Тригорское

                1

                «Прасковья Александровна, мой свет!
                Ваш скромный обожатель и сосед,
                Аннетке и Зизи целую руки.
                Коль не упьюсь чернилами от скуки,
                То, верно, прискачу к обеду я.
                Мой дом у вас! По духу мы – родня,
                Нас породнили жжёнка и шарады.
                Вам одиноко. Знаю, вы мне рады
                Сердечно, без жеманства и затей.
                В степи и куст благодарим за тень…»

                2

                Ботвинья, ростбиф, с поросёнком каша…
                Проездом заглянула генеральша,
                С хозяйкой состоящая в родстве.
                Прелестна. И мечтает о вдовстве.
                И благоволит к ссыльному поэту.
                В Михайловское возвратясь к рассвету,
                Трепал по гриве аргамака он,
                Как никогда – и счастлив, и влюблён.

                3

                Мы все ханжи. И с ревностным испугом
                Подглядывать готовы друг за другом.
                Но, ежели утешился поэт
                С женой чужою, возражений нет.
                Сочувствуем, конечно, генералу,
                А шалуна простим мало-помалу,
                Как будто на почтенных наших жён
                Известные права имеет он.

                4

                Уздою крепкой осадив с галопа
                И под присмотром сонного  холопа
                Гнедого в пене бросив жеребца,
                Являлся Пушкин с заднего крыльца
                В господский дом, пропахший дёгтем, краской,
                Где пол грозил любовникам оглаской,
                А полотна льняного сладкий дух
                Щадили сквозняки столетий двух.
                И горы нашинкованной капусты
                Мерцали в хрустале наборной люстры.

                5

                Тут, выйдя в парк, вы созерцать могли б
                Версаль газонов и аббатство лип
                И на кругу с цветочными часами
                Меняться с эхом звучным голосами,
                И ласкам тайным находить приют,
                И навещать заречные туманы…
                Узнав, как близко Пушкин жил от Анны,
                Я ощутил блаженнейший уют.

                6   
               
                Но к нашему несчастью (или к счастью?)
                Интрига всех романов такова,
                Что верх берут на собственность права,
                Ленивой не оспоренные страстью.
                Влюблённость, как простудная болезнь –
                Чихнул, и нет, и след не обнаружу.
                Жена покорно возвратится к мужу,
                И хахалю – с тоски хоть в петлю лезь.

                7

                А тут хозяйка (предположил кто бы?)
                Поэта, как беспутного зятька,
                Приревновала. Равно неудобны
                Старуха пылкая и мылкая пенька.
                Захлопнув недочитанную книгу,
                Поправив нервно съехавший бандаж,
                Сказала Анне: «Выезжаем в Ригу!» –
                И удалилась собирать багаж.

                8

                Фортуны баловень и чадо славы – Пушкин,
                Потягивал метель из винной кружки
                И нянюшки своей веретено
                Так слушал, как другому не дано.
                А утром, ледяной отведав ванны,
                Грыз ногти, перья; ждал письма от Анны,
                В котором обсуждалось, например,
                Кузен милее или офицер?
                И, визави распутного кузена,
                Не сомневался Пушкин: тут – измена.

                9

                И снова принимался грызть перо.
                Так наша жизнь устроена хитро,
                Что от желудочного несваренья
                И то, глядишь, родишь стихотворенье.
                Но перлами ярчайшими, увы,
                Обязаны обманутой любви,
                А не прокисшей на окне ватрушке.               
                Вскочив с постели, одевался Пушкин,

                10

                Коня седлал!.. А некуда скакать.
                И в сюртуке бросался на кровать
                К виденьям, что роились в изголовье,
                Невыносимым для арапской крови:
                То генерала, то кузена с ней,
                Поди, представь и думай, что тошней.
                Не был ли сам он ширмой образцовой
                Раевскому с графиней Воронцовой?
                И тоже в генеральском чине муж,
                И тоже ссылка, бестолочь и глушь.

                11

                На выдумку не очень жизнь богата.
                Но прихоти любовного разврата
                И вовсе на фантазию бедны –
                Опустошенье прочат нам они.
                И Пушкин, в череде своих любовей
                Едва кокетку в Анне угадал,
                Как помирился с дряблою Прасковьей,
                Раскинув: «И старушка – Божий дар!»

                12

                Тригорское!...Как будто дуновенье,
                Прошелестело чудное мгновенье
                И ласточки стремительной крылом,
                Мелькнув над садом, юркнуло в пролом.
                Тригорское!.. Не жди его к обеду.
                Он оплатил над ревностью победу,
                С лицом открытым встав под пистолет,
                Как волен всякий поступить поэт.