5. Обратно. Отрывок из пьесы Инквизитор

Инквизитор:

Мне день ото дня становилось всё легче.
Очистилась кожа, коросты сошли…
И распри мирские остались далече,
И узников стоны затихли внутри.

Чудно, только ранее мне бы казалось,
Что так не бывает в юдоли* земной.
Под пение птиц каждый раз просыпался,
И утро приветствовал вместе с зарей.

Душою хотелось восславить в молитвах
Рождение дня и журчание воды…
Здесь всё позабыл о бушующих битвах,
К которым всю жизнь был причастен. Увы.

А ведьма… Варила какие – то травы,
Готовила хлебы и каши в печи…
В ней не было той «душевредной» отравы,
О коей под пытками пленник кричит…

Как долго искал в ней пороки, надеясь,
Что время пройдёт - она выдаст себя…
Но вышло иначе. Я жил, разуверясь
Во всём, во что верил, «неверных» губя.

А ведьма… Как будто смеясь надо мною,
Похоже совсем не спешила сдаваться…
Провёл там полгода. Уверен, не стала б
Она долго так пред больным притворяться.

Я был не один. К ней со всякой бедою
Шли разные люди, что жили окрест:
Кого – то она омывала водою,
Над кем – то чертила неведомый жест,

Кому – то с собой собирала корзину,
Сгрузив в неё мазей целебных и паст,
А были и те, кто шёл, рты поразинув,
Чтоб знать за кого их родитель отдаст.

С них плату брала соразмерно потребе,
Сам кто – то одаренным прочь уходил…
Она не гнушалась возиться с отребьем,
Но к ней и зажиточный люд приходил.

Вотще* не стенала о мясе и хлебе…
Ей лес, всё что нужно, охотно дарил.
И был по душе судьбой выбранный жребий
Нести исцеление тем, кто просил.

Я стал помогать ей: дрова рубил в зиму,
Для свеч топил воск, травы в ступе молол…
Носил в кадках воду, смотрел за скотиной,
И труд этот, верь, совсем не был тяжёл.

Куда тяжелее справляться с собою,
Ведь было понятно - пора уходить…
И время тянул, сам придумывал боли,
Чтоб только она продолжала лечить.

Чтоб только утрами её видеть снова
И чувствовать запах горячего хлеба…
Как вновь не хотелось речей бестолковых,
В которых умело рядят правду в небыль…

Нет, я не любил… Я хотел с ней остаться…
Нет, я не любил… Просто к быту привык…
Нет, я не любил… Просто трудно расстаться…
Нет, я не любил. Никого. Ни на миг.

Но был бы безмерно обрадован счастью
Опять заболеть, тяжело, на полгода…
Осеннее встретить в избушке ненастье
И зиму с морозами и непогодой.

Хотелось, чтоб тропки засыпало снегом,
Таким, сквозь который пешком не пройти…
И двери языческим скрыть оберегом,
Никто чтоб меня не сумел здесь найти.

Но сплетен людских, увы, не остановишь,
Меня отыскали по признакам верным -
Был крест на груди, от глаз это не скроешь.
И в лес пришли братья, несущие веру.

В ночь прочь уходил, словно вор, не прощаясь,
По тропке, которая к ней привела.
В ночь прочь уходил…Мир её защищая…
Покуда она ещё крепко спала.

А братьям сказал, что молился, постился
В этом гиблом лесу, скрыв болезнь от их глаз…
К болоту отвёл, кто в словах усомнился…
За них панихиду читаю сейчас.

Вот так и вернулся к привычному делу -
Губить неугодных, коль скоро окреп.
Она б такой жизни мне не захотела…
Но слишком крепка инквизиции цепь.


* Вотще – тщетно, напрасно.
* Юдоль – жизнь с ее заботами и печалями.