Райнер Рильке. Любовная лирика

НА СОЛНЕЧНОЙ УЛИЦЕ

На солнечной улице, где
полый ствол дерева издавна
служит корытом, поверхность воды
тихо обновляется,
пленив мои запястья:
тихая радость утоления жажды.
Но просто пить – это слишком очевидно;
нет,  этот жест ожидания
насыщает чистой водой моё сознание.

И ты приходишь ко мне утолить мою жажду,
дай только отдохнуть моим рукам
или на юной округлости твоего плеча,
или на всплеске твоей груди.

ТИШИНА

Слышишь, любимая, руки воздену,
а для тебя – это шорох ничей…
Как же мне жесты понятными сделать,
если не знаешь многих вещей?
Слышишь, любимая, веки закрою,
но это снова шум для тебя.
Слышишь, любимая, я же с тобою
…но почему ты не здесь опять?

След моего любого движенья
в нежной тиши серебрится дальше;
неистребимый эффект от волненья
не исчезает в туманной дали.
Тихо дыханье моё колеблет
звезда моя.
И ароматы влаги целебной               
даёт мне пить не случайный ветер,      
но Ангел светел.
Только печалюсь:
не вижу тебя.

О ЛЮБВИ

Как может любовь открыться ясней?
Как солнце, как цвет среди тонких стеблей,
как шёпот молитвы? – Слушай:

сияя, блаженство нисходит с небес,
и словно сжимает безжалостный пресс
мою цветущую душу.

ЛЮБОВНАЯ ПЕСНЯ

Что должен сделать я с душой своей,
чтобы твою затронула она?
Как вознестись мне нужно над собою?
О, как бы мне хотелось, чтобы ей
возможно было слиться с темнотою
в укромном, тихом месте, где одна
любовь живёт,  не тронута бедою.

Как скрипача искусная рука
ударами послушного смычка
сливает две соседние струны
в единый голос, точно так у нас.
Какой скрипач продлит наш светлый час?
О песнь весны.

БЛАГОСЛОВЕНИЕ НА СОН

Мне хочется петь кому-то,
сидеть с ним и близким быть,
тебя, усыпляя, баюкать,
твоё засыпанье хранить.
Хочу быть единственным в доме,
кто знает, как ночь холодна.
Пусть тайну эту никто не откроет:
ни ты, ни лес, ни луна.
Вот бьют часы за ударом удар,
и времени видится дно.
И кто-то уходит, убог и стар,
и слышится лай за окном.
Затем тишина. И мой долгий взгляд
тебя обнимает любя.
Но если во тьме чьи-то тени скользят,
он отпускает тебя.

ЛЮБЯЩИЕ

Смотри, они врастают друг в друга,
переполняя Духом сердца.
Их существо дрожит, и упруго
магия жара – в лицо с лица.
Жаждущие, напоённые вдоволь,
смотри: они будто знают давно,
преодолеть один другого
им в этой битве не дано.

*    *    *

Ты так сроднилась с этими вещами,
и я им близок, словно добрый брат;
ты, как зерно, тепло их поглощаешь.
Но отдаёшь ли ты его назад?

Какая дивная игра с участьем
глубинных сил через зерна посев:
врастают в корни, по стволам сочатся
и воскресают кронами дерев.

Все, кто ищет тебя испытать тебя,
те найдут тебя и свяжут тебя:
и образ, и жесты.

Но мне понять бы тебя хотелось,
как понимает тебя земля,
и пусть моя поможет зрелость
твоим
полям.

Зачем мне твоё тщеславие?
Себя уйми.
Теперь иные правила
царят,
не твои.

Но удивлять помедли.
Законы свои блюди,
те, что один за одним
всё заметней.

Господь, дай каждому заслуженную смерть.
Была своя любовь, свой смысл, своя потребность…
Открой ему его единственную дверь.

ЛЮБЯЩАЯ

Я в тоске. Сама себя теряю,
ускользая из своей руки,
без надежды всё же отрицаю
твоего неумолимость рая,
не принявшего моей тоски.

…было время: никакого шума,
никаких предательств – только я.
Словно камень, мой покой угрюмый
слушал бормотание ручья.

Но сейчас, в весенние недели,
мне покинуть смутные пределы
наступила, наконец, пора.
Нечто из моей укромной жизни
в чьи-то руки отдаю, они же,
кем –не знают – я была вчера.

*    *    *   

              Марине Цветаевой (?)

Ты первым жестом жертвенной ладони
 уже себя мне в руки отдаёшь:
так в самом первом музыкальном тоне
 слышна всей песни чувственная дрожь.

Звук песни так победоносно смел
(как томным я исполнен ожиданьем!).
И как же это мощное звучанье
превысило мой слух и мой предел.