Венгерская история

       Жила Астория, я в детстве в сдобе и богатстве.
Ни в чем не знала я нужды.
И бригантиной панибратства
Мы были жить обречены.
И я и он вдвойне ретивы.
И жизнь прекрасна и быстра.
И мчатся обе бригантины,
В причудливом антракте сна.

Итак, родители мои в поместье жили,
Которое купили у того,
Кого во век уж не забыли.
У князя Сурского, который славился послом.
И славен был бы весь его каньон,
Когда б не бросила его жена на веки.
Повесил он посольский медальон,
Поскольку не простили должностные вехи.
Племянник был у Сурского, полковник Удальцов.
Наездник славный, и рубаха парень.
Пронзил его он сабли острием слегка,
Надеясь ту дуэль исправить.
А Удальцов игрив на это.
И слово в слово все перевернул.
Сказал: - Зачем ты тетку бросил в лето?
И в горло ему саблей ткнул.
Убил несчастного и так.
Ведь загуляла тетка от него.
А вышло, что погиб чудак
От самого родного, каково?

Быть может вся эта история,
А может и существование само,
Сложило отпечаток сей истории,
Трагических событий тех канву.
Вот в этом доме светлом, чистом,
Наполненным забот мирских и грез,
Прелестное дитя родилось быстро,
Под радость моего отца, с глазами полных слез.
Мечтал о девочке, похожую на маму.
И вдруг, мечта его сбылась,
Войдя в событий прытких панораму,
Любовью к дочери вплелась.
Случилось так, что за три года до моего рожденья,
Родился мальчик у него.
Его любил он в упоении,
Но к горюшку, пожар унес его.
Он был рожден, к несчастью, от прислуги.
Которая в дому его жила.
Оказывая мелкие услуги
От чашек, чайника, до помела.
Красивая была, не спорю,
Но полюбил он больше мать,
Которая блистала красотою.
Художники просили рисовать.
Отец мой тоже был красавчик,
И графский титул он имел.
И в Венгрии слыл смелым и изящным.
Граф Хруи в почестях гремел.

Княгиня Стоцкая шла к алтарю высоко.
Граф Хруи под руку держал.
Влюбился Стефан так глубоко,
Что Ладу, диву из России, немного в талии зажал.
Да разожми ее – кричал священник сипло.
-Куда же ей бежать от алтаря?
Бери за ручку, и веди красиво.
Вот и займется в вас семейная заря.
А вот у Войцеха была другая свадьба.
Он холодно, на расстоянии вел жену.
- До Войцеха мне дела нет.
Моя, ведь это свадьба.
Я заплатил свою казну.
Кортеж отправился домой.
Стефан
- Ужель я здесь, ужель с тобою?
Как ты мила и дорога.
О, Лада! Будь моей женою,
С прекраснейшей минуты навсегда.
Лада
О, Стефан, лик твой так хорош,
Что я теряюсь в полумраке.
По телу моему трепещет дрожь,
И я люблю тебя устами.
Нежно поцеловала его в губы.
Стефан
- Моя любимая. О, счастье.
Я думал, холодны ко мне.
Как думал растопить сие ненастье?
А тут, поди ж ты, явилось счастье при луне.
Задуйте свечи, Марианна.
Мы с Ладушкой уходим спать
Ушли в спальню.
Марианна
-  Сожгу и этот дом. Они мне надоели.
Хозяйка бедная, наверное, была.
От сватовства не пройдено недели,
Как согласилась выйти за моего козла.
Красавица. Уж рожею слащава.
Фигура, словно тополь, кипарис.
Ей достается благо, и любовь, и слава.
А я постылой стала, кипарис обвис.
Ушла, не загасив свечи. Поставила канделябр на край стола.

Утром в спальне свежо, светло, по - весеннему.
Стефан
- Мы подошли друг другу, дорогая.
Я твой портрет рисую без труда
Мы любим, без оглядки вспоминая,
Друг друга пламенные взгляды и глаза.
Лада
Фривольность допускаем мы, однако,
Но по - другому, невозможно близ тебя.
И я в душе кричу, как сладка
Бывает искренность твоя.
Лада уходит в свои покои. Стефан выскочил за ней.
Стефан
- Не уходи, прошу тебя
Лада
- Ну что ты. Я же на минутку.
Поправить волосы и уложить
Стефан
- Но, без тебя мне жутко.
Боюсь я потерять тебя.
Отрада ты моя и песня
Не представляю без тебя и дня.
Лада
- Отныне, навсегда твоя.
Ведь, ночью тоже ты кудесник
Улыбнулась и убежала.
Марианна в гостиной
- Я что – то слышу, не пойму кого.
Как будто я смеюсь, но там другая.
Мне кажется, что выпила вина.
Оно отравлено. Живу я угасая.
Не та кровать, что у меня имелась.
Не тот бульон, которым он меня кормил.
И свадьба не моя, не спелась.
На тараканьих он бегах меня омыл.
Заплакала и ушла.
Стефан
- Марианна, пойди ко мне.
Велел вчера я затушить все свечи.
Марианна
- Не знала я, что нужно так тебе.
Какая разница, плюс минус человече.
Стефан
- Так ты спалила предыдущий дом?
Ребенка нашего, которого я так любил?
Противна стала ты мне с этих пор.
Так это ты стреляла на охоте по мне в тыл.
Ты злобна и отвратна мне вдвойне.
С тобою не сравнится даже жаба.
Ты проведешь всю молодость в тюрьме,
Как отвратительная, гадкая и злая баба.
Кричит управляющему
- Никола, в посад за полисменом поезжай.
Необходимо сдать преступницу немедля.
Никола
- Да я зашью тот коврик, не дрожи.
Не надо нам с полицией комедий.
Стефан
- Тут коврик ни причем. Другой тут вид нужды.
Давай быстрей, уволю я тебя, без промедлений.
Стефан связал Марианну. Ждут полицию.
Входят три полицейских. Один длинный, второй средний, с длинными усами. Третий низкорослый и пузатый.
Длинный
- Что царь прикажешь? Арестуем.
Скажи за что, и делу прочь.
Стефан
- Сожгла мой дом с ребенком.
Марианна
- Лжет напропалую.
Стефан
- А это что?
Показал на тлеющий коврик.
- Сожжет и этот дом.
Длинный
- Арестовать не можем мы вслепую.
Ковер не доказательство сих бед.
Средний
- Хотя, служанку надобно другую.
От этой ты не жди побед.
 Видал однажды ее стать мутную.
Там телом торговала под обед.
Малыш
- А я видал, как пуговками торговала,
И три при мне сожрала, точно хлеб.
Зачем ты пуговицы жрала?
Марианна
Там золотые были. Вот те хлеб.
Все захохотали.
Малыш
- Ну ладно, собирайся. В части разберемся.
Ослабь узлы, и вон пошла.
Никола
- Угробят там они ее под солнцем.
Поеду посмотрю, чтоб казня не прошла.
Уехали.
На внутреннем балконе стояла Лада. Она вышла на шум, и слышала разговор с полисменами.
Лада
- Стефан, дорогой. Ты сына потерял в пожаре?
Стефан
- Да, дорогая. Этим был несчастен я.
Лада
- А я лежу и думаю, какой подарок
Я в мае подарю тебе?
Стефан
- Что слышу я? Ужель свершилось,
От первой ночи, при луне?
Лада
- Мне девочку принес Марилон.  (божество деторождения)
И засияло все во мне.
Стефан
- Акцизы жизни повернулись
Ко мне счастливой стороной.
И я несчастен был и грустен.
А нынче, я в надежде и с тобой.
Лада
- Я знаю, много угощенья
Ты подарил мне в эту ночь.
И это длани проведенье.
Оно должно тебе помочь.
Стефан
- Я чувствую любовь к тебе, родная.
Она не угасает никогда.
И пусть собака Марианна лает.
Она не помешает никогда.
Стефан, с этими словами, поднимается к Ладе. Целует ее, и уносит в спальню на руках.


Прошло пять лет.
Сегодня ясный весенний день. Цветут сады, наполненные ароматом лаванды, яблоневых цветов, тюльпанов и нарциссов. Это четвертый день рождения Астории. Она, по задумке Лады, родилась в день рождения Стефана, 11 мая 1845 года.
Лада
- Вот тебе и подарок, на День рожденья.
 Стефан
- Люблю тебя, как в первый раз.
И девочку понес бы на руках,
Но на твоих она счастливей.
Прекрасна ты, как мать в веках.
Немного стала молчаливой.
Стефан целует Ладу. Она отдает ему ребенка, и он в упоении поет ей венгерскую песенку.
Ты малышка не скучай
Во дворе сегодня май.
Вышли козлики на кручу,
Ты их сразу понимай.
Если козлик боднет,
Осень серая пойдет.
Если будет мягким пыл,
То весенний раж зайдет.
Скоро вырастет трава.
В ней купайся до утра.
А как вырастет молва,
Встанет солнце, слетит тьма.
Вьюга зимняя пройдет.
Летний жар уж у ворот.
Детка спи. Уйдут в пролет
Горя жизни оборот.
Лада заплакала и закричала
- Прекрати Стефан. Ты эту песню пел уж малышу.
И я от этого, едва дышу.
Стефан
- Ты не права, моя жена.
Мне мама пела эту песню.
Я помню часто, как она
Все время проводила со мной вместе.
И ты не смей меня остановить,
Поскольку я в своих владеньях.
Я знаю, как себя вести,
К своей же дочери в воодушевленьях.
Лада
- Прости, прости мой дорогой.
Не знала я подробностей подобных.
Все думала, что зиждется другой
Ребенок, мальчик бесподобный.
Стефан заплакал, и ушел с ребенком на руках. С тех пор он редко отдавал малышку Асторию в руки Лады. На всю жизнь запомнила девочка лик своего отца. Он, как усталый, но и бойкий нянь, повсюду следовал за ней. Стефан напоминал еще и гувернера, который терпеливо обучал Асторию всему, что сам умел. А умел он не мало. Шесть языков, мировая литература, дело охотника и воина, математика, физика, химия, легко переходили от отца к дочери. Мать плакала. – А где же домашние дела? Дай научу, хотя бы подсчитывать домашние расходы. Он ей отвечал – Моя дочь будет знать только доходы. Лада просила – Ну освободи, хотя бы от военного дела. Зачем это ей? Астория повторяла- Мне нравится, нравится мама. И смеясь, убегала в сад.
Так вот, в этот весенний теплый день, Стефану исполнилось 28 лет. Приехали гости. Каретами заполнился весь двор. Много гостей прибыли из России. Среди них граф и графиня Нулины. Графиня была кузиной Лады. С ними приехали братья Алтыновы и каскадер Васильев.
Алтыновы в деревне родились,
В семье бравурного солдата.
А дружбу с Нулиными завели,
Поскольку он был офицер когда-то.
Они не славились ничем,
Но подхалимством и обманом.
И ноги ему мыли, и венец
Гнедого генерала Нулину поставя.
Васильев, просто был шалун,
С цепи сорвавшийся нечаянно.
Он все веселья перегнул,
И неожиданно заснул случайно.
Привез их Нулин за собою,
Как камердинеров возил
И подлою своей рукою
В гостиной, на глазах у всех, Васильева убил.
Все расступились в удивлении,
Но вдруг, Васильев встал. И на всеобщем обозрении,
Нам жигу славно станцевал.
Изящно он крутил ногами
И каблуками молотил.
Но, что-то плохо стало маме
Она свалилась уж без сил.
Но были и другие гости,
Которым тоже не повезло.
Набрали бы конфеток горсти,
Да шутка Нулина, как выходка с веслом,
Которое упало по мозгам,
Особенно детей и статных дам.
Такого кливера не ожидал никто.
И управляющий, своей рукою
Швырнул обоих за огромное окно,
И прокричал – Потом закрою.
Позже, тоже состоялось,
Только выстрел метил он,
В Стефана, которому на воздухе стоялось.
И пуля вляпалась в мундирный медальон.
Он вызвал полисмена по токфону. (телефон)
Такого Нулин даже и не знал.
Они прибыли вовремя ко дому,
Схватили Нулина. Васильев убежал.
 Их увели под руки, выражаясь,
Составя на основе пули приговор.
Стефан
- На 10 лет тюрьмы посадят палача,
И этим сберегут наш дом и отчий двор.
В гостиной зале ваза пребывала.
По красоте, неведомо какой.
Вдруг, лопнула она от интервала,
От напряжения и тишины такой.
Но дело оказалось и не в напряжении.
А в том, что там сидели 10 человек.
5 женщин, 5 мужчин в одной упряжке,
Как будто бы слепились там на век.
Вцепились в кровь друг в друга крепко,
И расцепить помог их только шланг.
Какие уже тут конфетки?
До дома бы доехать, вот аншлаг.
Месть Нулина была за то, что он влюбился в маму.
И накануне свадьбы той,
Он вынул этикетку из кармана,
«Убью, клянусь своею головой».
На этикетке надпись была сыром,
Таким коричневым, так знать из-за стола.
Нулин
- Она выходит замуж за отличного,
За венгра в Будапеште, все дела.
Хотел убить, презренный,
Жену свою, которая счастливейшей была.
Не думала, что брак окровавленный,
Иосиф Нулин ей подаст спеша.
Она считала, в чине генерала
Он успокоится от шалостей своих.
Не думала, что сгинет от кинжала,
Который муж ей, при беременности,
Прям в живот вонзит.
И это там в дали случится,
Когда он выйдет из тюрьмы.
Ну, а теперь, позвольте отлучиться.
Так, лет на 8 мы уйдем из этой тьмы.

Ну вот, Астории исполнилось 12,
А Стефану, конечно, 36.
И жизнь текла без облаков в опаске.
Казалось, всем врагам настал конец.
И лучезарность Асточки сияла светом.
Красавица и умница росла.
Ума палата, свита говорила.
Отец гордился своего крыла.
Все дни рождения справлял Хруи с семьею.
А мама плакала от умиления всегда.
И это было лишь венгерское застолье,
С стремительными танцами и песнями тогда.
А здесь сказал – Уж дюжина ей, Лада.
Пора бы из России пригласить.
Ведь Нулиных уж нет. На них осада.
А Лада, не ответив, стала выть.
Здесь женское цевье в расстреле побывало.
И она чувствовала тонкий звук,
 
Полопалась по струнам, словно сук.
И стало страшно ей и грустно.
И вспоминала она свой портрет,
Когда ребенком бегала искусно.
А нынче, той уж прыти нет.
Она решила, что пора прощаться.
Тихонько мужа позвала.
Сказала: - Нам пора прощаться.
А он ответил: – Ты с ума сошла.
 Неужто, думаешь, что нас убьют обоих?
- Я сон смотрела. Это так.
- Коль разума лишилась в той обойме,
Себе и забери пурги аншлаг.
Но, все же, праздники отметили по стари.
В кадушке меда найден был чулок,
В котором были мыло и веревка.
Стефан их вынул, и зарыл за уголок.
Туда же кадку меда схоронили,
Меж грядок ирисов, где рос горох.
Потом мы все туда ходили,
Смотреть на место, где горох иссох.
Стефан
- Наверно, это месть от Марианны.
Она потерю тоже понесла.
Но я не думал, что имеет зла те ванны,
Которые нам по сей день несла.
И я не думал, что с годами
Все это обнаружится сильней.
Как будто, злоба мести встала между нами.
Как будто бы, добра она вольней.
Стефан заплакал.
Ах, Венгрия – великая держава!
Она и пылка, и нежна.
И по отчаянному рьяна,
Великолепна и тиха.
И тихой всем нам жизнь казалась.
И, может быть, все б было так,
Когда б России лошадь мчалась
Лишь мимо, в свой овраг.

Я речь веду о паре той,
Которая, как снег
На Стефана свалилась.
Приехав из России удалой,
Как друзья родственников,
Дома поселилась.
Там были песни, частые застолья,
И карточные игры, до утра.
Семья давно не видела раздолья,
Что эта пара им преподнесла.
Им флигель выдали родители, на время.
И Лада, часть одежды отдала.
И гости жили, не смотря на время,
Которое им Лада отвела.
Стефан
- Ну ладно, что ты? Весело же с ними.
Они не знают больше ничего,
Как танцевать и прыгать в дыне.
Привыкли, видно, к сладости сего.
Лада
- Я, муж конечно же, не против,
Но есть гостиницы у нас.
А, если они вышли на наш противень,
То значит, они бедные сейчас.
Стефан
- Ну что ж жена, давай поможем.
Лада
- Да чем же мне еще помочь?
Ведь у нее все наши ложи,
И денег дали, и еще.
Стефан
- Ну хорошо, пускай съезжают.
Хоть доченьку от крестной заберем.
Она, наверное, уже скучает.
Отдали на неделю, а уж месяц там живет.
И что ж ты им об этом не сказала?
Лада
- Я не смогла. Нас кто-то перебил.
Я видела их как-то у вокзала.
Он там с протянутой рукой ходил.
Стефан
- А что ж ты мне об этом не сказала?
Лада
- Я думала, что просто он похож.
Но, через 10 дней, поехала встречать я маму,
И там увидела ее с букетом роз.
Она их людям продавала,
Украв с прилавка нашего ларька.
А мы взыскали сумму с продавщицы,
Которая от нас потом ушла.
Стефан
- Как можно упустить такое?
Ты что, растяпа? Или ты дыра?
Иди и выкати их прилюдно,
Что б духу не было их до утра.
Забыла, надо же, такое.
Как можно нищих спутывать с родством?
Так можно упустить любое,
И дрянь пустить в родимый дом.
Эта пара гостей гуляет в саду. Лада пошла выполнять наказ мужа.
Ее схватили по дороге,
Зажали густо, и связали неспеша.
Затем убив, зарыли в грядках у дороги,
Там, где Астория играла малышом.
И видя, что жена не идет,
Стефан последовал туда.
Он вышел в сад, и что увидел?
Стефан
-Здесь туфелька жены зарыта, все сюда
 Как там она вдруг оказалась?
Кто бросил в огород ее белье?
И тут, догадка страшной показалась.
Жены лишился. Это все.
Он завопил на всю округу. Прибежали слуги.
- Жену Стефана Хруи погубили
И слуги разбежались со всех ног.
Он откопал ее. Она едва дышала.
Торчала шпага из ее главы.
Стефан
-Кто погубил тебя, родная?
Лада
- Полина Демина зашла в тылы.
Сергей был с ней. Они все вместе.
Ты нашу дочку сбереги, и их убей на месте.
Сергей с Полиной Деминой уж ждали,
Когда Стефан за ними прибежит.
Устроили им смерть его оружием, в подвале.
Слепым ножом, прям в сердце поразил.
Ее приволокли из огорода.
Она просила: - Бей, я с Стефаном уйду.
Я мучаюсь. Не видишь, что ль, с порога?
Сергей
- А мне-то что. Награблю и уйду.
Лада
- Как же не стыдно. Вам была подмогой.
Заплакала. Подошла Полина.
Полина
- Ну ладно, я тебя лопатою убью.
Лада
- Не порти внешность. Нож с собою?
Полина
- Да, я с собой его ношу.
Сергей
- убей, как Стефана, короткою рукою.
Полина
- Ну ладно, если через корсет смогу.
Лада
- Убей скорее, не могу.
От боли рвутся даже пятки
Полина
- Это я люблю.
Бьет ее в предсердие, а потом в живот. Лада глухо застонала.
Сергей
- Ты что, убить не можешь совершенно?
Чик, и отмучилась она.
Лада
- Я дочь свою не видела давненько.
Быть может, из-за этого сгорела, и дотла.
Сергей
- А что, еще и дочь имеется с тобою?
Вопросительно посмотрел на Полину.
Лада
- Я двух имею и одну сестру.
Трех братьев, пап их в жандармерии.
Сергей
- Полина, я убью обеих в пух.
Я думал, это пара одиноких.
Убью, переоделась вместо них.
Ты ж обещала все узнать про них.
Полина
- Ты дурень. Здесь в лицо их знает каждая собака.
Я ненависти к ним полна.
Поэтому устроила убийство, вместо сбора бака.
И наигралась здесь сполна.
Сергей вытащил из головы Лады саблю, и отсек кисть руки у Полины. Прокричал:
: - Ты знаешь, что тут с нами будет?
Они не из простецких ведь кровей.
. Полина
- Ты сволочь, что меня погубит.
Умрет и сам, прощаясь с головой.
Ножом метнула ему в голову. Проколов лоб насквозь. Он умер. Приехали полисмены, которых вызвали убежавшие от страха слуги. Длинный упал в обморок. Среднему стало плохо. Схватился за сердце. Малыша вырвало на труп Сергея. Оправившись, средний сказал:
- Давно их ищем,
Узнав в лицо преступников двоих.
Ну вот, нашли. На то я сыщик.
Жаль только, что семью не сберегли.
Вздохнула Лада, и ушла из жизни.
Преступницу, пройдя чрез суд, к солдатам увели
Там казнь над ней свершили, лишив жизни.
При этом, поглумились от туши.
А труп Сергея, выбросив в болото,
Не закопав, уехав на всегда,
Сказали в след: - Подохни плохо.
Не возвращайся никогда.
Но промахнулись, лишь всего на метр.
Он вылез из болота неспеша.
Достал кинжал из лба на сантиметр,
И заорал: - Полина хороша.
На век меня уродом сделать,
Одним кидком из-за угла.
Теперь я дурнем неумелым,
Коль выживу, пойду до дна.
Напрягся, и резким движением, вынул нож до конца. Упал и уснул.

С у д.

Судья назначил суд немедля.
Пока все по домам не разошлись.
И, по причине милосердия,
Скорее быстро и надысь.
Тот суд начался с фортепиано.
Оно играло, как-то ввысь.
И было в схожести с органом.
Там марш играл судебных мыс.
Все встали и когда судья вошел,
То было чудным удивленьем,
Что он к Полине подошел
И выдал ей рожок с вареньем.
Она рожок тот проглотила,
Почувствовав, что боль ушла.
И постепенно ощутила,
Рука замерзла, не жива.
Кричать Полина перестала.
Он вызвал полисменов трех.
Судья
- Что видели? А, не кому там плохо стало?
Длинный
- Ничто не видели. Я сразу, просто сдох.
Средний
- Да. Он упал. Ему там стало плохо.
Судья
- Я выгоню сейчас тебя.
Предупредил, не охай.
Глаголь ту истину, которая была.
Средний
- НУ. Я вошел, там девочка сидела.
Такая маленькая, худенькая, вот дела.
А на руках у нее мать сидела.
Наверное, напоследок обняла.
Судья
- И это все, что вы видали?
Мне что-то самому уже невмоготу.
Конечно, странно мне скандалить.
Но я погоны-то с тебя сорву.
Малыш
- Ты что дурак несешь?
Мы вместе подъезжали.
Карета той мадам и девочка в плену.
Судья
- В каком плену?
Средний
- Ну ее чем- то обвязали.
Видать, что буйная.
Кричала, я помру.
Мадам Спо
- Я шалью белой обвязала.
Боялась руки, что наложит на себя.
Судья
-Ну, а потом?
Мадам Спо
- Конечно, развязала,
Коль настроенья перемена с ней произошла.
Судья, с раздражением.
- В какую сторону? Не радости, надеюсь?
Мадам Спо
- Нет, что вы? Ведь это же трагедия для нее.
Она заплакала и на колени,
Возле матери с отцом уселась.
И видно было, осознала горе то.
Сняла я шаль с нее витую
И маму она сразу обняла.
Мы с мужем не мешали.
Она молитву простенькую,
С слезами ей преподнесла.
Судья, уже сурово
- Какую там еще молитву?
Что в документах мне писать? Судья, заплакал,

Ее муж стукнул ей по ноге, намекая, что она несет чушь.
Г-н Спо
- Сказала: - Прощай мама. Я тебя люблю.
Потом прошептала: - Папочка, ненаглядный мой. Я никогда тебя не забуду. Тебя и маму.
Затем спросила: - Что? Там, кое-что ответил его дух.
- Там в мире, где-то есть сестра родная.
И дух его отправился в тот путь.
Сцепившись за руки, две тени улетели.
-Сестра, сестра, от матери звучало.
Найди, она поможет, как-нибудь.
Судья заплакал также, как и все. Полина тоже плачет.
Г-н Спо
 Что, довела ребенка до сиротства?
Кому теперь ее держать?
Полина
- А где другая? Если старше,
Она могла бы содержать.
Судья
- А это мыло мне здесь ни к чему.
Так, что пишу я в документе?
Полина
- Ее убила я не до конца.
Она сама подохла.
Г-н Спо вскочил в гневе с места, и ринулся к ней. Его остановили.
Судья приказал сесть на место.
Полина продолжала.
- А этого, ее отца,
Прикончил мой супруг, и до конца.
Рядом с судьей, всегда сидел ясновидящий. Он, обычно разъяснял неясное никому. Наступило молчание. Он подтвердил, что сказала Полина. Затем выпалил:
- Сергей еще живой.
Он выбрался из Серого болота,
Полез куда-то вверх, вытаскивая нож.
И жизнь нашел.
Все закричали6 – Найти его, и убить гада. Началась суматоха. Все вскочили, человек 200Б и побежали на поиски Сергея. Чуть не смели Полину за собой. Наконец, толпа рассеялась. Судья ничего не мог сделать. Только крикнул: - Дело вышло из-под контроля. Ищите в городе с бинтовой головой.
Затем, Гашпар всезнающий
  Направил взгляд к Полине.
И тихо ей на ухо прошептал:
- Тебе придется в грядущем воплощении,
Рожать и нянчить, с тем же мужем
Это вот дитя. Еще одну, которая похуже.
Но все ж, частично, Ей она родня.
Судья объявил Полине приговор
- Смерть.
Ее увели. Сергея нашел г-н Спо с друзьями. Он торговал на вокзале ворованными вещами. Сознание его было тронутым. Но осознав, что его поймали, сказал: -Ну что ж друзья, ведите на расстрел. Но камни и дубины сработали быстрей. Окровавленного, его притащили в полицию. Там он и скончался.
Мадам Спо
- Официально заявляю,
Что девочку я забираю.
Судья
- На каком основании?
Мадам Спо
- Я ее крестная мать. А мой муж – отец.
Судья
- Все, баста. Дело закрыто.



Астория 4 года жила у своих крестных. Они были добры к ней и ласковы. Своих детей не имея, приняли ее дочерью. Граф и графиня Спо заботились и об образовании девочки. Наняли учителей по танцам, модным играм. по пению, живописи, вышиванию, этике, эстетике, правильному питанию К шестнадцати годам, Астория стала совершенством.
И все бы было хорошо,
Когда бы не служанка Варя,
Которая у Асты дорогой,
После обеда лакомства воровала.
В доме Спо обычай был.
Не доел, то в комнату неси.
Апельсины, яблоки, томаты,
Съешь потом, хотя мы и богаты.
Слуги ели также сытно.
Так, что б это было видно.
Похудели щеки что-то,
Надо дать побольше Коке.
Кока что-то заболел.
Со вчера ни пил, ни ел.
Позови ему врача.
Пусть полечит сгоряча.
Не наказывая слуг,
Жили мирно и пристойно.
Только Вареных услуг,
Пока не было достойно.
Она часто отнимала у Астории еду,
Что с обеда оставалась.
И клала в свою узду.
Маме это надоело.
И сказала, разберись.
Прекрати кормить служанку.
Витамины – это плюс.
Ешь сама фруктовый ряд.
Пей компоты, кисели.
А иначе прикажу
ЕЕ высечь на печи.
Астория Варе отказала,
Когда пришла она опять.
Моя мама приказала
Ничего не отдавать.
Варя
- Здесь нет ни мам, ни пап.
А сироты нам не в счет.
Отдавай, сейчас же нам
То пирожное и компот.
Астория
- Что случилось? Ты не ела?
Варя
- Ела, но еще хочу.
Астория
- Мало дали?
Что за дело? Просто дай. Еще хочу.
Астория
- Уходи, не дам. Запретно.
Мама выпорет тебя.
Варя
-Что-то казни не заметно.
Может, только для тебя.
Она стукнула ногою,
И сказала – сирота.
А сама была такою.
Эста ее на площади нашла.
Астория
- Ты сама сиротка, Варя.
Будет плохо, уходи.
Но она, котом ударив,
Прорвалась через двери.
Кот заплакал, замяукал.
И пока Астория на руки его брала,
Злая замарашка Варя
Фрукты со стола смела.
Мама рядом уж следила.
Папа тоже посмотрел.
И решив уволить Эсту,
Вместе с папой спать пошла.
А Астория, конечно,
Со свечой пошла читать.,
Зная, что библиотека вечна
Надо много книг узнать.
Возвращалась сознавая,
Что судьба благоволит.
Здесь и мама есть, и папа.
Вдруг увидела, что тень бежит.
Испугалась, закричала.
Папа тут-же прибежал.
И увидел, что Варвара
Тоже топает визжа.
С расцарапанным лицом,
И вцепившемся котом.
Вызвал он врача в наш дом.
Остальное все потом.
Что же было у Астории,
Когда в комнату вошла?
Разбежались мыши что ли?
Что за шум, не поняла.
Здесь она зажгла все свечи.
Стала их искать везде.
Где же Басик? Котик неги.
Но борьба в его узде.
Подошла к постели робко.
Одеяло подняла.
Там змея тряслась так ходко.
Астория сразу поняла.
Бросив книгою в змею,
Ловко прыгнула к двери.
И закрыла колею
Столь опасной беготни.
Одел папа шубу, краги.
К Асте в комнату вошел.
Приготовившись к атаке.
От змеи гремучей шок.
Та недвижимо лежала,
С битой с кровью головой.
И в зубах она держала
Бритву, с длинною иглой.
- Мать, иди сюда. Заводит.
Посмотри на эту гнусь.
Кто-то дочь нашу изводит.
Ясно. Выгоню, клянусь.



Утром в доме было чисто.
Ни мышей, ни змей, ни слуг.
Мамин завтрак лишь лучистый,
И ее прелестный звук.
Пела песню мама смело,
Хоть при папе не могла.
Потому, что на сопрано
Не тянула никогда.

Солнышко лучистое,
Будь отсюда чистое.
Будь смиренней, жалостливей.
Только не пожалуйся.

Выгляни на улицу,
Дай воды глоточек.
Ведь я готовлю завтрак,
Для мужа и для дочек.

Поднеси тарелочки
Красные и белые.
И оставь по девочке
Мне в подоле спелом.

Дай мне на них времени,
И ребят побольше.
Чтобы и для мужа
Вырастить цветочки.

Будет мое семя.
Зацветет зимою.
Будет наше стремя
Вырастать каймою.
Пела бойко и весело. Затем она наняла управляющего, найдя Николу из дома Хруи. А тот уже выбрал слуг. Но однажды, пришлось нанять жандармов. Варвара, пробравшись ночью, подбросила змею в гостиную. Папа чуть не сел на нее. Она зашипела, и он отскочил. Он схватил стрелу, из висевшего на стене старинного колчана, и пронзил ее. А, когда мне исполнилось 16 лет, к маме пришел отец подполковника графа Роджера Сфена. Они знакомы были с детства. Наши отцы в одном полку служили. Мама обрадовалась его визиту, и приказала накрыть богатый стол. Полковник Дойда Сфена, объявил отцу серьезный разговор.
Дойда
- Я к вам пришел по сложному вопросу.
Есть сын, а дочка у тебя.
Ему уж 25, и он серьезен.
Влюбился в барышню твою, уже кипя.
Что будем делать дорогой?
Голден Спо
- Не знаю, что тут скажешь?
Растил и защищал цветочек молодой.
Да как же я отдам сокровище такое?
Подумать надо. Отчий дом.
Дойда
- Ну я пошел. Да, только не тяни.
Я долго ждать уж не умею.
Тогда я завтра в часть его пошлю.
Перечить отцу дочери не смею.
В гостиную вернулась Гортензия Спо.
- Куда же граф? Блины я заказала.
Ты любишь их. Сейчас их привезут.
Дойда
- Не до блинов теперь. На сердце рана.
Обидел твой несчастный муж.
Гортензия
- Так объясни, хоть что произошло.
Дойда
- Не буду.
Голден заплакал, сидя в кресле. Дойда увидел, остановился и замер.
Гортензия догадалась о ситуации. Ринулась за дверь, с нарочитым вопросом:
- А кто это за дверью у нас стоит?
А, это ты Гаспар? Да вроде ты тверезый.
Так что же ты за дверью, как магнит?
Гаспар
- Я передать пришел платочек твоей дочке.
Но не решил войти, услыша тот ответ.
Гортензия
- Так, что произошло?
Гаспар
- Ваш муж, откладывает дочке
От Роджера, прекрасный свадебный букет.
Гортензия
- Так что, подумал?
Вот его решенье.
Голден под давлением жены
- Я дочку с миром отдаю.
Уверен, что мое решение
Уйдет в счастливую историю, в семью
Гортензия кричала:
- Дочка, собирайся.
Астория
- Ах мама, я купаюсь
В скорости прийду.
Гаспар влетел в гостиную с вопросом
- Подарок-то куда?
Голден
- Давай, я передам.
Гаспар
- Э, нет. Вручить я должен детке.
Гортензия
- Тогда дождись тут окончание ванн.
Гаспар уселся на крыльце.
Все за столом сидели.
Астория вышла с полотенцем на главе.
- А, дядя Дойда. Вы когда успели?
Дойда
- Сходи. Там кто-то вьется на крыльце.
И вышла на крыльцо к Гаспару.
Он ситуацию обрисовал.
Астория испугалась, побежала к маме.
- А он мне все платок в ладонь совал.
Взяла и развернула. Вижу,
Там два кольца лежат уж в ряд.
Отказ – одно надену. Принято, то оба.
Одела оба, весело блестят.
Вошла, и все оторопели.
Гаспар, неряшливый, на юбку наступил.
 В коротенькой рубашке. Потеплели.
Гаспар, дурило, наступил.
Ну ножки у нее, заметил Дойда.
Ну, повезло же моему юнцу.
Отец задумался от этой боли.
Чужому отдавать к венцу
А вслух сказал: - Уверен, не обидит
 Твой Роджер, столь прекраснейший цветок
И вдруг, Астория поняла, что дядя Дойда видит.
И мама смотрит ласково грустя.
И почему заплакал папа.
Спросила: - Меня замуж выдают?
За Роджера соседа. А он строгий.
Но я его смогу расшевелить.
Никто не заметил, как вошел Роджер.
Роджер
- Конечно сможешь, дорогая
В таком халатике уж всех.
Астория
- А, что особенного, милый?
И тут раздался общий смех.
Гортензия
- Гаспар неловко обошелся.
Он на крыльце на юбку наступил.
И Роджер ему стукнул по щекам
Гаспар
- За что хозяин, был я робкий.
Роджер
- Ты платье почему не отдавал?
Гаспар
- А ей зачем? Стоит, как статуэтка.
Красива, величава и стройна.
Не то, что старая твоя пайетка,
Моя простецкая жена.
Грешен старик, залюбовался.
Ну что теперь, убить меня?
И Роджер тут заулыбался.
- За правду я люблю тебя.
По венгерскому обычаю, Астории собрали приданое. Муж схватил и не выпускал из рук., как будто ее могли украсть. Едва дал одеть платье. Так и увез с полотенцем на голове. Все хохотали в след: - Вся в белом и фата готова,
Что у нее на голове.
Такую красоту украл из дома,
Любви и страсти на волне.
По закону полагалось прожить три года. Если сладится, то будет свадьба, а нет, так разошлись. Это время наступило. Астории не нравилось отношение его матери Фуны. Она настраивала сына на жестокость, приговаривая: - Не балуй ее. После переезда из дома Спо, только два дня были светлыми. Затем наступили холод и уныние. А потом и боязнь мужа. Он превратился в механизм пыток. Астория уже имела ребенка от Роджера. Она подумала, что ситуация исправится, если они станут жить отдельно. Рассказала, что имеет княжеский титул от родной мамы и поместье, куда и предложила переехать Роджеру. Он согласился нехотя.
Через полгода забеременев,
Астория решила, что наконец-то счастлива вполне.
Но вот однажды осенью, ее он запер.
И только спину мужа она увидела в окне.
Он распустил прислугу в выходной
Собрались к матери его уехать.
Случилось что-то там с ее ногой
И почему один ушел, не знала это.
Вот день прошел, другой и третий.
Замки закрыты, окна тоже, вот беда.
Закрыл, наверно по ошибке. Вот бы встретить,
Хоть одного слугу. Есть надо ей с ребенком иногда.
Так минуло недели две. И вспомнила Астория про связь.
Про папин таксофон, что он провел.
Взялась звонить, он отключен.
И вдруг, ворвался чей-то голос:
- Я слушаю, на коммутаторе сижу.
Скажи хоть слово. Кто тебя обидел?
Ну говори. Не надо лишних слез.
Астория
- Семь дней никто меня не видел.
Беременная я, с ребенком. Муж ушел куда-то
Нам надо есть и пить.
Ком-р
-Полиция сейчас приедет.
Астория
- Не надо. Подберите мне ключи.
Ком-р
- Дебил твой муж. Я к тебе уже еду.
Астория
- А что, куда-то ехать собираться?
Ком-р
-Сидите дома. Я хоть накормлю.
Через 15 минут она приехала со своим мужем, тоже полицейским. Они вскрыли замки ломом у ворот и входных дверей. Не найдя Асторию, стали кричать: - Есть кто ни будь? Астория закричала из своей спальни: - Слуги, я тут.
- Бегу, бегу. Я коммутатор
А это муж мой. Вот тебе еда.
Астория выпила компот и съела бутерброды
Ком-р
- Я этого козла уж не простила б никогда.
Да лучше жить одной, и деточек качать,
Чем этот ад с дерьмом переживать.
Ядвига взяла ребенка на руки.
- Эдди, бери ее на руки, и побежали.
Эдвард
- Ты бы Ядвига, купила сандалии.
Ядвига
- Ну, может заедем, павильон по пути.
Ядвига
- Роджером звать твоего скакуна, что ли?
Знаю такого. Ко мне заходил.
Не только тебе он принес столько боли.
Он к старшей сестре твоей часто ходил.
Был у мамы твоей, красивейшей особы
Брак, не только с папашей твоим.
Муж он, конечно., не столь пышной сдобы,
А так себе тоже, дурак – пилигрим.
И родила от него она дочку.
Тоже на маму похожа, как ты.
Вот и сажал сестру в ту же сорочку.
Украл у отца и держал взаперти.
Ну а меня попросил муж о деле.
Ты разбери документы. Взяла.
Я б дочитала, но волосы вдруг поседели.
Мать суетилась, на суд подала.
Суд длился год, ну а мы погорели.
Мать вышла замуж, на суд не пришла.
Астория
- Как же сестра?
Ядвига
- Он ее запер в спальне, на месяц опять.
Сам он уехал к Жоржете или Клотильде.
Да как бишь ее, твою мать.
Но за сестрой мы твоей уж следили.
Дня через два мы достали ее.
И полисмены мать сильно побили,
Что не дает посадить уж его.
Значит за дочерью мы приглядели
К жизни вернули ее доктора.
Ну а мамаша, как птицы пропели,
Где-то в постели с другим до утра.
Ездила к ней она разик в неделю.
Мужу давала немного вздохнуть.
Там говорила, что мама болела
А ведь в Россию тяжелый был путь.
Ну а потом, вдруг совсем потерялась.
Не видно, не слышно. Наконец узнаем,
С мужем с жизнью простилась.
С грустью пошли, опечатали дом.
Все завещанье пришлось почему- то
Только тебе, а сестре ни гугу.
Астория
- Дом, состоянье, что было при этом,
Было лишь только отца моего.
Ядвига
Ну да пусть.
У меня было то впечатленье,
Что перепутала она вас двоих
Сказ о тебе, как о взрослом явлении,
Об Аде, сестре – малолетний тупик.
И у меня о ней сложилось мнение,
Что все ж счастливица она.
Но мимолетным было впечатление,
Когда поближе я узнала замахи твоего отца.
Он сжег в подвале сына своего.
Упрятав, без жены его на время.
Астория
- Не правда. Это сделала его жена,
Когда он на охоте был в Ереме
Он плакал жизни до конца
Об этой жуткой в нем потере.
И не было на нем лица,
Когда он вспоминал то время.
 Ядвига
 - Ну, может они оба ошибались.
Там мальчик бегал, на него похож.
Хорошенький такой, и мама с ним
Такая же, только седая.
А папа показался не родным.
Астория
- Дай адрес мне, пожалуйста, Ядвига.
Ядвига
- Да я тебе намедни покажу.
Арестовать ее придется,
Если я правду докажу.
Подпишешь документы, что я дам?
Астория
- Конечно, если правде соответствие найдется.
Ядвига
- А дальше, поведу тебя я к крестной в дом.
Пусть она с зятем подерется.
Приехали. Ядвига все им рассказала.
Мать за лекарством побежала для отца.
А сама, спустилась вниз, и в обморок упала.
Пришлось откачивать, почти что до утра.
Потом кричала, что она плохая мать.
И не смогла устроить дочку.
Тут встал отец: - Пора кончать.
На этом он поставил точку.
Ну, просто ты Гортензия нежна.
И неурядиц знаешь мало.
Наполнена твоя казна,
И ты лоснишься, будто сало.
Астория вспоминает   
- Мне дали сонного лекарства.
И я уснула на ходу.
Не зная мужнего коварства,
Что не на счастье он, а на беду.
 А получилось так. Приехал Нулин – сын.
Его с почетом из России проводили.
Он воевал и был гусар.
Полковником богатым снарядили.
Приехал свататься ко мнею.
Представился Степаном Брысовым.
Я вышла вечером, во мгле,
И папа босиком со мною вышел.
Закутана была в платке.
А папа палку взял, чтоб Роджер вышел.
Он предложенье сделал с маху,
Не видя торса при луне.
А папа узнал его уж сразу,
Хоть вырос, стал гусаром на коне.
А он меня не очень разглядел,
Как будто лампа на него светила.
Холодный взгляд и бледное лицо.
И странный вид, ну как у крокодила.
И бил копытом, прямо у дверей.
И вышла мама и спросила:
- А Юрий, а не тот злодей,
Который, по его словам, стреляет в рыло.
И он остановился, и задумался на миг.
И эта сцена отца насторожила.
Он сунул в дом его скорей,
И слуг толпа его разоружила.
Отец его завел тихонько в кабинет.
Спросил, не хочет ли он чая.
Он головою покачал, что нет.

Юрий
- Я вашу дочку повенчаю.
Голден
- А имя ты зачем сменил?
Юрий
- Я в вашу армию пошел.
Там имя взял, чтоб легче вместе драться.
Голден
- Ну ты, я вижу бравый и в чинах.
А дочь моя давно за мужем.
И он полковник, скоро генерал.
В чинах, наградах…
Юрий
- И похуже.
Ведь запер он ее с дитем.
А вы к себе ее приняли.
Он пропил и поместье ее.
Они с друзьями вместе
В карты проиграли.
Голден
- А ты зачем приехал к нищей на постой?
Юрий
- Она мне нравится уж с детства.
И какой позор, что есть дите?
Готов исправить это бедствие.
Голден
- Дитя, допустим не с тобой.
Отдать не можем мы его.
Ну ты смотрю, герой душой.
А что скрываешь ты сего?
Ну говори, не тормози
Свою кипучую натуру.
Юрий
- Я вам записку покажу.
Что сунул мне Сергей однажды в вечер.
А дальше сам смотри бузу,
Которая во мне противоречит.
Голден читает
- Возьми ножи, о сын мой юный.
Пойди к княгине Хруи, и тогда
Ножом ты стукни в грудь унылой,
Чтобы моя любовь исчезла навсегда.
Юрий
- Но он не мне ее отдал.
А своему соседу, по тюремному обету.
Сергею Демину. Так он назвал.
А тот своей жене Полине, по секрету.
Голден
- Я сейчас убью тебя, нахал.
Вот с этой страшной вестью
Свататься приехал?
Ты знаешь, кто убил родителей сего дитя?
Юрий
- Нет.
Голден
- Подонки эти.
Юрий встал и покачнулся. Стер пот со лба ладонью.
 Юрий
- Хоть чаю дай, сейчас умру.
Я не могу понять ту даль,
И что происходило сразу.
Княгиня Хруи, казалась счастья образцом.
Идущим с одного лабаза.
Голден
- Она - то образец. Да твой отец,
Образчик ненавидящих, всех сразу.
Она, конечно. Отец твой образина.
Как сын, который утаил
От общества улики, не дав заранее той лозы,
Чтоб месть осталась в потере своих сил.
Голден выбросил Юрия в гостиную. Он разрыдался не на шутку. Встал на колени и твердил:
_ Прости меня, Астория, родная,
Что тайну эту утаил.
Подумал, что сохранность, дорогая,
Вот это нужно, чтоб тебя спасти.
Гортензия
- Ты что ее родная называешь?
С ума сошел, от этих новостей?
Юрий
- Нет. Астория сестра троюродная мне.
И я рожден, чтоб пожениться с ней.
Гортензия
- Но, это будет доченька решать.
Ну а пока, иди покушай.
Юрий
- Не буду. Дай мне только чай.
Иначе я умру от стужи.
Вокруг творится только зло.
Как пережить такое горе?
Всем детям наставляли, будь добрей.
А мне, иди убей, как в кори.
Кого убить? И так их нету.
И за что? Папаша в сестру матери влюбился.
Ну любишь крепко, ну и что?
Не понимаю этих бредней.
Убил и мать. Садистский холм.
И в довершенье интермедий,
Не дал родиться брату в этот год.
Поэтому, хочу я в жены взять царицу вашу.
Я понял, любите ее
Ну, если не пойдет, я не заплачу.
Уйду с дороги я в свой двор.
Голден
- Не надо, Юра здесь шататься.
Уйди пока.
Юрий
- А как же честь?
Я где ее должен оставить,
Не порубив врагов на месть?
Как брат сегодня буду биться
Я с Роджером, врагом сестры.
И усмирю его навеки,
Во имя вашей доброты.
Он начал действовать мгновенно.
От Роджера летела пыль.
И он его в ягненка постепенно,
Чрез лучшую адвокатуру превратил.
Отнял он все, что даже Роджеру принадлежало.
И Роджера отец споткнулся об него.
Ведь Юрий, взятки перехватывал сначала.
Да потому, что денег больше у него.
Астория вспоминает
- Все мне вернул. Поместье, лес и чащу,
Что составляло половину города.
Я парк разбила для селения в чаще,
Но погулять ходила я одна.
Боялись люди преступить границы.
Что частный сектор, там определял.
И только жандармерия с позиций
Защиты заезжала иногда.
Жила я одиноко и ждала ребенка.
Уж девять месяцев, как ветром пронеслись.
День родов наступил. Я родила мальчонку.
Красивого, как бог.
Глаза, как васильки.
А в доме Спо дошло до маскарада.
Переоделись все, и веселились всласть.
Там Юрий пел, играя на гитаре.
Не как его отец, оружием показывая власть.
Но до конца, отец ему не верил.
Он на трубе играл, а сам за ним следил.
Боялся, что начнутся лишь потери.
Коль русский в их семье когда-то наследил.
А Юрий, бесшабашный и высокий,
Скакал средь молодых и старых дам.
Кому- то кланялся, кому-то улыбался.
Со мной он редко танцевал.
И вдруг, раздался выстрел по его особе.
Он весь обмяк, но тут-же встал опять.
Порвал мундир он на себе, там пуля в сдобе.
Попала в медаль доблести, пришлось уж снять.
Шесть полисменов было в этом зале.
Поймали сразу подлеца.
И Роджера в убийство закатали,
А также и его отца.
Виновны оба, это точно.
Нашли улики, пистолет отца,
Которого нашли на огороде
В грядах, зеленого от солнца огурца.
Их расстреляли на рассвете.
Ведь, документы подписали все,
И даже маленькие дети,
Что раньше веселились, как во сне.
Мадам Контье, приехавшая из Парижа,
Заметив сзади в Юрии дыру
Позвала маму, и она при свете,
Поспешно показала все врачу
 Врач сразу же нахмурил брови.
Хирург тут нужен. Сейчас брата позову.
А тот запил немножко с горя.
Похоронил свою сестру.
Приехал под хмельком. – Ну что случилось?
Гляди, как пуля глубоко вошла.
Да вовсе и не пуля это, а стрела.
Поддельное оружие так стреляет.
Чтоб не нашли оружие, мой друг.
Ну ничего. Он держится достойно.
Не первое ранение. Смотри на грудь.
Там дырок, не сочтете за неделю.
Давайте инструменты, да и в путь.
После операции.
- Пойдем обратно веселиться,
А он пусть спит, пока что тут.
Здесь в кабинете и не слышно.
Ведь надо парню отдохнуть.
Все уж порядком подустали,
И только сели за столы.
Раздался выстрел, как из стали.
И чтоб вы думали? Сергей забрался за столбы.
У полисменов выпал тренинг.
Вместо погони, нервный шок.
Главный жандарм
- Вы что там, все остолбенели?
Анука, фас его, в апорт.
Малыш
-Ведь мы убили негодяя.
Главный жандарм
-Я с вами завтра разберусь.
Кончайте жрать, а вашу слабость,
Я завтра в табель занесу.
Все кинулись искать злодея,
А папа пулю стал смотреть.
Он был похож на злобного еврея,
Который Палестину захотел стереть.
Был мрак. Преступник укатился.
Услышали копыта лошадей.
Он с братом был, с которым появился.
Он был ему придворный и лакей.
С повернутым мозгом соображалось плохо.
И нанял брата своего,
Его жену и дочку тоже.
И в банду превратил семейный клан.
А на рассвете их поймали.
Они уехали в пикет,
На то болото, там и ночевали.
Их спящих взяли за багет.
А расстреляли, прям на месте.
Дождались, чтоб в болоте стон затих.
Собрались уходить все вместе,
А там рука цепляется, торчит,
Малыш
- Ребята, стойте. Пли все вместе.
Добили, вроде бы дотла.
А вещи-то их где?
Средний
- Да вот же сумка
А вот еще один пакет.
А вот еще одна полунка. (барсетка)
А вот и в город наш билет.
Там лишь шестого не хватает.
Начальник вырубит в кадык.
А по середке он напишет,
Убитый в зоб, как тупой бык.
Заржали и ушли спокойно.
А за кустами прятался шестой.
Он по нужде ушел далеко,
А выстрелы услышал,
И шепнул себе, постой.
Зарылся в землю с перепугу.
Там отлежался под травой.
А грязь стряхнув, увидел пулю.
Он вытащил ее ножом и в дом пошел.
Потом вернулся за товаром.
- Ну ладно, хватит мне на жизнь.
Пока возьму немного даром,
Что приготовила мне жизнь.
Разрыл он несколько ячеек,
Взял нож, и все с собой унес.
А я все это время просидела под крестом.
Меня и малыша преступник караулил за окном.
Я закрывала телом своего младенца.
Хотел меня и сына изуродовать ножом.
Три раза он стрелял бесшумным револьвером.
Я услыхала лишь хлопок.
И папа в спальню вдруг вошел несмело,
Услышав выстрелов поток.
Вошел с вопросом, как ты детка?
Я палец поднесла к губам.
Он произнес, что под окном злодейка.
Увидел, женская рука.
Сорвал отец портьеры смело,
И ловко прыгнул сквозь окно.
Он завалил ее всем телом,
Скрутил ей шею и ее.
Я выглянула. – Все с ней, детка.
Покончено с змеею навсегда.
Она кричала: - Я беременею редко.
И он сказал ей: - Да, да, да.
Затем достал он нож, и метко
Зарезал эту тетку навсегда.
Затем достал иглу из ордена в жилетке
И проколол еще глаза.
Она от боли заорала.
И он ее еще проткнул.
Тогда она его разжала,
И унесло ее в тот путь.
Отец пошел на перевязку.
Та пуля исцарапала его.
Он головой крутился в пляске.
Так по касательной прошла в него.
А доктор крикнул: - Не опасно.
Везунчик Спо, побреем, вылечим, и будет жить.
Но, это, все-же, так ужасно.
Свои стреляют, руша жизнь.
Голден
- Да русские затеяли все, Грени.
Доктор Грени
- Какие русские, окстись.
Конечно, видел я, они присоединились.
Но венгры ссору-то затеяли, очнись.
Венгерским все оружием задеты.
Старинным стрелам родовым
Уже лет двести, а ты поешь все песню эту
Да где же русские? Уймись.
Вон парень спит. Сражался за тебя, как лев.
И он ранениями побит.
А он по-русски говорит.
Голден
- Я видел много моряков,
Которые кружили над морями.
И был то разношерстный тот альков.
И, между нами, мир царил, хотя и плавали годами.
Один матрос, однажды капитану
 Позволил оскорбление нанести.
Дебилом он назвал его уму и стану.
Го забили батогами, но выжил. Думал не снести.
Затем, сей капитан флотилию посадил на рифы.
И у команды не было питья.
А капитан тот, перекрыл к запасам рифы.
Сказал, терпеть всем до утра.
Команда растерзала капитана.
-Акулам бросили. Пусть потешатся они.
Или, мы видели в Атланте динозавра.
Ему подбросим, сами вне пурги.
И только его выбросили за борт,
А тот наказанный встал у руля.
На капитанский мостик выбрал его бот,
Так с рифа наш корабль и съехал.
И вся флотилия, как один стремя.
Вот видишь, я жену послушал.
Однажды, строгости ее я уступил.
А надо, как матрос, послушать свою душу,
Чтобы спокойно здесь гулять и пить.
Доктор Грени кивнул в согласии.
Они последними уж спать ушли.


На утро я проснулась ясновидцем.
Такое чудо испытав, закрыв глаза.
Я вижу лица и что со мной случится.
Я теперь знаю, кто есть кто, и не хватает, где паза.
Мой мальчик тоже был особый.
Он кулачком мог стрелы выпускать.
И будучи красивым и веселым,
Он радовал всегда меня, отца и мать.
Подрос он за четыре года.
Умен, ретив и мил не по годам.
У нас же был сосед Горх Адам.
Ко мне ходил он раз в неделю.
Но ордена ему за близость я не дам.
Мне скучновато было с ним в постели.
Из Польши в Венгрию приехал волонтер.
Служить во флоте отказался.
И в рекруты он сам пошел.
Там стали все его боятся.
И выгнали из армии за лютый нрав.
Уж если дрался, так до крови.
Для Будапешта, это был чудак.
Которому так хочется взорваться.
И звали его Иван Мострорецкий.
И был у него брат – Сунган.
Вот принесли они сиреневые розы молодецки.
С намерением, что женится Иван.
Я стала выбирать между Адамом и Иваном.
Мать говорит: - Горх ближе и нежней.
Но выбирать тебе. И Адам чист, без подлости, обмана.
А Иван с грохотом бежит.
И мы не знаем, может он женатый.
Что в его прошлом там лежит.
Астория
- Я мама знаю, что с Адамом не уживусь.
Хотя и Иван не того узору.
Пойду я папе об обоих расскажу.
Уходит к Голдену.
Мой папа, что мне делать, дорогой?
Что в жизни выбрать, утлую дорогу?
Голден
- Не надо, детка, ты не кипиши.
Я мужа приведу тебе другого.
Я знаю, что ты любишь в них уже.
Что сути чистота тебе дороже.
Данило Стоцкий, однофамилец матери твоей,
Приехал тоже с Польши.
Спешил к отцу, потом в Палермо и к тебе,
Чтобы не возвращаться туда больше.
Астория
- А что ж поляки делают в Палермо?
Голден
- Подарок он тебе купил
Венецианского плетенья.
Астория
- Хочу увидеть, нету сил.
Входит Гортензия
- Зачем ты Асте голову морочишь?
Ведь девочка опять поверила в любовь.
Данило Стоцкий скособочен,
И ходит он с хромой ногой.
Голден
- Да ты уж выбрала однажды.
Он медалист и строгий вид.
Заплакал я, тебе и это в жажду.
На деле не мужчина, просто стыд.
Гортензия резко развернулась и вышла.
Голден
- Уж едут, одевайтесь поскорее.
Да надушитесь, или что там у вас есть?
Идите в зал. Я там их принимаю.
Да принесите слуги, на что сесть.
Вошел Данило. Сел на пуф.
Голден
- Что за красавец к нам явился?
А ты на Хруи, копия похож.
Не знаю, сможет ли дочурка
На отце, почти жениться?
Гортензия
- Ну. Что ты глупый говоришь?
Голден
- Что вижу, то сказал в полудни.
А ты не видишь, что ли ввысь?
Гортензия
- Да я- то вижу, только помолчи сегодня.
Голден
- Да пересядь на кресло, ты Данило.
Сидишь на краешке, как воробей.
Данило
- Я ехал к вам, такой счастливый.
Меня разбили вы в конец.
Я должен сразу удалиться.
Быть одиноким, видно, мой венец.
Ее увидел на портрете,
У брата Ивана. В пылу,
Он всем рассказывал: - Невесту,
Я эту скоро увезу.
Поеду с ней по свету мчаться.
Кататься, голубей кормить,
На белок часто любоваться,
А всех врагов ее убить.



Голден
- Видишь, мама, также Горх
Малютку нашу увезет.
А внуков нам оставит с горкой.
Играйтесь сами, вот почет.
Гортензия.
- Но я не верю, чтоб Данило,
Таким дебелым показался всем.
Данило
- Вы здесь о чем? Не понимаю.
Влюблен я сильно, остальное нипочем.
Возьму ее в супруги, и живем.
Я знаю все истории ее.
И думаю, сумею успокоить
И усладить души нарывы и цевье.
Что муженек сумел ей здесь устроить.
Вошла Астория и увидела лицо Данилы. Вспоминает.
- Я завопила, здравствуй папа!
Заплакала и бросилась к нему.
Меня обнял и закричал солдатам: -
В шеренгу стройсь, и вон отсюда по плацу.
Те зашагали быстро, быстро.
А Иван к дому подходил
Меня схватил Данило на руки в пушистом,
Зеленом платье подхватил.
 Полковник Стоцкий, донес до спальни.
А далее, в своей любви он утопил.
Я ощутила лучшее блаженство.
Такое чувство, что назло судьбе.
Но он сказал, что лучшие моменты,
Когда любимая, что лучшее тебе.
Вручил подарок мне огромный.
В коробке красной, бархатной он был.
Лежало там колье, искуснейшей работы
И серьги шли к нему, и набор перстней на пыл.
Данило
- Ты счастлива, любимая набору?
Астория
- Все мое счастье – это ты.
Вошли в гостиную, Данило объявил
- Граф и графиня Стоцкие.
Не знал, что в Венгрии, и титул князя к нему переходил.
Возникла тишина.


Иван, как шпагу проглотил.
Букет очередных цветочков он быстро маме подарил.
А Адам Горх ничего не знал.
Подъехал к спальне на коне.
Разделся, ждет меня, лежит, читает.
- Да что-то нет ее. У матери пошел спросить, а где?
А мать сказала: - Замуж вышла.
Ты Адам, лучше не мешай.
Уж, если ей такая тризна вышла,
Садись на лошадь, уезжай.
Он выскочил в гостиную с проверкой,
Едва успев надеть трусы.
А Иван крикнул: - Кто ты? Сейчас устроим сверку.
Тут вышла повариха,
Утащила за усы
Сказала ему Лозя: - Впустую, что ли ехал?
Теперь уж раздевайся до конца.
- Сейчас приду, коня не привязал.
-Да полно те, коня. Уж капает с конца.
Взяла, и на себя беднягу завалила.
А он барахтаться уже не мог.
Данило шел с проверкой с тыла.
От страха, Горх вспотел до ног.
На утро встретились они опять.
Адам
- Приветик братец. Дай коня.
Пока я в сексе упражнялся,
Лошадка убежала от меня.
Я вот, с уздечкою остался.
Данило захохотал
- Да как же ты коня не привязал?
Адам
- Я привязал, да видно плохо.
Данило
- У… Ладно. Довезу тебя до части.
Чай не чужой. Уздечку мне отдай.
А вышли из ворот, она пасется.
Там травка свежая была.
И мама со всех ног несется.
- Цветы я здесь сажала. Вот дела.
Их разом ваша лошадь съела.
Адам
- Да ну, не ест она цветы.
Гортензия
- А вы куда так скоро?
Адам
- Нам в часть пора.
Данило
- Заеду в полдень к вам
По свадебным делам.
Адам
- Я помогу.
Данило
- Да нет, не надо.
Мы сами разберем свою узду.
Отдает Адаму уздечку.
Адам
- Нет, не возьму. Дарю навечно.
В поместье много у меня.
А если не нужна, так подари невесте.
Она ведь лучшее, что было у меня.
Данило
- Так ты в постель к ней собрался, сволочь?
 Адам
- Не собирался я, а ехал уже к ней.
Люблю ее всем сердцем, а не сволочь.
Жениться собирался я на ней.
Данило
- А к поварихе как в пастель забрался?
Адам
- Влюбилась Лозия в меня.
Она ко мне все время приставала.
Я бегал, как зайчонок от огня.
Данило
- Понятно, но чтоб духу твоего,
Здесь не было уж больше никогда.
Адам
- Ну хорошо, а как же Лозя?
Я не забуду ее больше никогда.
Данило
- НУ ладно. Приезжай, не дальше кухни.
Адам
- Да, хорошо, но это как когда.
Данило недовольно хмыкнул. На этой фразе они разошлись.

 

А свадьба была пышной и веселой.
А Юра, стал на празднике седой.
Надежды рухнули, как те деревни,
Что затопило на весенний водосбой. (наводнение)
 Внезапно ухватил за платье,
И в сторону отвел я.
Юрий
- Ну, где записка? Превратилась уж в отрепье?
Так может, действовать в заветах моего отца?
Подошла Гортензия
- Ну полно Юра надсмехаться.
Ведь путь преступника – серьезный путь.
Юрий
- А стоило ли для нее стараться?
Гортензия
- Да ведь ты ездил, как - нибудь.
 Юрий
- Я думал, как всегда, ни кстати.
Гортензия
- Мы помним добрых дел удел.
Данило
- В чем советы?
Гортензия
- Да Юре, что- то плохо. Ране он.
Юрий.
- Да, ранен. Не по- детски.
Иглой пронзен, еще какой.
Истратил состоянье идиотски.
А дальше, вон пошел, русак такой.
Астория
- Брат, дорогой, а сколько ты потратил?
Юрий
- Все состоянье, на свою беду.
Астория
- Я возмещу тебе ущерб. Если не хватит,
То займу я деньги в Братии.
Гортензия
- Закрой-ка ротик, наконец.
Часть мы с папашей оплатили.
Ну треть, уж точно, Голден мне сказал.
Затем, сестра твоя дала частично.
Еще Данило мне немного дал.
Данило
- Немого? Миллионов 5 добавил.
Я думал хватит, чтобы дело закрывать.
Гортензия
- Что оставалось, Голден все на свадьбу вам потратил.
Юра
- Вы прекратите наконец?
Ведь я старался, по судам метался.
Хотел не рухнуть в грязь лицом
Пред красотою Адочки молился.
Ой, бишь Астории, прости меня дружок.
Поняв, что у Юрия нет денег, я сунула ему в руку пятитысячную купюру. Поблагодарив взглядом, он уехал. Гортензия поняла, что он встречался с сестрой Астории все это время. И судебный процесс не стоил так дорого. Значит деньги потратил на нее. Госпожа Спо, внутренне, рвала и метала Юрия. Мужественно делала вид, что все хорошо. 



Данило
- Известная история случилась.
Он деньги просадил все на твою сестру.
Ведь Ада, только сверху чиста.
Любого выгонит к утру.
Гортензия
- Там нет детей по той причине,
Что часто делала аборт.
А есть племянник, весь в кручине.
Что он попал на этот двор.
Астория
- Племянник… А, откуда?
В истории такие повода…
Гортензия
- Да это сын, в огне погибший летом,
Стефана, твоего отца.
Данило показал ей на височек.
Меня легонько подхватил,
И выругался: - Не хватало ему дочек,
Так еще сына отчудил.
Врача, врача, мамаша закричала.
Врач прибежал, лекарство он вручил.
Мамаша объявила, от жары ей плохо стало.
Но лучше уж сейчас, пора за стол.
Обед уже застыл.
А папа подошел и цыкнул он на маму.
 В толпе презрение пошло к нему.
А мы пошли за стол, в людскую панораму.
Ну а потом, сбежали прочь, в ночную тьму.
Колодец там стоял старинный.
Прадед графини Спо его отрыл.
Мы стали друг на друга лить поток невинный,
Чтоб от жары истому скрыть.
Он целовал меня у этого колодца,
Затем уединились мы в кровать.
И дух воды, и пряность трав в прохладе,
К любви призвали нас опять.
На утро мы приехали в мою усадьбу.
И жили счастливо вполне.
Муж мой открыл агентство, сыскного розыска узду.
А я хозяйством дома занималась.
И увлеклась я кухонной стрепней.
Активно гастро интересовалась,
И ресторан открыла свой.
Я в ясновидении рецепты собирала,
Древнейших исторических эпох.
И публике бриллианты показала.
Воспринимала, как шедевры, все на ох!
И все хозяйки молодые
Просили научить их так.
Ведь даже бабушки седые
Не могут повторить никак.
За мною шли успех и слава.
За мужем тоже занялось.
Закрыла его бизнес полицейская управа,
Как конкурента. Другое дело началось.
Открыл он обувные мастерские.
По Венгрии по всей успех пошел.
А я носила туфельки такие,
Чудесные, и как ни у кого.
И было у моей лошадки,
Седло, потертое совсем.
Удобно, но уже не к пятке,
И он забрал его в ремонт. Еще уздечку и браслет.
И я поехала кататься,
А лошадь в новой красоте.
 А Юрий начал любоваться
Искуснейшей работой,
Что на лошади везде.
Он как-то неожиданно подъехал.
И стал в дороге эту тему теребить.
Мол, муж тебя так любит, что уехал.
Брильянт, что на коне, решил забыть.
И я задумалась над этим.
Раз в месяц на неделю уезжал.
И я сказала, что с тобой поеду.
А дети как же? – Он аж завизжал.
Решила я проверить, где он.
Ведь сказывал, что едет по делам.
И сыщики, отвесив мне поклон,
Отправились в след, по его стопам.
Отчетом был такой ответ:
- По Венгрии метались мы за ним.
Он со слугой, как будто в дело врос.
Еще пять мастерских открыл, как дыни.
Ну деловой и энергичный,
Ваш муженек, как конь скакал.
Но успевал он, с каждой почты методично,
Письмо любви, мадам, вам посылал.
Астория
-Но писем я не получала.
Что ж находилось в том письме?
- Люблю тебя, Астория родная.
Мечтаю только о тебе.
Но, когда муж приехал рано
И побежал на встречу мне,
- Где письма7 Я ему сказала.
- Отправил сразу я тебе.
Затем он стал смеяться:
- Ну, может быть, на почте подвели?
А вдруг они пришли, штук двадцать.
У них в подвале, где легли.
Астория
- В каком подвале?
Где же твои методы дедукции?
Данило
- Не кипятись, родная.
Исследую я сей портрет и эти репродукции.
И выяснил, что я на почту приходила,
По очереди письма забрала.
Один сообразил: - Небесная сила!
Их видно Ада украла.
Отдал их. Вы, как близнецы.
И только она ходит странно, не так быстро.
А вы летаете, как балерина в фуэте,
Как тот платочек легкий, что прошел в кольце.
Данило
- Да ты поэт, как вижу, меткий.
Но только знаешь, будешь ты в тюрьме сидеть.
Почтальон Загас
- За что, сограждане? Я едкий,
Но служба исправляется исправно. Как сидеть?
Данило
- Вы письма выдавали не той даме.
Вот так попроще я скажу.
Загас
- А письмоносца вы не заказали.
На спичках экономите. Понятно и ежу.
Данило
И ты так думаешь конечно, дорогая?
Я промолчала.
Данило
- Я же сказал, прогулки ради.
Астория
- Ну просто, документы срочно,
Так часто мне нужны.
Из толпы
- Какие документы бабе?
Позвольте мне пройти, газету получить.
Воспитывай, как ляди,
Дочурку под свою узду.
Муж бросился туда. Я обернулась.
Там Юрий не по-детски выступал.
Сказал, что видел, по-соседски,
Как на неделе к ней гусар скакал.
Данило
- Во-первых, и не к ней, а к Поварихе,
Которую ей мама в помощь отдала.
Муж он ее на веки, и отныне
Друг Адам служит у меня.
На почту горожане заходили,
Которые истории все знали наизусть.
Мужчин и женщин вывели,
А Юрия убили. Ушибся об косяк, и пусть.
Там подскочили два убийца, поджидали.
Всадили три ножа. Сказали тихо: - От сестры.
Потом на ноги ему лошадью нажали
И отвезли к болотному двору.
  Так завершился Нулиных род странный.
Как оказалось, его папа теребил.
Приехав из России к сыну,
Он местью голову его мутил.
Всех уничтожил желчным нравом.
Последний Юрий был, и как во сне,
Пошел повесился за Юриным амбаром,
Поняв, что после смерти сына, он на дне.
Данило Загасу сказал: - Следите тихо.
Придет, хватайте, в жандармерию ее.
И он за дело взялся лихо.
А в роли убийц Юры, жандармы оказались, от Ады, от нее.

Тот малыш Джузи, полицейский,
Который своим пузом все бутылки открывал,
Устроился служить ей верно.
Она сказала, что ко мне не приставал.
А далее, вбежали мы домой.
Немного отдышались.
Октавиан надулся, как немой.
Что с сыном?
Октавиан: - С лошадью я дрался.
Я кинулась к нему.
Открыла куртку, а там след копыта.
Данило бил Николу.
- На тебя оставил я семью.
Где Виолетта, сволочь?
Никола
- Спит в коляске смирно.
Данило
- Что значит смирно? Саблей порублю.
Никола
- Да отдыхает. С нею все в порядке.
Не тронутая лошадью, сказала, что посплю.
Данило
- К ним доктор приходил?
Никола
- Да, сказал, в порядке.
Помазал мазью и ушел.
Данило
- Вызывайте снова
Астория 
- По таксофону позвони.
Приехала комиссия по дому.
В ней врач был, но уже другой.
Он стал лечить малышку и другого,
Сказав, что доктор у вас просто никакой.
А мазь он дал, которая годится только на разрыв.
Здесь нет разрыва. Конь по сердцу ему дал..
Малышка вовремя успела отскочить.
А сердце- то на место я ему поставил.
Ну девочке я рану излечил, под волосами.
Там немного. Мазь оставил.
Данило
- Чем я могу тебя благодарить?
Доктор Зеда Зивер
- Отправь в полицию, все деньги, разберемся.
Мы на дом собираем все с женой, так быть.
Я тихо брошь сняла шепча, бери без форса.
Шепнула: - миллионов пять.
Он развернулся и сказал:
- Останусь я, пока детей не подниму опять.
Все вышли. Он стал заикаться: - Пя. пя, пять, икал.
Я приказала Лозе, стол накрыть.
И Адам с поля прискакал к обеду.
Узнав о происшедшем, начал выть.
- Я б знал, остался с детством.
Как можно малышей до лошади пускать?
Никола, уничтожил ты доверие.
И доктора того, уже не допускать.
Октавиан
- А доктор к нам не приходил.
Адам
А мазь кто дал?
Никола
- Да Юре я доверил.
Сказал, лечил он раны много.
Вот это малышу подмога.
Адам
- Стирайте мазь. Краснеет кожа.
Доктор Зеда
- Поехали быстрей за ним.
Поймаю и набью ему я рожу.
Убью его. Нельзя здесь жить
С тупым характером таким.
Данило
- Да уж убили там, на почте.
Адам вздрогнул
- А как-же долг?
У меня деньги брал с нарочным.
А Лозя суповым половником, наотмашь ему болт.
Лозя
- Зачем ты деньги раздаешь из дома?
Он в супе вылез и ушел.
Доктор Зеда
- Что он давал еще?
Никола
- Не помню.
Доктор Зеда
- Не вспомнишь, я тебя убью.
Он подниматься стал поспешно.
Никола выпалил
- Одну статью, и ампулу подал ретиво.
И доктор вдруг сказал, угу.
Будите девочку немедля.
Как ее зовут? Ответил Даня: - Виолетта.
Скорее пить ей принесу.
А доктор крикнул6 – Неси больше.
Компоты, ягоды, вино
На крики вышел , уже чистый Адам.
- Вино зачем-же? Есть дыня сочная.
Доктор Зеда
- Ах, да. Она же маленькая, ну да ладно.
Всю дыню принесите. И тому вон заодно.
Кто знает, чем поил преступник.
Обратившись к Николе
- Статья уничтожение тебе грозит.
Никола
- Не трогал я детей. Ведь это Юрий.
Приедет и меня поит.
Доктор Зеда
- А, и еще попойка подвернулась.
Конец тебе, о подлый паразит.
Никола
- Да что ж я, иезуит?
Я всех детей любил ведь пуще,
Чем их родители в турник.
Данило
- Ты что ж дурак, один нажрался?
Никола
- Нет. Всегда Юрий со мной пил.
Он приезжал с тоской в глазах,
И меня этим осадил.
Данило
- А что ж ты, горя не залил,
Что бросила тебя жена недавно?
Никола
- Как бросила? Ее я знаю пыл.
Я мужем вечно был исправным.
И я в болезни и в нужде,
Служил ей мужем справно.
Но, только, подводила вот она.
Увидела у вас, мадам, мужчину,
Когда вы жили в графстве Спо тогда,
И с Роджером разъехались поныне.
Поручика Степа Монсена все знали.
Он револьверы на редиску променял.
Пришел к жене моей однажды и букетом,
Редиску подал пьяный и упал.
Там запись. Я люблю тебя, родная.
Но ты ко мне холодная была.
Возьми мои цветы, хотя я знаю,
Ты от другого уж ребенка родила.
Решай сейчас, а то умру я.
Не выдержу в такой тоске.
А Юрий следом закукует.
Сказал тут, по секрету на ухо, что силы нет во мне.
Я импотент, ведь с самого рожденья.
Отец мамашу напугал,
Когда она меня ждала во бдении.
И ноги целовал ей уж потом, пощения прося.
Ну и в конце была приписка,
Что оргазировал он только на тебя.
Но я силен, и ты ко мне так близко.
Жду тебя в спальне, поставив за ворота скакуна.
Моя жена его пихнула. Живой, храпит,
А запах, как из конского стойла.
Лозя
- Так, может быть, Астория его любила.
Жена Николы
- Не может быть, такого-то козла.
 Допился до того, что перепутал овощи с букетом.
Одно разочарование и тьфу.
Я не скажу ей. Разорву памфлеты,
Которые он ей принес. Тьфу, тьфу, тьфу, тьфу.
Муж обернулся и сказал:
- Ты что, и с ним спала?
Так, сколько ты мужей имела?
Доктор
- А вам какое дело, с кем она спала?
Сейчас же с вами спит.
Данило
- Ура.
Я медленно на пол сползла,
И бездыханная упала.
Адам за саблю ухватился.
- Данило, я тебя убью.
Данило
- В обморок свалилась
Доктор Зеда
- Дыханья нет, сердцебиенья.
Данило
- Молитесь дети. Я все ж ее люблю.
Адам
- Мы все ее любили, любим,
И мы ее, однако, бережем.
А ты, своим ура, ее погубил.
Словами прикоснулся, как ножом
Я часто приходил к ним в гости.
Мамаша не родная, ну и что.
Люблю ее до самого погоста,
А ты, я сомневаюсь, черти что.
Тот врач привел меня в порядок.
Данило кофе мне принес.
Прости меня. Я буду рядом,
Его устами раздалось.
Адам сказал: - Я считал себя счастливым,
Что хоть однажды прикоснулся к ней.
Она была такой красивой,
Пока ты не украл и поженился с ней.
С поручиком они не спали.
Никола брешет неспеша.
А, что редис таскал в подвале,
Так это хороша его жена.
Ну вот Николу мы попросим
Записку эту принести.
 Что замотал башкой, как спросень?
Анука тайну покажи.
Неси записку, говорят немедля.
А то спрошу, ведь у жены.
Никола ушел в подвал. Данило сел со мной. Я отодвинулась машинально. Он придвинулся опять. Мне стало хуже.
Доктор Зеда
- Ну-ка, сел в другую сторону.
Хватит отношения выяснять.
Твоя персона ей по горло.
Кому-то надо и здоровье поддержать.
Она тебе не бездонная бочка,
Чтобы здоровье у нее качать.
Ну и детей пока не трогай.
Пока я здесь, все будет так.
Ты учинил сию разборку
В такой тяжелый день, как будто это так…
Возвратился Никола. В руке записка.
Адам
- Ну, читай. А лучше я прочту.
Быстро вырвал у него записку и стал читать.
О Юрии ни слова, и только подпись, я тебя люблю, Зося.
Так как зовут твою жену, Никола?
Не отмахнешься, Зося ведь она.
Все засмеялись над Николой.
Никола
- Не та записка.
Адам
Да все я вижу. Иди хозяина порадуй.
Никола
- Я не пойду, ведь он убьет меня.
Входит Данило
Адам
- Читай
Данило
- Слышал я.
Прости жена, конечно.
На ляди, все ж женился я.
Вы с мужем не были женаты,
И с Адамом резвились ой ля ля.
Тут вбежала взволнованная Гортензия.
- Быстро одеваемся и уезжаем.
Астория
- Куда, мама?
Гортензия
- Ко мне, конечно, дочь моя.
Малютки собраны, отлично.
Доктор
- Куда же ехать без меня?
Гортензия
- А это кто?
Доктор
- Я доктор Зивер. Зеда Зивер.
Астория
- Он из полиции. Помог он мне.
Гортензия
- Помог? Прекрасно. На тебе пятак.
Доктор Зивер
Они напрасно поженились.
Гортензия
- Три года еще не прошли.
А по законам Венгрии – никак.
Какая свадьба, если не прошло и срока.
Для мужа испытанье, вот чудак.
Я с мужем 5 жила, не знала
Идти с ним под венец иль подождать.
Другой был лучше, мне казалось.
За Стефана пошла бы, коль не твоя мать.
Любила я его безумно,
А Голдик, про запас он был.
Данило
- Знать, Голдик – это я?
Сказал Данило грустно,
Разрушив этим, чашу всей семьи.
Гортензия
- Решайте сами сэр, кто вы.
Мне наплевать на вашу болтовню
Я мужа знаю хорошо, и скоро
Я вам и это докажу.
Вы были не плохим супругом.
Но, видно член, сильнее вас,
Что к Аде двигаться заставил.
И по неделе в месяц жить в атлас.
Конечно, дети здесь мешают,
Слуги. Жена ведь любит чистоту.
А у любовницы, ведь можно гадить.
Ей это тоже по нутру.
Я вот скажу такую фразу,
Что покоробит нынче вас.
К утру, смените свою фазу,
Что б в этом вот дворце,
Я не видала вас. Жигало.
Данило
- Ну я не знал про те законы,
Что в Венгрии у вас ведут.
У нас жене не ставят окна.
Мужей не выбирают, а дают.
Ведь венчаны мы с ней.
Мы пара. Пред богом и людьми.
Священен этот брак.
Лозия
- Вот это, польская гитара.
Ты в Венгрии. Что за чудак.
Ты, хоть сто раз венчайся в церкви.
Прожили-то вы только год.
Еще два года, если вы о наследстве.
И то, коль сильно повезет.
Откажет вам наша царица,
Ну и пошел в свой эшафот.
Данило
- Какая там еще царица?
Лозия
- Княгиня Стоцкая она.
Данило
- Я только граф. Княгиня ей приснится.
Лозия
- Вот вы попали в свой овраг.
 Данило закричал
-Какой овраг, уже отстаньте.
Нет титула такого у меня.
По свету много я скитался.
Тупей не видел никогда.
Астория
- Мне мама, однажды, сказывала откровенно,
Что есть сестра, которая глупа.
Не знает языков и ходит постепенно,
Как недоношенная в жизни кочерга.
Данило
- Я попросил бы до нее не прикасаться.
Она дороже мне, чем все вы на Земле.
Ты повоспитывала бы, погибшего в пожаре братца.
Астория
- Мне было уж достаточно воспитывать тебя.
Данило
- И ложь, и суматоха, все отсюда.
И на Гортензию он пальцем указал.
Данило
- Вы, мама ей какие песни в детстве пели?
Гуляй-ка дочка, дрянью будь?
Я подошла и стукнула его по щеке. Он схватил меня за горло.. Малыш заплакал
- Папа, маме больно. Отпусти ее.
Данило
- Я тебе не папа. А папа твой
На кладбище, от маминой руки.
Гортензия взяла лопату с коротким цевьем, которая стояла у камина. Она стала подходить к нему так, чтобы не видели дети. Лозя все поняла и перегородила обозрение Данилы собой. Раздался скрип, так как Гортензия вскочила на стул. Затем, сильный хлопок. Данило, с разбитой головой, рухнул на пол.
Доктор
- Наконец- то. Нашлась уверенная жесткая рука.
Гортензия схватилась тут за сердце,
А врач подкинул пригодившийся пятак.
Данило встал
- Ну что, княгиня, не догадалась?
Мне нужна твоя сестра.
Бездетная она., а ты смотри-ка,
Уже двоих мне в дом преподнесла.
И если так пойдет, то вот мамаша
Отнимет графский титул у меня.
И шлепая разбитыми губами пляшет,
Что-то навроде гопака.
Он стал, как шут пред нами придуряться.
А доктор отказался помогать.
- Ну сам завяжешь. Это, ведь не страшно.
Данило
- Ну надо же. Жена княгиня у меня.
И захохотал.
Тут Зося вынесла бумаги.
Она их честно стерегла.
Смотри, не капай только потом.
Он прочитал, спустился на пол, дурень, прокричал.
Потом сопя, по матери, не страшно
Ведь, есть же у нее сестра.
А Лозия сказала:
- Это средство
И усмехнулась здесь над ним.
Астория
- Сестра не может титула иметь.
А впрочем, как и брат побочный.
В законах наших стран страницы есть.
Коль дети от раба, они ведь все теряют
Уверена, что титул ждет она
От графа Стоцкого – поляка.
Чтоб в Польше повенчаться.
Данило
- Ерунда.
Хотя, о Кракове сказала мне когда-то.
Сидел и плакал, и прощался навсегда
С прекрасным житием, с детьми,
Что на глазах его росли.
И крикнул нам прощай,
Когда мы уходили.
Никто не оглянулся. Мы спешили.
Нам надо было увести детей.
Лозия принялась убирать посуду, а Зося, Адам и Никола, принялись толковать о происшедшем.
Зося
- Надо же, ему говорят – княгиня,
А он не верит никому,
Как тот осел, что застрял в глине.
Мы дураки, он умница в дому.
Мы говорим, законы в Венгрии такие,
Он Польшу нам привел в ответ.
Чем жить поляком в Венгрии,
Получше, в мозгах уж разделить тот взвод.
Ну вот смотри, он погибает.
Руки ему никто не подает.
И врач уехал. Досягает,
Кто честен, а кто чушь несет.
Все это время Данило плачет, сидя на полу. Потом услышали стук падения. Он скончался, где-то через час. Через три недели, в сопровождении Гортензии и Голдена, мы приехали в мою усадьбу. Мы решили здесь пожить все вместе., так как не хотели нас отпускать одних.
 
 
 Накануне, в ясновидении я узнала, что мою усадьбу обворовали. Когда вошли во дворец, увидели только стены. Не было даже мебели.
Гортензия спокойно сказала
- Ну что ж, мы заново все купим.
Не правда ли, мой дорогой?
Голден
- Конечно. Все тебе окупим,
И сделаем подарок дорогой.
Куплю тебе осла для тутти.
Играй с ним. Это лучше, чем дурак какой.
Дети закричали: - Осел, ослик! Деда купит. И все засмеялись.
Пришел Никола из подвала и Зося. Они рассказали странную историю. Пришел вчера поручик Монсен. Посидел, поговорил ни о чем и ушел. Мы легли спать. Утром проснулись и увидели, что он выносит последний диван. Когда-то в банде, что набрал Сергей, было шесть преступников. Одного не нашли. Мы подумали, что это и есть шестой. Полисмены, которых мы вызвали, начали расследование. Первым вызвали Степа Монсена. который сказал, что ничего не брал. Он игрок, а не вор. Оставил в участке залог, и они его отпустили.  Спо купил мне новую мебель. Современную, красивую. Большинство носимых вещей, особенно женских, остались. Понятно было, что орудовали мужчины. Остались драгоценности только те, что подарил мне Данило.

Мама сказала:
- Есть пять достойных женихов.
Ты выбери кого- ни будь из них.
И не волнуйся за детей.
Рожай, хоть сразу четверых.
Астория
- Я буду выбирать, сказала робко.
Но, если мама с папой, в случае игры,
От них не заболеют ходко.
Вы оба очень мне нужны.
Спо
- Да, обещаем доченька тебе.
И вот приходят женихи,
Один другого лучше.
Ну все красавцы, молодцы.
Один, чуть всех дороже.
Полковник Дорохов Андрей.
Примерный воин, верный лишь отчизне.
Увидел он моих детей,
Решил, что здесь судьба капризней.
Затем явился ювелира сын.
Увидел, девочка с калье играет.
Иосиф
- А вы для ребеночка калье
У папы раньше заказали?
И я все поняла тогда.
Данило первоклассный мастер лжи.
Я ответила, ну да.
Вот только я не помню,
За какие уж гроши?
Он говорит, за сто рублей,
Спаял он мужу это чудо.
Вернее, делал нам один еврей,
Который раньше торговал посудой.
Да не одно он сделал их,
А два комплекта украшений.
Сказал, их две, как близнецы.
И надо мне собрать терпенье.
Одна ко мне хоть холодна,
Но этим возбуждает слишком.
Вторая колченога и стара,
Но прыгает вокруг зайчишкой.
Я хохотал. Да, сложный выбор.
На темя кепи натянул,
И я его потом во сне увидел,
Как он с двумя играет в грусть.
Однако, ловко прокрутился
Он с вами. Обе хороши!
Сначала с вами он крутился,
Сейчас у Ады, на ваши же гроши.
Астория
- Вы не ошиблись Иосиф?
Нет. Я привык всю правду говорить
Ну и конечно, правду слушать.
Тут мама вышла
- Что? Наговорились наконец- то?
Пойдемте в зал чаевничать.
Они пошли, а я сидела.
Свое представила калье на ней.
И в ясновидении увидела картину,
Сестра моя стоит у входа в банк.
Я вышла, рассказала, что я вижу маме.
Оделись быстро, сани слуги запрягли.
Иосифа на слуг оставив,
Нас лошади ко банку привезли.
Мы выпрыгнули. Скользко. Я упала.
Примета не хорошая у нас.
При этом, окружающих очаровала.
Все руки помощи раскинули для нас.
А в банке всполошились сразу.
- Вы только приходили, час назад.
- Все выгребла у нас, зараза.
Сказала мама. – Зовите полицмейстера сейчас.
Вчера вы с вашим мужем приходили.
Он десять миллионов выдать попросил.
На срочном вкладе деньги вы храните.
Мы выдали, что можем.
Остальное не дадим.
- Имела я двенадцать миллионов в этом банке.
Осталось шесть, а также и в других.
Вернулись мы домой, наш ювелир уехал,
И больше никогда не приходил.
От него пришел Ефей, их друг на завтра.
Парень мировой, но нету сил терпеть.
Вел разговоры о погоде мерзкой.
Эр не выговаривая, начинал потеть.
Начал разговор он с развлечений.
Нравится ему наш маскарад.
Пригласи меня на угощение.
Я тому, уж очень буду рад.
Для венгерок – это катастрофа,
Видеть в муже полного осла,
Что пришел, сказал: - Я буду лопать.
Сам же не принес даже винца.
Лопает печенье с диким хрустом.
Давится, хлебая лишний чай.
Крошки осыпаются так густо.
Что он за столом грязнулей стал.
Не сказал спасибо, до свиданья.
Завернули мы ему с собой пакет.
Сунул он его в сюртук, потом подумал
- Так Иосифу передать какой ответ?
Гортензия
- А вы, для друга приходили?
Ефей
- Конечно. Я же не глухой.
Знаю, что под платьем подвенечным
Капитал, и даже не плохой.
Видел я многообразье
Разношерстной, коренной толпы.
Это ведь, сплошное безобразье.
Вы же две, красивы и умны.
Я не знаю, что Иося задумал,
Только если на поминки пригласит,
Не ходите, под любым предлогом.
Там вас ожидает негатив.
Приходите делать украшения
Для ребенка и для малыша.
Сделаю красивенько, как елка.
Печенье я Иосе не отдам. И пошел с отдышкой, не спеша.
Третий был майор Людовик Первый.
Так его прозвали все вокруг.
Видимо он жил, со сгустком в нервах,
Разрывая весь покоя круг.
Ему я отказала сразу.
Он опрокинул детский крик в игре.
Потом врачи лечили метастазы
В его огромной голове.
А четвертый, просто, как ягненок,
Слабенький и худенький на вид.
На лицо, немного, как мышонок.
На глазах его конъюнктивит.
 Мама его часто провожала
Или священник, как его двойник.
Мамина подруга, просто ржала,
Повторяя, что за внешний вид?
Мне повторял, помады много.
То румянца много на лице.
Говорю ему, я в этом недотрога
И не крашу на лице.
- Ну, красотка, брось лукавить.
Предо мною все равны.
Здесь вот красочки добавить.
Ну, а лучше, полотенцем все сотри.
Я достала полотенце
И протерла все лицо.
Говорю ему, так лучше?
Он не глядя, да еще.
Я протерла лицо снова.
- Ну а сейчас?
 Его мать
- Свой смех уйми.
Священник
- Вот, совсем другое дело.
Астория
- На меня-то посмотри.
Священник
Посмотрю в постели, позже
На жену свою светлей.
Астория
- Ну взгляни на полотенце.
Может станешь веселей?
Священник
- Посмотрел. Не вытиралась.
Оно чистое совсем.
Гортензия
- Девочка сказала правду.
И вы оба это поняли.
Ну а вы, пойдите к аду.
Ну живее. Ноги подняли.
Священник
- Ну она же веселится.
Церковь это не простит.
Гортензия
- Церковь мне твоя, аж снится.
Под хороший аппетит.
Если захочу, загнутся
Твой приход, и хор закрыт.
Выметайтесь вы с мамашей.
Церковь есть у нас своя.
Центральная в столице ратуша,
А не забегаловка твоя.
И имущество не трогай,
Полотенце положи.
И иди, себя ругая.
Морду веником смети.
Побыстрее выходите.
Его мать
- Завтра мы еще прийдем.
Вы нас сыном к обеду ждите,
С полицейскими вдвоем.
Гортензия
- А зачем до завтра ждать?
Я вас выброшу сегодня.
Их руками поиграть,
Что же может быть угодней?
Рузо, Швана, попросите
Вон его и его мать.
Дежурившие у ворот полисмены, выбросили эту пару с подворья, схватив его за грудки, а ее за шкирку.



Затем приехал роскошный русский офицер двухметрового роста. Плечист, красив, как бог и не обижен красноречием. Вошел, представился, щелкнув каблуками.
- Полковник, Вальдемар Столбынский.
Астория
- Пожалуй мама, выберу его.
Вальдемар
- Приехал в лето. Надеюсь, задержусь у вас.
Подарил маме букет лиловых роз, а мне большую коробку конфет, размером со стол. Ее внесли его слуги. А детям игрушки.
- Вот, из России вам привез.
Открыли, половины нету.
На тех местах другой завоз.
Там золотые украшенья, не конфеты.
И вот поехала вся жизнь по лету.
Три года в жизни счастья и любви.
С детьми играли, в парк ходили.
В музеи, театры и бассейны, от жары.
 А далее, законы зная,
Он стал женитьбу предлагать.
Астория
- К чему это, идти венчаться.
Что уж, и так нельзя переиграть?
Вальдемар
- Во-первых, мы оформимся в семью.
Астория
- А во-вторых?
Вальдемар
- И дальше будем жить.
Астория
- Да мы, итак, живем. Зачем же?
Еще раз воссоздать наш дом?
Вальдемар
- Мы состояние объединим.
Астория
- А это-то к чему?
Совсем напрасно.
Вальдемар
- Я вижу, что попал в просак,
А это, так ужасно.
Голоса детей
- Папа, папа, поиграй с нами.
Вальдемар
- Цыц.
Дети удивленно посмотрели на него.
Вальдемар
- Но сколько денег у тебя?
Мать остановилась за дверью и, с тревогой, стала слушать.
Астория
- Ну, миллионов пять примерно,
Осталось от моего отца…
Вальдемар
- Осталось, он же жив пока.
И мать жива. Вон, по хозяйству все хлопочет.
Тебе не хочет угодить.
Мужу хочет. Оставь ты их.
Давай отдельно жить.
Астория
- Не знаю, чем тебе они мешают.
Мои любимые отец и мать.
Вальдемар
- Нет. Я их, конечно, уважаю,
Но они, мне не дают играть.
Астория
- Во что?
Вальдемар
- Хотя бы в крекер.
Или, с друзьями, в медальон.
Ну, выпить с другом, на рассвете,
Когда с подружками облом.
Астория
- Решил ты видно, издеваться,
И надо мной, и над моей семьей.
Вальдемар
 - А что-же, с тобою целоваться?
С такою нищенкой пустой?
И что такое пять мильонов?
Да это просто детский пшик.
Еще с обузою такою,
Дети и со старухою старик.
Астория
- Какой старик? Какие дети?
Вальдемар
- Да все ты славно поняла.
Вот эти старики и дети,
Которых ты-же родила.
Астория
- Вот, что я думаю об этом.
Моих родителей не тронь.
Здесь полицейские дежурят.
Вальдемар
Ой, как боюсь я их, огонь.
- Я сам уйду. Тирании в пору
Они, конечно, для меня.
Ну а детей, я наклепаю с гору.
Была бы хата у меня.
По мне все бабы нынче сохнут.
Я свистну, сразу прибегут.
А не твои пять миллионов.
Считают князем. Так меня зовут.
Столбынский я. Фамилия гремит!
Астория
- Я в документах прочитала,
Володя Столбиков, тебя зовут.
Отца Никифором назвали.
Вальдемар
- Зачем ты в документы забралась?
Тебя просили, оборванка?
Тысяч пять…
Астория
- Миллионов.
Вальдемар
- Ну, да все равно, ты интриганка.
Астория
- А в чем интрига-то, Владимир?
Вальдемар
- А в том, что я люблю тебя.
А ты стоишь, как шкаф бездушный,
И продолжаешь ссорить нас.
Входит Гортензия
- Ну что Владимир, вещи-то поди собрал?
Вальдемар
- Да. Уж, конечно, не посуду.
 Гортензия
- С детьми прощаться будешь?
Вальдемар
- Не, не буду.
Гортензия принесла его чемодан.
Дети
- Папа, пошли домой.
Вальдемар
- Да отстаньте вы.
Дети
- Мама, нам страшно.
Голден увел детей в детскую.
Астория
- Пошел ты вон. Детей кусать мне.
Вальдемар
- Сама пошла. Мещанка до корней волос.
Астория
- Ты что, Володь, с цепи сорвался?
Вальдемар
- Сама пошла отсюда вон.
Пять миллионов.
За что я здесь три года,
Пахал на тебя с детьми
Не разгибая сей спины?
Астория
- Ты пахал? А, может быть, тебя кормили?
И жил ты за наш счет?
Вальдемар
- А в кровати, кто на тебя пахал,
Как лось сохатый? А с детьми,
Кто занимался каждый день?
Ведь нешто они мои?
Пять миллионов у нее…
Сказали же – миллионерша.
И можно мзду большую взять.
Пять миллионов…
Если их и поделить, после развода,
Так это пшик получится опять.
Мне на два дня в столице погулять.
Пять миллионов. Дура. Любовь…
Какая любовь в наше время?
Какие дети, а тем паче чужие?
Ты, хоть помнишь, от кого их родила,
 Беременея?
Пять миллионов
Я не выдержала, и стукнула его по лбу ракеткой от крекера, со словами
- Ты угомонишься сегодня наконец?
Вальдемар
- Убью тебя, и пять миллионов мои. Потом их. И все состояние мое.
Папа быстро схватил ружье и щелкнул затвором.
Вальдемар
- Зятя на прицел взял?
За пять миллионов.
Ну Юрий, я тебе этого никогда не прощу.
Сказал, здесь куш на все тридцать четыре,
А здесь – пять миллионов.
Сестра, говоришь грабанула,
Ну уйду к ней.
Надеюсь, она одна живет?
Вот тебе и пять миллионов.
Думал, поделим тридцать четыре,
И свободен, как птица.
Ну, хоть миллионов шестнадцать будет,
И так хорошо.
И шесть у нее. Вот и будем жить вдоволь.
А так, с чем я к ней, Юра приеду?
Говорил, точно такая же красивая, как ты, только дурковатая немного.
Ой, что это я?
Если она в точности ты,
Зачем же мне ехать к ней?
Ты же со мной. Странно даже,
Зачем я все это сказал?
Пять миллионов.    При этом присел, расставив колени и руки, вытащил язык. Прошлепал эту фразу так, как будто дразнил кого.
Отец вызвал врача. Он дал ему снотворное, так как Владимир стал рычать на него, как цепной пес.
Нам всем, и даже детям, дал лекарства на неделю, от стресса. Посоветовал срочно избавиться от Владимира. Его мнение, что он, как будто, превратился в животное. А от животного, не знаешь, что ожидать. На следующий день, жандармы отвели его в участок. Далее, в армию, в штрафную роту. Оттуда написал письмо, в котором спросил, где находится твоя сестра? Я ответила, что она в тюрьме. А тридцать восемь миллионов у меня, на месте. Детей, я могу иметь, по законам страны, до трех, от каждого, проверяемого мной мужчины. И, кстати, на каждого из них, государство платит хорошее пособие. По миллиону, на каждого ежегодно. А ты, со своим уставом, полез в чужой рай. Ты же русский, а поговорку забыл – не зная броду, не лезь в воду. За сим прощай, не хворай, и возвращайся в Россию в свою деревню, к бабке Соне и деду Никифору. Так у вас принято, кажется, называть родителей?
Ну и Акулине привет передавай. Очевидно, что ей Вовчик, теперь не привезет пять миллионов. Ах да, детишек тебе побольше с Акулиной, а то, что ж, только один-то? И то, на тебя не очень похож. Такой же страшный, как твоя Акула, ой Акулина. Видишь, как полезно просмотреть документы. Вова Столбиков, из деревни Рязанское, Сумской области, Тобольского района, сделанные на Шибякинской мануфактуре. А сейчас, мне некогда. Мама зовет. Вон папа рукой машет. Сегодня с детьми, переезжаем в свой дворец. Помнишь, ты спросил: - Это, что за прекрасный замок стоит за рекой и парком? Гляди, и озеро там есть. Вот бы там жить. И добавил потом: - Нам вместе, конечно. Я сказала: - Да, это было бы прекрасно. Наш будет. Это отчий дом. А ты спросил: - Ты что, умом свихнулась? Я тихо сказала:
- Ты напрасно.
И парк, и озеро, и реки, и долины,
Мне папа подарил на именины.
Ты хохотал и ржал, как конь.
Вальдемар
- Ну ты закладывать, огонь.
Астория
- Ведь я туда и перееду.
Это он.
Свихнулся, кажется уж ты, конечно,
Что отказался от житья,
О коем ты мечтаешь вечно.
Жить в роскоши и красоте,
Лишь ты да я.
Срок испытаний на три года не прошли,
И я переезжаю от графини Спо,
В свой отчий дом.
И я послала пару фотографий
С подпиской – это вот, мой дом.
И я его люблю, и это мой закон.
Ну а тебя, с такой обузой,
Я взять с собою не могу.
Придется, горе – кукурузу,
В сухую, кушать одному.
                Прощай, Вова.
                Княгиня Стоцкая и ее дети.
                Граф и графиня Спо.

Вот, переехав в княжеский посад,
Взяв и детей и Спо, конечно.
Гортензия
- Здесь, без тебя Астория, мне просто ад.
Тебя и малышей, нам не хватает, детка, вечно.
Гортензия, при этом плачет, затем слезы появляются у Голдена.
Астория
- Поехали, родные вы мои.
Я с вами жить готова бесконечно.
Дети
- Ура, бабушка с дедушкой с нами будут жить.
С ними радостно, не будем мы тужить.
Прошли шесть месяцев.
И я поехала, проверить рестораны.
Я вышла погулять, потом коляску наняла.
И кучер подобрал еще двоих: - Так рано,
А я везу уже троих. Хороша панорама.
Один болтал без умолку,
Но, наконец-то вышел.
Другой смотрел лишь на меня.
Он прошептал: - Вы божество, я вижу.
Богданом Стоуном зовут меня.
На самом деле, Вальдер Стоун.
Богданом здесь прозвали вы меня.
Я улыбнулась6 – Кто вы?
Вальдер
- Я здесь посол. От Англии отправили меня.
Приятный, но не вдохновляет.
Астория
- Ну ладно, кэб остановите, мне пора.
Он выскочил вперед, подал мне руку.
Кучер ему
- Да вам же дальше.
Вальдер
- Подожди пока.
Кучер
- Да как же ждать?
Вальдер
- Плачу вдвойне.
А можно, встречусь я с тобою?
Астория
- Да, только детей я захвачу.
Вальдер
- А сколько их у вас?
Астория
- Пока лишь только двое.
Вальдер
Хотите, третьего исполним, хоть сейчас?
Астория
- Конечно, от такого симпатяги,
Я весело ребенка понесу.
А вы кого хотите, кстати? Засмеялась.
Вальдер
- За вас я душу заложу.
Поехали в отель. Я докажу.
Схватил за руку. Мы с ним побежали.
По улице, до самого конца.
А кэб за нами ехал робко.
Потом Вальд вспомнил, кэб зачем.
Вскочили мы в него довольно метко.
Гони, наш кучер заорал причем.
Вальдер
- Ты можешь и помедленнее ехать.
Я свою милую еще не целовал.
А кэб поехал еще быстрее.
Кучер
- Ну вот еще, мне не хватало.
Остановился в Луне, высадил, пропал.
Уйти оттуда было невозможно.
Любовью он такою окружил.
И я удивлена осталась, что так можно.
Расстаться не было уж сил.
Я позвонила маме, сказав, что не приеду.
Устраивай судьбу, дочурка. – Голд сказал.
Вальдер
Тебя одену, как конфетку.
И сто рублей в руке разжал.
Я встала и сказала робко:
- За что же унижения твои?
Он, с ужасом: - Какие унижения?
Я взялся покрывать расходы уж твои.
Не обижайся дорогая.
Женат я, но там не до любви.
Отец заставил, вымогая,
К столь нелюбимой мной брести.
Я выскочила из отеля, побежала.
Тот кучер рядом уж стоял.
Кучер
- Садись ко мне. По долгу ты теперь родная.
Я до утра с его женой тут воевал.
Я села. Он сказал: - Куда же?
Астория
- Вон, к тому замку.
Кучер
- А зачем?
Астория
- Я там живу. Я там у деток гувернантка.
Кучер
А, так бы и сказала. Ну…
Я маме сразу рассказала.
Она заохав: - Так нельзя.
Послов, конечно, уважала,
Но он женат, и встреча зреет.
Хотя, возможно, не напрасно.
Какой бишь там отель?
Схватила веер, и в коляске
Отправилась туда, захлопнув дверь.
Вернулась через час.
Детей ласкает и говорит свои мечты.
Да, парень не плохой, я таю.
Но, нет у него никакой жены.
Любовница из Англии и только.
Вхожу, ласкает он ее.
Но смотрит, с отрешением в окно так долго,
И вижу, что не любит он ее.
В прострации какой-то, будто бы не хочет.
Она погладила его.
Вдруг он, как с постели вскочит:
- Не трогай, Дульсинея уж его.
Вообще меня не трогай, уезжайте.
Вы с мамой навязались мне.
Я не люблю тебя. Ты это знаешь.
Испортишь мне жизнь, также и себе.
Тут я вошла и распалилась громко:
- Вы что же, сударь, здесь творите?
Он сразу: - С кем имею честь?
Гортензия
- Графиня Спо.
Любовница убежала.
Вальдер
- Садитесь. Прислуга опоздала на работу?
Светло. И проводил ее к карете.
И дал, конечно, рублей сто.
Гортензия
- И, что вы думали о ней в итоге?
Вальдер
- Она прекрасна., как луна, как солнце,
Как небо и вода, в прекрасную погоду.
Как жар и страсть. Как искр игра.
Гортензия
- Ну любите, так женитесь, надеюсь.
Неужто холостому помирать?
И тут шлепок раздался из-за двери.
В него ударил нож об руку, а дальше об кровать.
Ее мамаша запустила.
Вальдер
- Ну, русские. Губу он закусил.
Как будто применял насилие.
Сама приехала, принудила,
Ну а меня отец просил.
 А вот жениться был бы и не против.
Не женщина, мечта.
Да только вот, сословие подводит.
С отцом придется биться до конца,
Чтоб этот брак осуществить сегодня.
Я уж и кольца вчера сразу заказал.
А кучер говорит, да горничная, вроде.
И я душой заплакал, аж совсем упал.
Была бы, ну хотя бы гувернанткой.
Ведь знает столько языков.
Я говорю на русском, знает,
Гортензия
- На французском тоже.
И на немецком, и на польском,
И на датском, и даже на китайском.
 Что же вам еще?
Вальдер
- Зачем вы ее в горничных-то держите тогда?
Гортензия, хохоча
- Ну да, кто же держит?
Берет свою метлу с утра,
И вот метет, но кто ее задержит?
Ведь у князей свои заскоки по утрам,
Пока нет мужа у нее.
Он замолчал и медленно сел в кресло.
Гортензия
- Что, водки?
Вальдер
- Лучше джина, побыстрей.
Гортензия
- Княгиня Стоцкая бывала в вашей лодке.
Приказала лакею принести джин для него и ликер для себя.
 Тут ножик полетел в лакея.
Отбил подносом.
Он уже полицию позвал.
И наконец, особ обеих
Жандарм отеля вмиг арестовал.
Их посадили на полгода,
Затем в Россию увезли.
Там Дульсинея стала Дусей.
Ее маман Вергилию, там в Настю привели.
И Вальд вскочил, ко мне собрался.
Гортензия
- Куда вы сударь, без меня?
Вам без меня там делать нечего.
Сначала я переговоры проведу.
Вальдер
- Как скажете, мадам – ума палата.
За вами смело я пойду.
Уехали, и вот мы тут.
Я бросилась к Гортензии.
Астория
- Мама, спасибо.
Гортензия
-Да я не знаю и за что.
Вон кольцами гремит.
Я обернулась, у окна
Любимый сердцем мне стоит.
И папа вышел к нам из кабинета.
- Что тут у вас?
Гортензия
Муж уже приехал.
Голден
- Ну хватит по три года проверять.
Отправь их в ЗАГС.
И свадьбу тут же заказали
В модном ресторанчике моем.
Так, на пятнадцать душ. Поели,
Потанцевали вальс вдвоем.
И гости мирно удалились.
Приехали домой.
Вальдер
- Надо же, мы поженились.
Я что, совсем глухой?
Астория
- Вальд, ты о чем?
- Ведь здесь же дети.
Астория
- И что? А дети здесь при чем?
Вальдер
- Ну надо же? Забыл про все на свете.
Вскочил.
Я же подарки им привез.
Теперь же нам совместно надо
Их воспитать и в жизнь пустить.
А вырастут, тебе отрада, помощь мне.
Так надо жить.
 Оделся и побежал к детям в спальню. Они там веселились.
Ввльдер
- Привет, ребята
Октавиан
- Здравствуй, папа. Ты пришел?
Ты с нами будешь жить,
Надеюсь, как когда-то?
Вальдер
- Да, разумеется. Я так решил.
Я вам купил подарков кучу.
Ну это, мальчик, разберись.
Октавиан
- Папа, ты как зовут меня забыл?
Виолетта
- А меня? И заплакала.
Октавиан
- Вот плакса. Он тебя не обижает.
Не надо плакать. На, утрись.
Вальдер
- Я пошел, сказал он на английском, растерявшись
Дети
- Бай. Бай.
Октавиан
- Я понял. Он приехал,
Чтобы нас с тобой учить.
Виолетта
- Чему?
Октавиан
- Ну, хотя бы английскому языку.
Виолетта
- У нас есть тетя Кери.
Зачем он, не пойму.
Разобрали красный мешок с игрушками, поиграли, и ушли спать.
А ночью страстно мы любили.
И дело дальше так пошло.
Кто понимает это слово
И слово ночь, тем повезло.
А мама с папой с нами жили,
Поместье сдав гусару, по фамилии Козлов.
И этим еще денег накопили.
Детишкам, на их ремесло.
Потом, я рассказала о вторжении.
О том, что в пустой дом однажды мы вошли.
Поэтому, по маминым решеньям,
Жандармов мы ко мне перевели.
Стояли они жестко на воротах,
И отбивали саблею своей
Всех тех врагов, что подходили к дзоту
Семьи мамаши Спо, да и моей.
Однажды муж спросил: - А вы искали?
Астория
- Что, например?
Вальдер
- Пропажу, хоть одну.
Астория
- Ты милый, что-то предлагаешь?
Пока не знаю этих мер.
Вальдер
- Астория, ты умница моя.
Как хорошо, что это рассказала.
Найди лопатки и мешочки крепкие.
Пришли, там ветром лес гуляет,
И стон идет из далека.
И там же у него собака лает.
И муж сказал: - Капаем здесь,
И здесь пока.
Там лунки были, средь бурьяна,
И кто-то метки на деревьях стер.
Поэтому мы быстро здесь копали,
Не разводили тут костер.
Мы сразу три мешка собрали.
Всего 12 килограмм.
Спокойно все к дороге натаскали.
Он кэб остановил, рукою помахав.
Кучер
- Что ж ты жену заставил тяжести волочить?
Она такая хрупкая совсем.
Вальдер
- А что пешком идти?
Дойдем до ночи.
Кучер
- А что там? Что-ли кирпичи?
Астория
- Я посажу цветы. С болота торф хороший.
Они, уж очень мне нужны.
Кучер
- На подоконник что ли?
Астория
- Нет, под окна. Тут еще ходки три нужны.
Кучер
Ну я, давай, помог бы что ли?
Астория
- Давай. Диктуй свои координаты.
Кучер
- Кэб 125, на улице Шанте,
За магазином «Юные магнаты».
Еще напротив там стоит кафе.
Ну, где с моста княжна упала,
Которая, уж жуть, похожа на тебя.
Астория
- Как упала, поскользнулась?
Кучер
- Нет. Ее мальчик подтолкнул.
Видать, подумал, мать чтоб окунулась,
Но получилось, что он утопил.
Я рот раскрыла и стояла,
А кучер хмыкнул, видно вид смешной.
Однако Вальд за это время,
Все золото в наш кэб перетаскал.
Доехали. Нас встретили жандармы.
Один мешки перетаскал.
На следующем ехал муж,
Поскольку, конь от тяжести,
Наш ехать перестал.
За ним бандиты увязались.
Там клады прятали они.
Ну, а потом за них сражались.
Из глаз летели лишь огни.
Потом они ходили долго
Все вокруг дома, как сычи.
Две клумбы посадила я под окна.
Огромные, с цветами. Загляденье, куличи.
Мешки под клумбы закапали.
Вальдер
- Не вырывать же нам цветы.
Я туда Ванду посадила.
Огромная была – мастиф.
Однажды ночью ее отравили.
И уничтожили цветник.
Я услыхала плачь собаки.
Я разбудила мужа. Он в ружье.
Держал его возле кровати.
Они не докопались. Клад был глубоко.
Я закричала: - Кто же это сделал?
Где роскошь мной посаженных цветов?
Вальд отстрелял патронов десять.
Убил троих он подлецов.
И одного успел повесить
Ремнем за польское кольцо.
Один Иваном оказался,
Другой, поручик Монсен,
Ну и трех еще.

Потом жандармы банду изловили.
Один сознался, что еще,
Они жандарма подкупили.
Его арестовали, отняли ружье.
Потом лишили звания и посадили.
А мы зажили счастливо и чинно,
Как только отыграли мы добро.
Мы с Вальдом девочку родили.
И мама с папой тоже нянчили ее.
Вальду вручили орден полисмена.
Как я узнала, ранее, майором
Госбезопасности он был
И был всегда и всем примером.
Так и в посольстве славой слыл.
Не всегда жизнь гладко обходилась,
Но скажу, с теченьем лет, одно.
Если бы я в Вальда не влюбилась,
Он в меня, одно бы было - но.

Я благодарю вас за терпенье.
Эта пьеса лишь о том,
Что записка Нулина, однажды
Развалила мой счастливый дом.
Кажется, никчемное создание,
Жалкий трус, борец с женой, детьми.
А испортил годы созидания,
Своей низменностью на чужом пути.
Пусть такие сгинут из создания,
Не встречаясь больше нам.
Не воспитывая сыновей в дерзаниях,
Отравляя жизнь достойных дам.
Пусть нам солнце светит ясно.
Жизнь течет по тем волнам,
Где мы слышим: - Ты прекрасна,
И я все тебе, любимая отдам.