Попутчики

Мы заняли столик в углу вагона-ресторана,
надеясь на долгие «Кентерберийские рассказы» 

пилигримов, отправившихся в неведомые земли!   
C иронией, кто- из нас заметил,

что вся наша компания
           уж очень напоминает

"Исход" - стаю  одиноких несчастных:
среди нас не было ни одной семейной пары,

и каждый  был сам по себе.
Это было прологом, а вот что было в конце.

*

И вот мы слушаем первый  рассказ.
Это случилось во время круиза, год назад.

После обеда мы вышли на палубу,
                подышать морским воздухом.
Наша ссора возникла внезапно:
                обидные слова обратно,

не взять и не забыть:
мы их вытаскивали из-под руин
                нашего брака, нашей любви.

Потом мы пошли на корму.
Смотрели на белую кильватерную струю,

на заходящее солнце,
сияющее до горизонта.

«Теперь я все поняла!", —
           с горечью произносит она
   
и с небрежным изяществом  балерины,
                перепрыгивает

через палубное ограждение и...  исчезает в волнах.
                Ударили в колокол.
Шлюпки,  вопли,            
  круги и спасательные жилеты полетели в воду.

...

Её так и не нашли.
Неожиданная смерть жены

вызывала в нем оскорее досаду:
                обидно и стыдно стало,

он не так уж остро переживает.
       В баре первого класса,

куда, в конце концов он,
измученный,  приплелся за коньяком,
                старенький граммофон

голосом  Руссоса  напевал:
«Гудбай май лав, гудбай».



Второй рассказ.  Попутчица.

Моя попутчица была похожа на цыганку
из старой, детской, страшной сказки.

Правда, несколько "ошарашивал"
в ее в руке бокал с шампанским.

Это выглядело карикатурно.
                Как-будто,
                гордясь своим распутством,

она говорила обо всем на свете,
  затрагивая самые нетривиальные темы.

Меня раздражала ее претенциозность —
              надо бы быть с ней поосторожнее...

Я чувствовал, что бледнею от напряженного ожидания
                и уже готовился к очередному разочарованию,

когда