Новый Репин

Репин подходит к картине,

Проданной Третьякову,

Дорого проданной, а значит, теперь не своей.

И в центр, в ее сердцевину,
Добавляет обнову -

Выпускает царевичу крови побольше, и погустей.

Округляя глаза от ужаса,

Третьяков, словно царь Иоанн,

Решает, что его государство рушится,

Что рождается бунт в среде горожан.

Тщится купец Третьяков    

Восковою ладошкой остановить красную, 

Быстротекущую, пахнущую свежей краской,

Маслянистую, жирную кровь.

Вооруженный, и очень опасный,

Прозревший художник вновь   

Работу вершит вероломную.

И постепенно темнея, в Петербурге, в Русском музее

Выправляет «Запорожцев» и «Бурлаков».

Озаренные, чистые лица становятся все более злее,

И казаки начинают буквально не щадить своих животов.

А сам Илья Ефимович тянется к невозможному.

- Чтобы по ту сторону полотна,

Лютый султан чело рассекал гонцу,

Заглатывая издевательские письмена.

Чтобы, на глазах и зрителей, и художников,

Великий ветер сам гнал баркасы по рябому лицу

Русской реки, затекающей в облака.

Чтобы себя, поновленного, прописать проще и строже.

Мощнее, правдивее. Чтобы не кожею, а слезой

Чувствовать древний огонь впереди мотылька,

Сгоревшего честно в степи золотой.

 

Мой друг! Принимаясь за главное дело,

Начиная личную битву на огненном поле жизни,

Cдави бестрепетно душу свою обомлевшую,

Придай ей, бесформенной, образ безукоризненный.

Натяни свою струну так, чтобы стрела острейшая

Била без промаха, чтобы гудел ее звук,

Прорезающий воздух, чтобы прозрачная трещина

Отделила личное небо от оставшегося, от чужого неба вокруг.

И тогда их величества: Честность и Правда

Сойдут на картины твои.

И грядущий молодой Репин из нового, чистого завтра

Обновит ветхие краски на картинах в музеях Питера и Москвы!