови смотрел без отрыва на соединённые руки молодых людей. Наконец, он тряхнул головой и вопрос упал с его языка и немо разбился. Он поднял глаза на сына и молча стал ждать.
     – Папа, Лиля, поздравляем вас, поздравьте и вы нас: мы со Светой только что раписались.
     Борис Аркадьевич свернул голову набок, рот его открылся – а закрыться не сумел, так и остался разинутым. Лиля вышла из-за стола, поцеловала молодожёнов и показала им на их стулья рядом с собой.
     – Боря, – сказала она мужу, – рот можешь запереть и поздравить молодых тоже можешь.
     – Марик, но ты… но вы же знаете один другого всего пять недель.
     – А вы с Лилей знаете друг друга на неделю дольше. И что?
     – Да нет, ничего. Что хорошо – то правильно, а что правильно – то и хорошо.

     ***