Не впопыхах - поэма 213-217

213.
Шагал я лесом, между прочим,
вдали сверкал мой первый год,
а было всё глубокой ночью,
серел за лесом небосвод.
С него луна лучи струила
и улыбалась ей звезда.
А под горой река бурлила,
в ней пенилась вовсю вода.
Смывала с ходу глину
и вымывала пятаки,
овеществляла грусть-былину
с обилием речной тоски.
Читалось прошлое свободно –
в копейках видел торжество
необъяснимости народной,
как вновь потеряно весло.
214.
Завершает август лето.
Осень мчит на парусах.
Но тепло пока… и света
много в синих небесах.

Облака в осеннем небе,
золотятся их бока.
Гнутся золотые стебли,
и волнуется река.

Подмывает берег травный,
злится пенною волной.
Осень близкая, неправа.
Делать будешь что весной?
215.
Нет возврата в ту эпоху,
из которой вышли мы.
Не хочу я жить так плохо
в ожидании войны.
Беспощадной и Гражданской,
то ли внешней, то ль внутри.
Не хочу я жить под бандой,
ожидая свет зари.
А ты, царь, понять обязан –
надо, надо в мире жить,
по рукам чтоб был повязан, –
вёсла уж пора сушить.
216.
Братоубийственное братство –
вообразимая тоска
летит с весной в непостоянство,
как результат того броска,

что состоялся на неделе, –
туман с предвестником снегов,
но с вероятностью метели
выходит новь из берегов.

Течёт рекою без возврата.
Исполнилось за сотню лет –
мы чествуем сегодня брата.
Давно уж встретил Тот он Свет.

Открыл безропотно завесу –
необратимость тишины.
Не ловелас и не повеса,
участник той ещё войны.

Я к Знаку возложил гвоздики.
Он с одобреньем посмотрел.
И мигом прекратились крики
по отделению плевел

на протяженье в прошлом веке,
когда водили хоровод
по горло мы в глубоком снеге
и ждали Там весенних вод.

Низринули они помчаться,
заканчивая этот год.
Хотел до вас я достучаться,
но нет, “безмолвствует народ”.
217.
Предвижу разочарованье
не в том, кто будоражил люд,
а кто выказывал старанье.
Грядёт, вниманье, люди, Суд.

По совести, к тому ж по чести,
вина лежит на том, кто пел
и лез из кожи ради лести
и им он возразить не смел.

Пора одуматься, товарищ,
хотя тебе тамбовский волк,
бегущий лесом от пожарищ.
Но, в жизни понимая толк,

скажу открыто, откровенно,
не заостряя к вам вопрос.
Происходящее мгновенно,
но падает на совесть спрос.

Обходятся они нахальством,
как счастием для них другим.
Присущее им всем бахвальство –
продукт считают дорогим.

И спрос по сути постоянен
с определённых лет, веков.
В безоблачном с утра сиянье,
когда не чувствуешь оков.

И хочется воскликнуть, люди,
давайте уважать себя,
забудем вместе пересуды,
единая у нас судьба.