в этой ванной я родилась

и разлилась горячей кровью моей повитухи
и вцепилась волчьими своими клыками
ей в горло
пока от нее не осталось соломенное чучело
там оно и осталось гореть соломенным волком
посередине пустунныго поля
в этой эмалевой ванной я выросла
мать пеленала меня в ее острую эмаль
а отцы их было по крайней мере штук восемь
ездили на мне на прогулки
потому что круп у меня был слишком узким
для из дородных яиц
и они не выносили песочкой тряски галлопа моего
ела я не много
и внеше была похожа курицу
на драконьих ножках
только более породистую
когда я не была в ванной
я купилась в серебрянном зеркале
на бриллиантами засыпанной горе стены
брызги радирали меня золотыми когтями на сырные палочки
и ноги раздвигались на немыслимые расстояния
пока влагалище доедало останки осеннего поля
и пило настой из тела ворона
в его бесконечном падении в моего влагалища пустоту
потом приходил люди
с лицами мини_катафалков
они брали меня насилием за руки и делали мне
татуажи причесок на белой как камень родильный спине
стены стонали
люди падали замертво
и превращались в штрихи целебный воспоминаний
на моих губах полных целительной
крови моих равновесий в полной зеркальной невесомостм
я постарела
быстро
в свои пять лет я была полной старухой
но
сердце у меня пело как мертый жаворонок
а ласточка зеркальной стены
поставила мраморный крест на моей последней могиле
потому что пять предыдущих
были пусты
я просто ушла рожать и рожаться
в ванной эмали ее из которой
я никогда так и не вышла
а то что казалось мне выходом
была только измена гильйотины
и голодные глаза волка
которыя я выдирала жаркими лохмотьями когтей
потому что я была голодна
навсегда
и
нагота моя пробудилась
снега полегли глухими хлопъями страха
и мне суждено было снова родиться кружить забывать свои
сослагательные имена
и перерезать горло своими ледовыми резцами
доверчивой повитухе которая




I was born in this bathroom
and spilled with the hot blood of my midwife
and grabbed with her wolf fangs
down her throat
until all that was left of her was a straw man
there it was left to burn like a straw wolf
in the middle of a deserted field
I grew up in this enamel bathtub
mother swaddled me in her sharp enamel
and there were at least eight of their fathers
took me for walks
because my croup was too narrow
for the burly balls
and they could not stand the sand shaking of my gallop
I didn't eat much
and it looked like a chicken
on dragon legs
only more thoroughbred
when I wasn't in the bathroom
I bought myself in a silver mirror
on a diamond-covered mountain wall
the splashes raked me with golden claws onto the cheese sticks
and legs spread to unimaginable distances
while the vagina was eating up the remains of the autumn field
and drank the infusion from the body of a raven
in his endless fall into my vagina's emptiness
then people came
with the faces of mini-hearses
they took me by force by the hands and made me
tattoos of hairstyles on a stone-white maternity back
the walls were groaning
people fell dead
and turned into touches of healing memories
on my lips full of healing
the blood of my balances in complete mirror weightlessness
I'm old
fast
at five years old I was a complete old woman
But
my heart sang like a dead lark
and the swallow of the mirror wall
put a marble cross on my last grave
because the five previous ones
were empty
I just went to give birth and be born
in the bathroom there is enamel from which
I never came out
and what seemed to me like a way out
there was only treason of the guillotine
and the hungry eyes of a wolf
which I tore out with hot rags of claws
because I was hungry
forever
And
my nakedness has awakened
the snow fell in dull flakes of fear
and I was destined to be born again circling and forgetting my
subjunctive names
and cut the throat with your ice cutters
trusting midwife who

***  ***