чистилище

Николай прожил долгую, простую жизнь и умер от инфаркта в среднем мужском возрасте - в шестьдесят три. Ни в какую загробную жизнь при своей земной жизни он не верил. Смерть его была быстрая, напугала его резкой болью по всему телу и тошнотой, мутью в голове и глазах. Упал он у себя дома и с грохотом от падения отошел в мир иной.  В темноту. С грохотом этим он в эту темноту и провалился. Сначала не понял где он, что с ним стало и начал оглядываться вокруг. Тело его как будто было при нем, он ощупал руками себя в тусклом едва различимом луче света который открылся на него. Он даже был в той же рабочей одежде, что в доме, только теперь в неизвестной ему тьме. Тьма не была гнетущая, она была простая, как бывает в подвале или погребе. Не зловещая и не давящая, в обычная. Темно и все, но, не страшно. Он руками возле себя нащупал в этой темноте скамейку, маленькую и присел на нее огляделся - темно.  И вдруг его пронзила резкая и пугающая мысль, он вспомнил мутно как падал на пол и грохот вспомнил и плывущий пыльный потолок своего дома и подумал - А вдруг я умер? Ну нет, нет - начал он размышлять - дальше - нет же. Вот он я как живой, одетый и дышу. Руки мои вот еще в масле машинном, которые я испачкал им утром. Все при мне, даже гаечный ключ в кармане - как же я умер то, когда я как живой? Щупал он свои карманы и ключ успокаивал его - он был признаком земным и простым. Уж если ключ в кармане - то, точно не умер.
 - Ты умер. - услышал от голос высоко на головой, звучащий с эхом. Голос взрослый, спокойный, больше мужской и с родительской ноткой давления. Как будто бы голос взрослого, его ребенка проводящего в чувства. Николай вздрогнул. Это наверное сам Дьявол - вздумалось ему - говорит мне. Ему стало очень страшно и даже холодный пот слегка прошел испариной по шее и пояснице.  - Как это я умер?! А ты кто? - спросил вслух Николай, стараясь сделать голос ровнее, но, все равно вылезло в нем большое беспокойство. - Так и умер от инфаркта. В своем доме. Несколько часов назад. Ты помнишь это. А я тот, с кем ты будешь проходить Чистилище Свое. Наступила тишина. Николай начал сопеть и думать про то, что здесь, где он оказался все живое. И воздух и то, как он сопит им в носу и то, что он видит - как будто земное. Никаких чертей с рогами, только вот голос из ниоткуда. Даже скамейка и та - простая, как у них возле дома. Ему если и представлялось, что там в мире ином что-то есть, то это должно быть было что-то не обычное, не похожее на привычное и земное. Что-то прозрачное, святящееся и прям с небом. Что будут ангелы сидеть на облаках и светиться. И Царствие Божее он представлял как красивый Дворец, богатый и золотистый как церкви.  Не может быть что это все и вот так выглядит иной мир - просто, не богато. Почти как его сарайка, где стоят новые лопаты. Ничего святого, светящегося, никто не летает, туннеля он не видел со светом и ангелов тоже. Огня нет и котелков в которых грешники сидят нет. Ни стонов, ни лишних звуков. Да и Бога нет. Ничегошеньки. Темнота и слабый свет. Воздух не много сырой, скамейка и он - Николай в грязной рабочей одежде.  Никакой мистики. Никаких иных существ. Что это такое? - И она померла?! - бабка Анисья сильно вздохнула, замерла со своей шваброй и уставилась на него, как будто не поверила. 
- Где она? Да много где она может быть. Главное не в низах что бы. Николай не понял ничего из ответа и промолчал. - Ладно, я убралась, завтра приду. Светает уже, нам пора спать. И бабка исчезала моментально со всем шумом с которым была. Николай был в полном оцепенении и мысли его побежали в разные стороны. И про бабку эту, про семью, про мать, которая главное бы ее в низах, про себя и про то, что теперь будет - ведь он не знает как здесь живут. А здесь вот прям живут? - Спи. - услышал он снова голос и тут же опять услышал еще более громкий грохот.  Перед ним с треском, едва не развалившись по частям упал старый диван, весь в пружинах, не свежий и кажется влажный. - Что это? - снова в недоумении воскликнул Николай испугавший грохота и дивана, который если бы упал на него - прибил бы его точно. Хотя, если ты умер - то, наверное второй раз бы не умер? Странные мысли… - Спи. Вот тебе тот диван, который твой. Помнишь его? Николай рассмотрел в тусклом свете диван, хотя света кажется даже стало чуть больше. Это был его старый диван, на котором он кимарил в смены и который совсем прохудился. Когда он прохудился, Николай с мужиками сгрузили его в грузовик и свезли в лес и там выкинули. До помойки было ехать далеко. Решили оставить в лесу. - Да как же на нем спать то? - возмутился Николай.
- Ты за чем его в лес выкинул? Спи теперь на том, что есть.  Да какая разница то, куда я б я его выкинул? Куда удобно было туда и выкинул! И тут сверху начали падать какие-то грязные пакеты прям на голову. Они хлюпали из них что-то текло. А еще это дурно воняло мусором. Упало пакетов пять и все прекратилось. В пакетах был мусор - бутылки, какие-то масляные тряпки, скомканные салфетки, одноразовая посуда - часть мусора вывалилась на Николая и он быстро его скинул с себя в черноту. А часть пакетов лежало рядом, сверкая боком. - Это ведь твой мусор Николай. За десять лет работы, проезжая вдоль леса, сколько ты его в пакетах в лес бросил?  Николай уснул. Вернее он отсутствовал. Сна не было, было ощущение что не было ничего - и от этого было страшно, когда он «проснулся» как после исчезновения появился вновь. Как будто он был, а потом его не было и вот он снова есть - опять в этой темной комнате. Или не комнате? Во сне есть ощущение себя, ощущение своих положений тела за ночь, ощущение постели и холода или тепла. Тревоги, которая прерывает сон.
Ты помнишь и чувствуешь себя во сне. А сейчас не было таких чувств - вот не было совсем ничего. Он не помнил как спал или не спал. Не знал он что это было. Николай увидел блеклый свет и пакеты с мусором, которых стало больше. Несколько свалились сверху уже при нем и с противным звуком упали не далеко по разным сторонам. Он вроде бы проснулся там же где и был. То же место. Проснулся он сидя на той же лавке. Скорее сказать - проявился. Ему уже было не приятно сидеть и он слышал запах этого мусора. И это пробуждение было тяжелым, не как сон. Не было в нем чувства того, что он отдохнул, скорее было чувство, что он устал.  Сердце его будто стало тяжелее и голова тоже. Что это за мусор которого все больше? Неужели тот самый что он кидал? А зачем он ему сейчас и зачем он здесь?  - Ты должен почувствовать что многое ты делал, не думая ни о ком, кроме себя. Многое Николай. Ни думая ни о чем.
Твои дочки ходят в этот лес, собирают грибы с твоей женой и ты ходил. И теперь они будут ходить туда без тебя. А ты там еще и елку молодую тайно срубил прошлой зимой. Украл. Продал ее и деньги пропил с мужиками. Вы там все в лесу этом пьете да все бросаете и за собой никогда не убираете. Они у тебя все не жильцы, все умрут в течение трех лет, а пока будут там тебя поминать и мусор бросать. И этот мусор накопится и твои внуки, которых ты не застал будут ходить уже по мусору, которого будет много. Ты же на машине был, на большой, мог бы мусор свой с собой увозить но, не делал этого. Лес тебе нравился и говорил ты всем городским гостям - что радуешься что лес за твоим домом. А сам туда возил сваливал в ямы много мусора из кузова. Мимо проезжал и тоже бросал вдоль дороги ближе к лесу - прям из окна машины. Что ты скажешь?  Николай слушал это и сначала ничего особенного не чувствовал.
Мысли были пустые и не складывались. Ничего страшного он не думал, там при жизни, когда мусор отвозил, даже не думал про это долго. А с кузова действительно много сбрасывал, городская большая помойка далеко ехать, а в лесу все бросали. Никто никогда за это никого не упрекал. И сосед бросал и другой сосед тоже в лес с ним вывозил. И диван тот, выкинули тогда вместе все. Теперь значит они там меня поминать будут, все мужики друзья, да соседи. Ничего страшного он не видел в этом - мусор и мусор. Хорошо бы конечно его на главную мусорку отвозить - но, это далеко… Ну а куда его еще девать, если ехать далеко? Не пойму никак! Мысли Николая были простые, как ему казалось ясные и прямые. Все в этом было просто - так давно там делали все в деревне и забыли все, как иначе то делать, куда его еще девать. А елок то что? Много в этом лесу - одну возьму и не сделается ничего!  - Так ты не один одну возьмешь. Таких еще было много в ту зиму, кто по-одной увез. А вместе вы много увезли. И каждый из вас после этого не дерево срубил, а здоровье свое. Потому, что то, что ты делаешь с природой - то сказывается на тебе по здоровью. Это закон. Твои ноги потом, помнишь начали болеть? Да так, что нестерпимо было спать, горели они как огнем, да только ты не подумал, что это ты сам себе сделал.
Ноги да болеть то точно начали сильно и неожиданно. И врачи не знали что это за болезнь и сказали что возрастное и что из-за того, что всегда сидит за рулем. Сосуды там.. Никто возле леса живущий его потом не бережет. Чем проще жизнь и голова - тем проще отношение. Грибы все хотят собирать, а про мусор свой не думают и про детей, которые потом по мусору ходить будут, а не по лесу. И ты не думал. Тебе дела не было до красоты, которая была вокруг тебя. Ты и про красоту то, никогда не думал. Пенечек тот удобный был для стаканов ваших в лесу. А рядом березка тонкая - на которую вы потом и стаканы спрыскивали и пакет с пустыми бутылками кинули. Красивая и стройная. Да только ты ничего Николай не видел - этой всей красоты. Жил ты как потребитель, рубил что мешало, красивое или нет, мусорил, топтал, плевал, мазуты свои с машины лил в лесу и ни о чем ты не думал не жалел ничего живого вокруг.
- Ну так мусор же сгниет - начал оправдываться Николай. И так душно и тяжело ему стало из-за всех этих слов услышанных. Как будто бы он страшные вещи услышал, что такой был человек он сам - что ничего вокруг не видел. А вот и вправду и лес был красивый и озеро рядом и ничего это скоро его не стало волновать. Он ходил мимо, плевал под ноги и думал как бы еще сколымить и даже завидовал городским, которые на много больше зарабатывали. И лес для него стал не интересным. Лес да лес. Вынес мусор, бросил, покурил, вздохнул утреннего воздуха да поехал. - Ну вот и жди когда сгниет. Некоторый мусор будет гнить лет 25.  25 лет! Николай вздрогнул. Он представил, что будет с мусором этим сидеть 25 лет и смотреть как он гниет и задыхаться в этой темноте.
Он начал думать про свою жизнь и про то, что в голове его целыми днями были простые и понятные обычные мысли. Про машину, про семью, про обед, про мужиков, про зарплату, про деньги, про жизнь в общем. Ничего страшного он не делал и ни о чем страшном-то не думал.  - Ты жил в доме столько лет, а какие цветы летом растут возле твоего забора красивые - не замечал. Не замечал просторы за твоим домом, до горизонта пустые, заканчивающиеся небом. Не замечал красоту леса, когда бросал там мусор и бычки, ты только на ботинки свои смотрел, когда курил и ничего вокруг не видел, даже если прямо смотрел. Глаза твои загорались когда ты грудь жены видел и то - давно, в последнее время ты и на нее особо не смотрел, да от водки глаза загорались и твоей машины. Больше ни от чего. Жил ты в маленьком мире и все у тебя было просто - потому, что эта простота затмила твой разум. Она его съела. Она тебя съела Николай. Твоя простота - настоящее зло. Подумай почему. Что в жизни у тебя было красивого, а Николай?
Красивого? Машина новая когда была красивая. Когда ремонт был свежий - дом красивый был. Дочки красивые, кареглазые и смуглые как его мать. Рубашки у меня три красивые и сам я девушкам нравился когда мне двадцать было. Женщин красивых много видел и жена была красивая, когда в 19 познакомились. Много красивого. Часы у отца почему-то вспомнил Николай, которые в детстве казались красивыми из-за большой звезды на циферблате. Красота для Николая была простая, сложную и утонченную красоту он не понимал. Красоту цветов конечно понимал, но, долго его интересовали. А вот красоту картин - вообще не понимал, ну разве что Шишкин нравился. А что по-сложнее - совсем не понятно было. Красивую одежду на мужиках не видел, а на женщинах нравились юбки и то не красотой, а просто тем, что короткие. 
Не понимал он и слова толком - красота. Какая красота, когда ты думаешь как жить и на что детей кормить. Красота была когда денег удавалось заработать. И зачем со мной про эту красоту какую-то не понятную говорить? Про цветы возле дома. Что они мне? Мне надо было баню чинить, а не про цветы думать. - Огрубела твоя душа и стала черствая и простая. Стала на себя и на мир и даже на любовь смотреть просто. Ты кроме как животной силы влечения то и не чувствовал у женщине, про душу женщины не думал. А какая у твоей жены душа? Что она видела, чему радовалась, а Николай? Жена…- подумал Николай в ответ - да чему она радовалась? И тут он вспомнил как она радовалась первый раз - когда он зачем-то цветы полевые на вторую встречу принес, купил по пути и старушки. Голубые цветы, красивые. Как глаза тогда ее засветились и этот свет снова был, но, потом всего один раз, когда она дочку родила - смотрела на нее и глаза у нее с тем же светом были и потом потух этот свет и больше никогда его не было. Да и вообще она как будто вся потухла, вся ушла в быт и перестала быть манкой, перестала быть красивой. Все больше усталая стала, посерела, поблекла и некрасиво похудела. Стала что дочка с пучком на голове седеющих волос и морщин стало много у нее у глаз и рта. Как чужая. А когда она такой стала? Когда я гульнул один раз - но, это молодость же, ничего такого, все мужики…
- А что ты перестал на нее сам смотреть и ухаживать сразу после родов ты не помнишь? Что уходил на верх в доме, что бы не слышать крики ребенка и спрашивал ее только про деньги да свои чистые рубашки. Что все время начал тратить на мужиков - да на машину. Приходил, ел и уходил во двор или в лес с мужиками пить. Что ты ее перестал обнимать и греть, перестал целовать. Зато борщ ты ее любишь и рубашки свои постиранные и отглаженные любишь - а жену в этом не видишь, в своем чистом доме и в заботе о тебе - о том, кто давно от нее ушел, забыл про нее и вспоминал, только когда тебе что-то надо было. Забыл про это? Смотри! И Николай увидел как сидит его жена, замученная тетка и кажется, что он не понимает, когда ее дела кончаться. Дел много и дети и дом, не большое хозяйство - все на ней.  Сидит она про свиней думает, про девчонок наших и деньги, а сама сидит напротив него - Николая, прям возле его гроба.
Видит это Николай перед собой и мысли ее чувствует. Видит он себя, свое насупленное в гробу лицо, простое, равнодушное, такое же как всегда. Как в детстве - не много раздуло щеки. Лицо какое-то не мужское как будто, черты мягкие и от того, еще более простые и даже глупые. Глупое лицо, с обросшей редкой челкой и носом картошкой. Лежит Николай в синим костюме, который два года назад на праздник покупал - на юбилей приглашал друг. Костюм хороший, гроб простой, бордовый.
Жена рядом и друг его сидит подальше - темная тень в замасленном рабочем темно-зеленом костюме. А лицо у друга желтоватое и потное. Он лоб вытирает - а пот снова идет. - Он тоже скоро умрет. Пойдет на болота за ягодой, сердце схватит там и упадет. А жена все про деньги думает, где теперь взять на жизнь. Сама она не много работала, с огорода и хозяйства продавала в город. Думает про тумбочку и ящик в ней и шкатулку в нем, где на собирала денег и сколько еще мужики на похороны дали, да сколько осталось. Смотрит на Николая и тоже его не видит - видит себя, одинокой старухой почему-то. В будущее смотрит и думает - замуж больше не выйду. А про него Николая не думает вообще - как будто и не он это лежит перед ней. Вон вздохнула и вышла в комнату, друг один остался. (Пишу дальше)
Николай снова «проснулся». Как будто вернулся. И снова он был в этой же темноте. Капала вода и было сыро, запах мусора слышался сильнее. Он осмотрелся и загрустил. И что теперь так будет изо дня в день? И тут он заметил на себе новую одежду, узковатую в плечах и рукавах и не удобную. Это был классический темный костюм из какой-то противной скользкой ткани, с белой рубашкой, пиджаком, брюками и узкими ботинками. Новыми! Даже носки на нем были - тоже новые. Что за дела? Почему на нем новая одежда? И такая, которую он не знает, которой у него не было. Да и костюмы он сроду не носил, в основном рабочую камуфляжную одежду и грязные футболки от мазуты, да большие растоптанные ботинки на все сезоны.
- Тебя в ней похоронили. Тебя предали земле Николай и сейчас все начнет происходить быстрее - раздался тот же голос наверху.
Вот уж нашла что надеть на меня! Где она этот костюм узкий купила. Видно было что он новый и не по размеру. Николай снял пиджак и увидел что он разрезан на спине почти до воротника. Видимо иначе не налазил на новоприставленного. Рубашка была целая но, до чего противная по ткани к коже - как будто бы холодная и скользкая. А брюки были слишком узкие и Николай их тоже снял. Под ними слава богу были трусы, да только старые. Так он и сел в рубашке, в трусах и в одном туфле - вторая нога была просто в носке, он скинул обувь.
До чего же противная эта новая одежда! - подумал еще раз Николай и понял, что другой тут нет.
- Ну тебе же не как Тутанхамону Хекаиунушема Небхепрура все положили. Тебе ничего с собой не положили, даже монет на дорогу и откуп не кинули.
Ты не цыганский барон - машины тут с золотом тоже нет. Отправили тебя в новом нарядном костюме, дальше сам. Без вещей.
- Чего? - опешил слегка Николай - какому Тутанхамону? Египетскому что ли? Знал он такого по учебникам что ли в школе, уже не помнил откуда. Может с газеты какой. Да, им конечно богатство клали с собой, мне вот даже одежды нормальной не дали…Ну и дела! И что ж теперь делать? Кто же знал, что тут все это понадобиться.
Однако в трусах было не холодно. Хоть кругом было сыровато, но, было тепло. Диван который упал сверху даже стал цвести плесенью преображаясь в зеленый.
- И что дальше со мной будет? - спросил он голос, глядя не на верх, а прямо перед собой, как будто спрашивая себя, но, голос как всегда отозвался:
- Осознание с тобой будет теперь твоей жизни и себя самого.
Тут поднялся шум и выскочила шустро снова его бабка. Была она такая же как и в прошлый раз, только мотала шваброй быстрее.
- Ой захоронили тебя уже. Ну понятно, понятно. Жди теперь.
- Чего ждать-то? - быстро спросил Николай, не совсем понимая откуда она всегда выскакивает так быстро.
- Погружения жди в свою неосознанность. В простоту сплю злую, если по-нашему по-простому.
Простота эта хуже воровства. Вроде ничего не делал, да делал этим много зла. И делал как дышал - делал и не замечал - сказала грустным шепотком бабуля и исчезла во тьме.
Ушла. Ну ладно, жду, только я не понял чего, хоть не чертей - и на том спасибо.
- Чертей тоже хватало. Твой прадед их по алкоголю гонял, а они гоняли его еще сильнее всегда. Берут его руками топор и гоняют твою про бабку по огороду его руками. Смеются и гоняют его по кругу, как волчка. Он свою душу им продал много раз. Он соседа сдал и его расстреляли и все, тогда уже продал и дальше они владели им полностью и потом его утащили к себе в преисподнюю.
Он там до сих пор. И не он один из твоих - среагировал голос на мысли про чертей.
- Прадед Миколай. Ну да, слышал я рассказы! А что черти теперь жарят его в котелках? Так у нас думают или что делают? - Николаю не казалось это все страшным. Ему казалось что и с чертями можно договорится. Что черти как их изображают не особо то и страшные и довольно сговорчивые. Истории много про их сговорчивость и хитрость. Что к ним нужен просто свой подход.
- Ну что на тебя тоже черти смотрели - да только ты так и не зашел дальше, хотя мог. Понюхали тебя и отошли. Не потому, что света в тебе много. А потому, что много в тебе страха и маленький ты для них. Испугался бы и побежал бы в церковь креститься. Они увидели что ты трус. Ты всегда был трусом, только при мужиках своих харахорился.
А при каждом кто богаче, кто выше чином - сразу боялся. При любом начальстве терялся и показывал, что ты маленький человек и готов услужить. Помнишь такое?
#чистилищечасть4игорьнед