Камертон барокко

Только барокко – с опорой на первый слог,
  четвёртый, седьмой и десятый слоги; арочными руками
  воздвиг двенадцать, словно бы слова голос в ракушках амфор;
  сползает кресало осмоса, где твердеет нёбо. Только барокко города –
  надо писать его, Господи, оно потребно людям; а мне эти слоги помогут жить,
  костяной зной зимы жить поможет.
                Чужой автобус: звать; никогда; осколок; –
  и ты смежаешься, сечкой метели таешь.

  Эластично усилие в час момента, – хотя где случаен лёд, где шипа прецизия
  и прозрение; где смола разъято коснеет в убитых язвинах; оселок в карманце прибережён.
  Так упругим штормом с густого неба на neverland малых княжеств,
  чья почва собрана в стынущих кулаках как вельветовые пустоты взгляда,
  сходит плотный гул, ночь петлистых нот, стена самобытного вдохновения,
  которое плодоносит невыносимо, пьёт блага пир, падает в пар пищалей, цветёт стеклом
  расписным сквозь витрины сладости. И кто маг – тот мастер,
                живая матрица, камеры
  камертон.
 
  На часах – 23:95. Впадает само в себя
        тёмное русло суток, сама в себя
        разматывается спираль альбома.
  Запредельно плавится
        страшный наркоз судьбы:
        обстояние, предстояние. И плашмя
  & навзничь & сплошь & прочь,
                стремглав по-над самым истрёпанным краем слуха вонзает полночь
  дикий автомобильный свист,
        как искренний, окончательный иероглиф гибели. 
 
7 декабря, 2024 год.