Сказка о потерянном коне и трех чашках чая

СКАЗКА О ПОТЕРЯННОМ КОНЕ И ТРЁХ ЧАШКАХ ЧАЯ


               Из цикла "Старые новые сказки"


Глава первая: НОЧНОЕ   

Тьма сгустилась над станицей.
Не пора ли почивать?
Только дальние зарницы,
Да дитя колышет мать:

«Баю-бай. Луна как плошка.
В полудрёме сенной баз.
На окне мурлыка кошка
Умывается за нас.

Степь не спит. Ночные тени
Прижимаются к траве,
Одинокие деревья
Как невесты в серебре.

Зверь охотится неслышно,
Заметая долгий след,
Да случайный путник ищет
Запоздавших звонов медь.

Нелегко сыскать дорогу
Неприкаянной душе.
Но забудутся тревоги
Там, в пастушьем шалаше.

И за то, что был обласкан
Странник хлебом с молоком
Он тебе расскажет сказку
О грядущем и былом».

«Сказку!» - неслуху не спится.
«Десять бед – один ответ» -
Дед закашлялся, спустился,
Раздобыл лучинный свет.

Отмахнулся от лежанки -
Сколько можно кости греть:
«Сказки сказывать не жалко -
В них и вымысла на треть...»

Жил да был казак Егорий
Там, на дальних хуторах.
Хлеб едал, бывал в дозоре,
Брал в бою азовский флаг.

Справный дом имел в станице,
Даром, что ли на коне,
И алтын носил в петлице
На персидском зипуне.

Как-то раз, из дальней дали,
Не иначе от Донца,
Жеребца ему пригнали.
И какого жеребца!

Вороной – как смоль из пекла,
Шея – лебедю под стать,
Грива – шёлковые реки,
Стать – не ездить, а летать.

Только, вот беда какая,
Не объездили его.
Землю бьёт, не подпускает
И на выстрел никого.

То свечою, то галопом,
То волной шальная дрожь -
Скакуна такого скопом
Под узду не приведёшь.

- Эй, табунщик, что такое?
А табунщики в ответ:
«Ты б сводил его в ночное,
А других советов нет.

Там, на выпасе, за Доном,
У него бы отлегло -
Укротит бесовский норов,
А потом и под седло».

От досады стиснув зубы,
Отошёл Егорий прочь,
Согласился: «Будь, что будет»
И собрался в ту же ночь.

Дальний выпас за станицей
С колокольни не видать.
Я и сам мальцом просился
Окунуться в благодать.

Бесконечное ночное -
Полудрёма-полусон.
Утомленный летним зноем
О морях вздыхает Дон.

На затоне пар сметаной
Из блаженных детских снов.
И теряется в тумане
Храп буланых табунов.

Что ещё бывает лучше?
Казанок да ёршик мал.
Кто щербы с дымком не кушал -
Тот и жизни не видал.

К ней и водочки немножко,
И лаврушка про запас.
Ох, не даром носят ложки
За халявами у нас.

Снедь в ночном – святое дело.
Развела ватага жар.
Час-другой, уха поспела:
Мал носач, да с ним навар.

В круг станичники садятся.
Помолились о своём.
Тут ведь некого стесняться -   
Не чужой, поди, жуём.

Житный хлеб, куда там белый, -
Трав полынных аромат.
Тут и ложки загремели
Не нарушив чинный ряд.

Накормились – нету спаса,
Пузо та же кабала.
Тут и выбежал подпасок,
Побледневший как луна.

Чуб ершится, что полова,
Вытер липкий пот с лица:
«Проморгал я вороного.
В ночь угнали Воронца».

Мира нет в казачьем стане:
«Красть коня? И кто посмел?!
Не ногайцы так цыгане!»
- Виноват, не разглядел.

«Мал ты, паря, дал бы в зубы,
Что б не смел на страже спать.
Любо, братцы, аль не любо -
Только некогда зевать.

Не прощу себе такого,
А стерпеть невмоготу.
Эх!» - вскочил на заводного
И умчался в темноту.








Глава вторая: ПЕРВАЯ ЧАШКА   

Ночь-полночь. Не для забавы
Месяц выточен как нож.
Судьбы путаются в травах:
Здесь теряешь – там найдешь.

Как в степи не заблудиться?
Балки вяжутся узлом.
Да ещё шальные птицы
Норовят хлестнуть крылом.

Все поля казак оббегал,
Сам уже не чует ног.
Где тут Альфа и Омега,
Кто б Егорию помог?

Ни заставы, ни станицы -
Только месяц одинок.
И, как будто бы, струится
Над могилою дымок.

Костерок у нас – богатство.
Разве кто ему не рад?
Подошёл, глядит – три старца
Убелённые сидят.

Всяк при посохе точёном
Словно пастырь при овце.
Старший варит в дымке сонной
Мятный чай на чабреце.

«Эх… - вздохнул казак устало -
Растерялось столько сил»
И «здорово ли бывали»
У старинушек спросил.

«Слава Богу! Слава Богу! -
Отвечают старики -
Погуляй у нас с дороги.
Мы тебе не чужаки.

Ты печалишься о горе,
А оно как серый дым.
Всё развеется, Егорий.
Мы тебе и подсобим.

Прочь досужие печали
И слезы случайной яд.
Для начала выпей чая -
В нем вся сила, говорят».

«Коль варили на удачу» -
Гость противиться не стал.
Старший взял отвар горячий
И по кругу передал.

Каждый старец молвил слово -
Словно хлеба отщипнул.
Чу, какой-то странный говор
Синь ночную обернул. 

Пил казак да не напился,
Точно взял воды взаймы, 
И как будто провалился
Сквозь пахучие дымы. 

Видит двор. Корчма буянит.
Разохотился народ -
Серебро на хмель меняет
И токай из бочки пьёт.

Кто-то плачет, кто-то скачет.
Ор и хохот не унять.
Воскресенье не иначе -
Питухам когда гулять.

«Принимай, родимый, чарку!
Разбавляй печаль-тоску! -
Черноглазая хозяйка
Подмигнула казаку -

Для тебя и мёд стоялый.
Как таким не угостить? 
А веселья будет мало -
Так могу и подсластить!»

С нами божеская воля,
Только раз мы и живём!
Если первая – так колом,
А вторая соколом!

Третья – пташечкою малой,
Остальные как пойдёт.
На четвёртой - как прорвало,
Потерял Егорий счёт…

Солнце косы распустило,
Жаром брызнуло в глаза.
«Это где ж тебя носило?» -
Раздаются голоса.

Подняв голову как знамя,
Заморгал казак как вол:
«Что тут сталось? Мать честная!
Как сокол смоленский гол!»

В голове хмельная шалость,
Ус бесстыжий на губе.
Только чарка и осталась
На поминки о гульбе.

Как тут быть при свете белом?
Сам себе казак не мил.
«Эх!» - хватил её о землю
И ногою придавил.

Буря в тот же миг нависла,
Пыль седая как мука -
Вновь Егорий очутился.
У того же костерка.

В зипуне и в шароварах,
При чекане и ружье, 
Без кабацкого угара
И без боли в голове.

- Вот сижу я и не верю,
В то, что сделалось со мной.
- Кто в хмельном не знает меры -
Тот и на сердце больной.

Потому кровавый случай
Совершается шутя.
Не гляди на старцев тучей -
Ты, Егорий, не дитя.

И не думай с укоризной,
Не криви обидой рот.
Кто тебя научит жизни -
Тот недорого возьмет.

Верно, ты у нас не первый
Понимающий казак.
Птах и тот теряет перья,
Но зато летает как!

Ты в заоблачные дали.
Не бросай суровый взгляд.
Выпей чая. Полегчает.
Он излечит, говорят.








Глава третья: ВТОРАЯ ЧАШКА

Чай с дымком тревожит мысли,
Но казак удачей смел -
Чашу взял, перекрестился
И над миром возлетел.
 
В ближний свет, а может в дальний.
Но с высот приметить смог
Как везут кого-то сани
Не иначе как в острог.

По снегам ступает кляча.
Узник мается в цепях.
Вслед за ним молодка плачет
Об истоптанных стезях.

Караульный при пищали -
Где ему людскую боль.
А она цветастой шалью
Со щеки стирает соль.

Вот уже и тын дубовый
При железных воротах.
С вежи выкрикнули: «Слово!»
Им ответили в сердцах: 

«Отворяйте, вражьи кумы!
У меня в веригах вор!»
А стрельцам не до раздумий -
Приморозило затвор.

Налегают так и этак,
И балдой тяжёлой бьют,
И водою льют согретой -
Сбить затвор напрасный труд. 

Подошёл казак к темнице
Потоптался у двери:
«Долго будут с ней возиться,
Не сломать и изнутри.

Цельный час уйдёт едва ли.
Уж намаются сполна.
Вы кого в острог пригнали?
В чём ослушников вина?»

«Ха, - оскалился вояка -
Изловили молодца.
Дочь боярскую, собака,
Утащил из под венца».

- Уводить невест опасно…
- Приглянулся девке тать.
И она была согласна
С ним хоть в Тара убежать.

- Вот любовь! - А ты как думал!
Без неё и свет не мил.
Князь-жених на свадьбу плюнул,
Но обиды не простил.

В тот же день послал в погоню,
Чтоб вернуть Алёну в дом,
Ну, а этого Тимоню -
Триста раз обжечь кнутом.

- Триста раз! Не фунт изюма.
- Ждать ли участи иной?
Двести раз уже стегнули.
Еле дышит, но живой.

Такова любовь-забава.
Уж натешились сполна.
Да рука то бить устала -
Не казённая она.

Говорит казак Егорий:
«Татей рубят на корню...
Вот ведь горе то какое,
Дай тебя я подменю».

- Есть охота – сделай милость,
Наказанье доверши.
Ты его сначала в сырость.
Только жизни не лиши.

«Ну-ка, - приняв кнутовище
Примеряется казак -
Виноватый да не взыщет»
И кнутом охрану – «бряк!»

«Нехристь! - взвился караульный -
Стой, шальная голова!
Ты кого казнить надумал?!»
- Вот те раз и вот те два!

Вот и третий на прощанье!
Стражник ждать уже не стал
И, забывши о пищали,
В дверь ногами застучал.

Посмотрел Егорий строго
На такого молодца:
«Хват-Аника над убогим,
На ловца и сам овца.

Не видать такого сраму,
Чтоб оружием сорить.
Да не бейся ты о браму -
Нелегко её открыть.

Но откроют непременно -
Я и спорить бы не стал» -
И о твёрдое колено
Сыромятный кнут сломал.

Гром как грянул! Лёд как треснул!
Вихри ринулись с небес,
Завели шальную песню
Зашатали дальний лес.

Тут любой помянет бога
И в мольбе Егорий взмок -
Нет ни санок, ни острога.
Только ночь да костерок.

Старцы все на прежнем месте.
То же варево дымит.
- Я хотел бы о невесте
И о суженом спросить.

- Что ещё случится с ними?
Убегут они на Дон…
Бог и есть любовь, родимый.
Нам ли баять об ином.

Мы свидетели – не судьи.
Ты б и сам додумать мог:
С Дона выдачи не будет -
На Дону не чтут батог.

- Любо вам и я согласен.
Принимаю ваш наказ.
И, коль путь мой не напрасен,
Я хлебну и в третий раз.

Старики переглянулись:
«По добру, коль будешь рад».
Третью чашку зачерпнули  -
В ней сердечность, говорят.




Глава четвертая: ТРЕТЬЯ ЧАШКА

В третий раз Егорий сдюжил.
Чай недолго чаевать,
Только не было бы хуже -
По полям ярится рать.

Это, что же там такое?
Сабель грохот, ядер вой,
Пушки бьют смертельным боем,
Басурман идёт стеной.

Где там наши – где не наши.
У шатра под стягом царь.
Воевода саблей машет.
И куда не топнешь – гарь.

А в обозах дым клубится.
И орда со всех сторон -
Не иначе хан решился
Государя взять в полон.

Казаку ль с судьбой не спорить,
Коль наряд особый дан?
«Эх, - рванул узду Егорий
Да и выхватил чекан -

Чтоб вас жаба укусила!
Чтоб вас полоз целовал!
С нами божеская сила -
Или пан, или пропал!»

И в былых сраженьях, братцы,
Я такого не видал.
Урагану не угнаться
Как станичник воевал.

Бил с налёта там, где густо,
Рвал поганых на ремни
И рубил их как капусту
На сентябрьские квашни.

Оробели басурмане,
Раскраснелись как руда,
Побросали барабаны,
Разбежались кто куда. 

Войско враз приободрилось.
Царь спасителя зовёт:
«Подойди-ка, сделай милость.
За победу выпей мёд!»

И ревут бояре хором:
«Славься, славься наш герой!
Принимай златые шпоры,
Будь отныне столбовой!»

Похвала рекою льётся,
Трубы медные трубят.
А казак в ответ смеётся
И не требует наград:

«Словно бабы у колодца!
Нам почёты не нужны.
Что нам ваше благородство
Да высокие чины?

Мы живём в законе строгом
Для спасения земли.
Коль служу веленьем бога -
Звать в дворянство не вели».

Отвечает царь с укором:
«Угодить не просто вам.
Так возьми хотя бы шпоры.
Аль товар не по зубам?»

За спиною кто из свитских
Зашипел: «Не стой, бери».
А Егорий извинился:
«Шпоры режут до крови.

Конь в бою – товарищ давний,
Сколько раз спасал башку.
А товарища тиранить
Не сподручно казаку».

Засмеялся царь: «Однако!
Хороша твоя броня!
Как уел меня вояка!
Подвести ему коня!»

Всё у конюших готово -
Служба знает ремесло.
По наказу стременного
И уздечка, и седло, 

И подбрюшник, и попона
Для лихого молодца.
Принимай и вороного -
Иноходца Воронца.

Вновь горячий ветер дунул,
Перебил высокий слог -
Те же старцы в час раздумий,
Медный чан и костерок.

Конь пасётся у дороги
В полной сбруе под седлом.
Оробел казак, ей богу, -
Всё ему. И поделом.

Час рассветный подступает.
В травах бисером роса.
И от края и до края
Раздаются голоса:

«Наша встреча не напрасна.
Ты ли нас и не признал?
Божьей волей те же Каспар,
Мельхиор и Валтасар.

Дар тебе особый послан -
Быть исправным казаком.
В час, когда нагрянут грозы,
Береги, Егорий, Дон».

«Славно жил казак Егорий
На далёких хуторах.
Торил путь в Хвалынском море,
Поднимал в Азове флаг.

Толковал о тропах тайных
И ночное небо знал.
И о встрече той случайной
Мне, как внуку, рассказал.   

Вот и всё, – вздохнулось деду,
На лучине свет погас -
Были – небыли поведал.
Спят внучата – в добрый час.

Притомились. Вот и славно,
Коль иной заботы нет.
Сказки сказывают складно -
В них и выдумки на треть.

Прочь забытые печали
И слезы преступной яд.
Не пора ли выпить чая?
В нем вся мудрость, говорят.



10.12.2024