Свет над Радонежем - историческая повесть

В глуши лесов, где тишина живая
Струилась между вековых дубов,
Молился инок, сердцем постигая
Величие Божественных основ.

И храм воздвигся дивный над холмами,
Где сосны устремлялись в синеву,
И шли к нему с надеждой и слезами
Все, кто искал дорогу к Божеству.

От той свечи, что он зажёг однажды
В час предрассветный у святых икон,
Зажглись огни обителей, и дважды
Сильней с тех пор звучит молитвы звон.

Его завет нам время сохранило,
Как дар небесный, как живую нить:
"В любви и единении есть сила,
Что может всю Отчизну возродить".

И там, где он молитвою священной
Встречал зарю у Троицких ворот,
Горит свеча, как свет благословенный,
Что путь к спасенью людям создаёт.



Глава первая. Знамение

В лето 1314 года, когда Русь ещё стонала под игом татарским, в семье ростовского боярина Кирилла родился второй сын. Нарекли его Варфоломеем. Ещё до рождения младенца было знамение: во время литургии он трижды крикнул во чреве матери, будто возвещая о своём особом призвании.

Мария, мать Варфоломея, весь пост перед родами провела в молитве и строгом воздержании. "Господи," – шептала она, – "даруй мне дитя, которое послужит Тебе всем сердцем."

Рос Варфоломей тихим и задумчивым. В семь лет его вместе со старшим братом Стефаном отдали учиться грамоте. Но если Стефан легко справлялся с науками, то Варфоломею учение давалось с великим трудом. Буквы словно прыгали перед глазами, не желая складываться в слова.

"Бестолковый у тебя сын растёт," – говорили учителя отцу. А мальчик плакал по ночам и молился: "Господи, дай мне разумение в учении!"

Глава вторая. Старец

В один из осенних дней отец послал Варфоломея искать пропавших жеребят. Долго бродил мальчик по полям и перелескам, пока не увидел под огромным дубом старца-схимника, погружённого в молитву.

Дождавшись, когда старец закончит молиться, Варфоломей подошёл под благословение. "Что ищешь, чадо?" – спросил старец. "Жеребят, отче," – ответил мальчик, но потом, набравшись смелости, добавил: "А более всего хочу научиться грамоте. Помолись за меня, отче!"

Старец достал из-за пазухи ковчежец, вынул малую просфору и подал Варфоломею: "Возьми, чадо, и съешь. Это дано тебе в знамение благодати Божией и разумения Святого Писания."

После этой встречи Варфоломей вдруг начал легко читать и понимать написанное. А старца того больше никто никогда не видел, хотя многие потом искали его по окрестностям.

Глава третья. Годы испытаний

Шло время. Наступили тяжёлые времена для семьи боярина Кирилла. Частые набеги ордынцев, непосильные дани, интриги недругов привели к тому, что пришлось оставить родной Ростов и переселиться в маленькое сельцо Радонеж под Москвой.

Варфоломею шёл тогда пятнадцатый год. Он видел, как постарел отец, как печалилась мать, но никогда не роптал на судьбу. Напротив, все тяготы переселения и обустройства на новом месте он нёс с удивительным терпением и даже радостью.

В Радонеже семья начала жизнь заново. Теперь уже не было богатых хором и множества слуг. Сами пахали землю, сами строили дом. Варфоломей трудился больше всех, но находил время и для молитвы, часто уединяясь в небольшой рощице неподалёку от дома.

"Что ты всё молишься да молишься?" – спрашивал его старший брат Стефан. "В такое время работать надо."

"Молитва и есть главная работа души," – отвечал Варфоломей. – "Без неё всё остальное – суета."

Глава четвёртая. Зов пустыни

В 1328 году, когда Варфоломею исполнилось четырнадцать лет, произошло важное для всей Руси событие – московский князь Иван Калита получил ярлык на великое княжение. Началось постепенное возвышение Москвы. Но юному Варфоломею было не до политических перемен – его душа искала иного пути.

С каждым годом всё сильнее влекла его уединённая молитва. Он мечтал о монашестве, но родители просили подождать: "Мы уже стары, сын. Кто о нас позаботится?"

Варфоломей смирился – послушание родителям он считал первым долгом христианина. Днём работал по хозяйству, а ночами молился, привыкая к монашескому правилу. Так прошло ещё несколько лет.

Глава пятая. На перепутье

К 1334 году родители Варфоломея, чувствуя приближение кончины, приняли монашеский постриг в Хотьковском монастыре. Вскоре они отошли ко Господу, один за другим, как и жили – вместе.

Теперь ничто не удерживало Варфоломея в миру. Но перед тем как уйти в пустынь, он должен был позаботиться о младшем брате Петре. Нашёл ему хорошую невесту, сыграл свадьбу, отдал свою долю наследства.

"Куда же ты теперь?" – спросил его Пётр на прощание.

"Куда Господь укажет," – ответил Варфоломей. – "Душа просит тишины и уединения."

Глава шестая. Искание пути

Варфоломей отправился к старшему брату Стефану, который к тому времени овдовел и принял постриг в Хотьковском монастыре. Вместе они стали искать место для пустынножительства.

Долго ходили они по окрестным лесам, пока не вышли к холму Маковец, возвышавшемуся среди дремучего бора. Место было безлюдное, суровое, но что-то особенное почувствовали здесь братья.

"Здесь," – сказал Варфоломей, остановившись на вершине холма. – "Смотри, брат, как прекрасно: с одной стороны – река Кончура, с другой – источники чистой воды. А главное – тишина какая!"

Стефан, глядя на вековые деревья и непроходимые чащи, покачал головой: "Место дикое. Кто сюда придёт молиться?"

"Не нам судить о путях Господних," – ответил Варфоломей. – "Начнём с малого – поставим келью да часовню."

Глава седьмая. Начало пустыни

Весной 1337 года братья срубили первую келью и маленькую церковь во имя Святой Троицы. Не было ни земли пахотной, ни дорог – один лес кругом. Но Варфоломей словно не замечал лишений.

Стефан, привыкший к монастырской жизни, недолго выдержал в пустыни. "Прости, брат," – сказал он однажды. – "Не по силам мне такое уединение." И ушёл в московский Богоявленский монастырь.

Варфоломей остался один. Теперь его дни проходили в непрестанной молитве и труде. Расчищал лес, возделывал маленький огород, молился. По ночам приходили волки, выли под самыми стенами кельи. Но молодой пустынник не боялся – его душа нашла то, что искала.

В октябре того же года игумен близлежащего монастыря постриг Варфоломея в монашество с именем Сергий – в честь мученика Сергия, память которого праздновалась в тот день.

Глава восьмая. Искушения

Начались долгие годы одинокого подвига. Сергий жил как первые пустынники – в полном уединении, борясь с искушениями и собственными слабостями. Особенно трудными были первые зимы.

Однажды ночью он услышал страшный шум вокруг кельи. Выглянув в окошко, увидел толпу бесов в странных одеяниях, с факелами и оружием. Они кричали: "Уходи отсюда! Зачем пришёл в эту глушь? Не выдержишь, всё равно сбежишь!"

Сергий только перекрестился и начал петь псалмы. К утру наваждение исчезло.

В другой раз через стену кельи прошёл огромный змей, который, извиваясь, приближался к молящемуся пустыннику. Но Сергий не прервал молитвы, и видение растаяло.

Но самым тяжёлым испытанием было одиночество. Иногда целыми неделями он не видел человеческого лица. Только лесные звери становились всё более доверчивыми – даже медведь стал приходить к келье, и Сергий делился с ним своей скудной трапезой.

Глава девятая. Первые ученики

В 1340 году в пустынь пришёл первый ученик – молодой монах Василий из Смоленска. Долго стоял он на краю поляны, наблюдая, как Сергий работает в огороде, прежде чем решился подойти.

"Отче, благослови остаться с тобой," – сказал он, кланяясь.

Сергий внимательно посмотрел на пришельца: "А знаешь ли, чадо, что здесь нет ни удобств, ни готовой трапезы? Всё своими руками делать придётся."

"Знаю, отче. Но не ради удобств пришёл, а ради науки духовной."

Так началась новая глава в жизни пустыни. За Василием потянулись другие искатели монашеского подвига. К 1344 году собралось уже двенадцать иноков. Построили новые кельи, трапезную, ограду от диких зверей.

Глава десятая. Общежительный устав

Сергий установил строгий порядок – все должны были трудиться, не гнушаясь никакой работой. Сам он по-прежнему подавал пример, берясь за самые тяжёлые дела.

Особое внимание уделял он келейной молитве. "Как свеча не может гореть без огня," – говорил он братии, – "так и инок не может жить без молитвы."

В 1345 году пустынь начала преображаться в настоящий монастырь. Построили новую, более просторную церковь, освятили её снова во имя Живоначальной Троицы. Всё делали своими руками – и брёвна тесали, и кровлю крыли.

Глава одиннадцатая. Испытание голодом

Зима 1349 года выдалась особенно тяжёлой. Запасы подошли к концу, новых приношений не было – дороги замело снегом. Три дня братия провела без хлеба, питаясь одними варёными травами.

"Отче," – сказал молодой инок Симон, – "может быть, послать кого в соседние селения за подаянием?"

"Нет, брат," – ответил Сергий твёрдо. – "Сказано: 'Воззри на птицы небесныя, яко не сеют, не жнут, не собирают в житницы, и Отец ваш Небесный питает их.' Потерпим ещё."

На четвёртый день к монастырю подъехали сани с хлебами. Крестьянин из дальнего села рассказал, что накануне видел сон, будто кто-то велел ему отвезти хлеб в обитель преподобного Сергия.

Глава двенадцатая. Игуменство

К 1354 году слава о подвижнической жизни Сергия разошлась далеко за пределы окрестных земель. Всё чаще стали приходить к нему люди за советом и утешением.

В том же году братия начала просить Сергия принять игуменство. Долго отказывался преподобный, считая себя недостойным начальствовать над другими. Но настойчивые просьбы братии и благословение патриарха Константинопольского Филофея заставили его согласиться.

Приняв игуменство, Сергий не изменил своего правила – по-прежнему трудился наравне со всеми, носил самую простую одежду, часто сам готовил для братии.

Глава тринадцатая. Митрополит Алексий

В начале 1359 года скончался великий князь Иван Красный, оставив наследником девятилетнего сына Дмитрия. Настали трудные времена для Московского княжества – усилились междоусобицы, участились набеги ордынцев.

В этот сложный период митрополит Алексий, ставший регентом при малолетнем князе, приехал в обитель Сергия. Была зима, снег искрился на солнце, когда святитель подъезжал к монастырским воротам.

"Нужна твоя помощь, преподобне," – сказал митрополит после долгой беседы. – "Тяжкое бремя легло на мои плечи – и церковное управление, и заботы о княжестве. А князь ещё мал, нужно его воспитать достойным правителем."

"Чем могу помочь в таком великом деле?" – спросил Сергий.

"Будь ему духовным наставником. Твоя обитель станет для него школой благочестия и мудрости."

Глава четырнадцатая. Юный князь

Впервые десятилетний князь Дмитрий приехал в обитель зимой 1360 года. Морозный день был ясным, солнце искрилось на снегу. Митрополит Алексий сам сопровождал княжича, желая положить начало его духовному воспитанию.

Сергий встретил их у ворот обители. Дмитрий, закутанный в богатую соболью шубу, с любопытством разглядывал простое одеяние игумена, его спокойное, светлое лицо.

"Благослови, отче," – произнёс князь слова, которым его научили, но что-то особенное прозвучало в его детском голосе – словно внутренний трепет и предчувствие чего-то важного.

Так началась их первая беседа – беседа, которой суждено было изменить не только жизнь юного князя, но и судьбу всей Русской земли.

Глава пятнадцатая. Уроки мудрости

С того дня князь Дмитрий стал частым гостем в обители. Сергий не давал ему книжных уроков – он учил его иначе. То возьмёт с собой в лес за водой, то позовёт помогать в огороде, то просто посадит рядом во время трапезы.

"Смотри," – говорил он однажды, указывая на муравейник, – "каждый муравей знает своё дело, все вместе трудятся для общего блага. Так и в государстве должно быть – когда каждый помнит не только о себе, но и об общем деле."

В другой раз, глядя на восходящее солнце: "Видишь, княже, как свет постепенно разливается по земле? Так и власть должна светить людям – не опаляя, а согревая."

Глава шестнадцатая. Расширение обители

К 1362 году монастырь заметно вырос. Теперь здесь было уже более тридцати иноков. Построили новые кельи, расширили храм, появились мастерские, где монахи переписывали книги, писали иконы, занимались различными ремёслами.

Особое внимание Сергий уделял книжному делу. "Книга – это свет для души," – говорил он. – "Но важно не только читать, но и жить по прочитанному."

В монастырской библиотеке появились не только богослужебные книги, но и летописи, жития святых, творения отцов церкви. Многие рукописи привозили из других обителей, некоторые дарили знатные гости.

Глава семнадцатая. Духовные связи

В эти годы установились тесные связи с другими монастырями. Особенно близкие отношения сложились с обителями Твери и Нижнего Новгорода. Иноки приезжали к Сергию за советом и благословением, увозя с собой не только духовные наставления, но и устав общежительной жизни.

В 1365 году произошла важная встреча – в обитель приехал игумен киевского монастыря Феодор. Он привёз древние рукописи и рассказы о жизни первых русских подвижников.

"На Руси много святых мест," – говорил Феодор, – "но здесь, на Маковце, я чувствую особую благодать. Словно сам воздух напоен молитвой."

Глава восемнадцатая. Первые испытания власти

Князь Дмитрий взрослел. В свои пятнадцать лет он уже начинал самостоятельно вникать в государственные дела. Каждое важное решение он старался обсудить с Сергием.

В 1365 году случился большой пожар в Москве – выгорел почти весь город, включая Кремль. Молодой князь был в отчаянии. Приехав в обитель, он спросил:

"Как быть, отче? Казна пуста, а город нужно отстраивать заново."

"Начни с храмов и домов для бедных," – ответил Сергий. – "Когда народ увидит такую заботу, сам поднимется помогать. В общей беде и помощь должна быть общей."

Князь последовал совету, и действительно – москвичи объединились в восстановлении города. К зиме большая часть построек была возведена заново.

Глава девятнадцатая. Время собирать земли

К 1367 году князь Дмитрий окреп в своей власти. Началось строительство белокаменного Кремля в Москве – первой каменной крепости на Руси после монгольского нашествия. Но не стенами только крепилась держава – нужно было объединять разрозненные княжества.

Перед каждым важным шагом Дмитрий приезжал в обитель к Сергию. В один из таких приездов он поделился своими сомнениями:

"Тверской князь Михаил не хочет признавать главенство Москвы, грозит войной. Как быть, отче? Воевать с православными братьями?"

Сергий долго молчал, глядя на лампаду перед иконой. Потом тихо сказал: "Война – последнее средство. Попробуй сначала путь мира. Пошли к нему посольство, но не с угрозами, а с предложением совместно радеть о земле Русской."

Глава двадцатая. Посольство мира

Зимой 1371 года Сергий сам отправился в Тверь с миротворческой миссией. Путь был неблизкий и опасный – по лесам шалили разбойники, да и тверские заставы встречали московских посланцев неласково.

Князь Михаил поначалу не хотел даже принимать московского игумена. Но что-то в облике Сергия, в его спокойной мудрости заставило князя изменить решение.

Три дня длились их беседы. Сергий говорил не о политике – о душе, о христианском долге правителя, о страданиях простого народа от княжеских усобиц. На четвёртый день князь Михаил согласился на мир.

Глава двадцать первая. Тучи с Востока

Весной 1373 года пришли тревожные вести – в Орде сменилась власть. Новый хан Мамай начал собирать войско. По старой памяти ордынцы считали русских князей своими данниками, но Дмитрий всё реже платил дань, всё увереннее чувствовал себя независимым правителем.

"Неспокойно мне, отче," – говорил князь Сергию. – "Чувствую, готовится Мамай к большому походу. А сможем ли мы противостоять всей Орде?"

"Господь не в силе, а в правде," – ответил Сергий. – "Но правда требует подготовки. Собирай рать, учи воинов, укрепляй города. И главное – объединяй князей. Один прутик легко сломать, а вот попробуй сломать целый пук!"

Глава двадцать вторая. Новые ученики

В эти тревожные годы в обитель пришли два необычных инока – бывшие воины-бояре Александр Пересвет и Андрей Ослябя. Оба были опытными ратниками, но искали теперь иного служения.

"Зачем оставили мирскую славу?" – спросил их Сергий.

"Душа просит покоя, отче," – ответил Пересвет. "Устали от крови и битв."

"Покой душевный не в бегстве от мира, а в мире с совестью," – сказал Сергий. – "Кто знает, может, ещё послужите Богу и отечеству вашим воинским искусством."

Как пророческими оказались эти слова! Но до великой битвы было ещё несколько лет, и никто, кроме Сергия, не предвидел, какую роль предстоит сыграть этим инокам.

Глава двадцать третья. Знамения

Летом 1378 года участились знамения. То крест огненный являлся в небе над обителью, то звон колокольный слышался среди ночи, хотя колокольни ещё не было.

Один из иноков, выйдя ночью из кельи, увидел необычайный свет вокруг кельи Сергия и множество прекрасных птиц, летавших над ней. Утром он рассказал об этом преподобному.

"Никому не говори о видении," – строго сказал Сергий. – "Не нам судить о знамениях Божиих. Но готовься – великие испытания ждут землю Русскую."

Глава двадцать четвёртая. Час испытаний

Лето 1380 года выдалось тревожным. С юга приходили вести одна грознее другой – Мамай собирал огромное войско. Говорили, что с ним идут не только ордынцы, но и генуэзские наёмники, и литовские полки.

В один из августовских дней к монастырю прискакал гонец от князя Дмитрия. Спешившись у ворот, он едва смог произнести:

"Отче Сергие! Князь просит твоего благословения на битву с Мамаем. Быть или не быть русскому войску – ждёт твоего слова."

Сергий немедленно начал служить молебен. После службы уединился в келье для молитвы. Когда он вышел к ожидавшему гонцу, лицо его светилось решимостью:

"Иди к великому князю и скажи: час пришёл. Пусть смело выступает против безбожного Мамая – Господь будет ему помощником."

Глава двадцать пятая. Благословение

18 августа князь Дмитрий сам прибыл в обитель. С ним были воеводы и ближние бояре. Сергий встретил их после литургии.

"Следует тебе, господине, заботиться о порученном от Бога христоименитом стаде," – сказал он князю. – "Иди против безбожных, и если Бог поможет тебе, ты победишь и невредимым в своё отечество с великой честью вернёшься."

Потом, отведя князя в сторону, тихо добавил: "Победишь, но много крови прольётся. Однако эта жертва послужит к спасению и возвышению Русской земли."

Перед самым отъездом князя Сергий позвал Пересвета и Ослябю:

"Пришёл ваш час, братия. Готовы ли послужить Русской земле?"

"Благослови, отче!" – в один голос ответили иноки-воины.

Глава двадцать шестая. Молитвенный подвиг

В день Куликовской битвы, 8 сентября 1380 года, Сергий собрал всю братию на молитву. Служба длилась необычайно долго. Вдруг преподобный замолчал, словно прислушиваясь к чему-то.

"Сейчас Пересвет вступил в поединок с татарским богатырём," – тихо сказал он. – "Оба пали, пронзив друг друга копьями..."

Потом, через некоторое время: "Ослябя сложил голову в первой схватке..."

Весь день Сергий как наяву видел ход битвы, называл имена павших, молился за каждого воина. К вечеру его лицо просветлело:

"Радуйтесь, братия! Господь даровал победу князю Дмитрию! Но велика цена этой победы – много храбрых воинов полегло на поле брани."

Глава двадцать седьмая. После победы

Князь Дмитрий, теперь прозванный Донским, первым делом приехал в обитель возблагодарить Бога и поклониться преподобному Сергию. Он привёз богатые дары, но Сергий принял только просфору.

"Не о земных сокровищах надо думать, княже," – сказал он. – "Победа эта – только начало. Предстоит ещё много трудов по устроению земли Русской."

В память о погибших воинах Сергий установил особое поминовение – Димитриевскую родительскую субботу. С тех пор каждый год перед днём святого Димитрия Солунского, небесного покровителя князя, совершается особая служба по всем воинам, павшим за Отечество.

Глава двадцать восьмая. Новые испытания

Победа на Куликовом поле не принесла окончательного освобождения от ордынской зависимости. Через два года хан Тохтамыш внезапным набегом взял и сжёг Москву. Но нравственная победа была одержана – Русь поверила в свои силы.

В эти трудные времена Сергий стал поистине духовным отцом народа. К нему шли за утешением и советом, и для каждого у него находилось слово поддержки.

"Бог попускает испытания не для погибели, а для вразумления," – говорил он. – "Главное – не терять веры и единства."

Глава двадцать девятая. Духовная нива

После Куликовской победы влияние Сергия ещё больше возросло. По его благословению ученики основывали новые монастыри – очаги духовности и просвещения. Михаил Радонежский ушёл в костромские леса и основал там Авраамиев монастырь. Фёдор, племянник Сергия, создал Симонов монастырь под Москвой. Савва основал обитель на Сторожевской горе.

"Как свеча от свечи загорается, не умаляя первого огня," – говорил Сергий, – "так и благодать духовная передаётся от учителя к ученику."

Особенно радовался преподобный успехам своего любимого ученика Никона, в котором видел достойного преемника.

Глава тридцатая. Последние наставления

В 1390 году, чувствуя приближение кончины, Сергий всё чаще уединялся в маленькой келье неподалёку от монастыря. Здесь он принимал только самых близких учеников.

Однажды молодой инок спросил его: "Отче, как спастись в мире, полном соблазнов?"

"Три вещи нужны," – ответил старец. – "Первая – чистота духовная и телесная. Вторая – любовь нелицемерная к ближним. Третья – смирение перед Богом и людьми. Но помни главное: каждый человек – икона Божия, только не каждый это помнит."

Глава тридцать первая. Завещание

За полгода до кончины Сергий собрал братию и передал игуменство Никону. Сам же почти перестал выходить из кельи, готовясь к переходу в вечность.

"Вот что завещаю вам, братия," – сказал он на прощание. – "Прежде всего имейте страх Божий и чистоту душевную и телесную, и любовь нелицемерную. Смирение же и единомыслие да будет у вас прежде всех добродетелей. Тогда Господь не оставит место сие и братию вашу умножит."

Глава тридцать вторая. Преставление

25 сентября 1392 года преподобный Сергий отошёл ко Господу. В час его кончины необычайное благоухание разлилось по всей обители. Лицо усопшего светилось неземным светом, словно он не умер, а просто уснул.

Весть о его преставлении быстро разнеслась по окрестностям. Люди шли и шли проститься с тем, кто был для них духовным отцом и наставником.

Глава тридцать третья. Наследие

Но со смертью преподобного его влияние не прекратилось. Основанный им монастырь стал духовным центром Руси. Его ученики несли свет веры и просвещения в самые дальние уголки русской земли.

Главным же наследием Сергия стало то внутреннее преображение народного духа, которое он совершил своей жизнью и учением. Он показал, что святость возможна не только в древних пустынях, но и здесь, на русской земле.

Эпилог. Свет немеркнущий

Прошли столетия. Деревянные стены первых келий сменились белокаменными храмами. Маленькая пустынь на Маковце превратилась в величественную Троице-Сергиеву Лавру.

В самые трудные моменты истории люди обращались к памяти преподобного Сергия. Его обитель стала духовной крепостью России – выстояла в Смутное время, поддерживала народный дух в годины испытаний.

И сегодня, спустя более шести веков, слова преподобного "Любовью и единением спасёмся" звучат как никогда актуально. В них – не только память о прошлом, но и надежда на будущее, путеводная звезда для всех, кто ищет свой путь к свету.

Конец.


© Copyright: Константин Сандалов, 2024
Свидетельство о публикации №224121001752