О нас - Потерянных...

«Пошла свобода не в то горло...»

Удел «потерянных» – спиваться.
Утратив смыслы – в петлю лезть.
Дрожать от призраков новаций.
Травить достоинство и честь.
Таких в любом из поколений
Весомый сыщется процент.
Они – продукт душевной лени.
Скупой на призвуки фальцет.
А, может, их придумал кто-то?!
Такой же тусклый лицедей.
Кулик, что хвалится болотом,
Смакуя чад гнилых идей.
Мы с вами – «лишние»?!
Рыдая,
О нас Отечество скорбит?
Пройдохи, вроде Бородая,
Патриотический гамбит
Играют жизнями чужими,
На скрепы совесть променяв.
Потери множатся. Меня...
Чего?! – не знаю, но –
лишили.
Иллюзий?! Веры в благодать?!
За то – Гундяеву спасибо!
Ещё... А стоит ли гадать?
За Бородаями – Россия.
Её я, точно, потерял.
А кто – меня, не так и важно.
Имперской выделки орёл
Себе иное выбрал брашно.

6-7.12.2024
PS:
Недавно (28.11), под вывернувшуюся песню («Орёл шестого легиона») – вспомнил Кирилла Ривеля. В постимперский синдром.
Пошла свобода не в то горло – из его «Ой, ты время воронёное»...

Юродивая и блажная,
Страна святых и босяков.
Где лишь по пьянке «уважают»,
Где равно топчут грязь и кровь.
Но, вот, братан, кумач разорван!
Нальём по новой за Орла!..,
Пошла свобода не в то горло,
Хоть пить привычно из горла!

А с Орлом этим у Кирилла были и ещё...

Мир слеп в своём стремлении к познанью,
Открытья умножают власть невежд.
Нас держит цепь несбыточных желаний
И якоря несбывшихся надежд.
Игрой судеб мы рождены в оковах,
Бог ни при чём, нет дьявола вины:
Свободен дух, пока запретно слово,
Свободен мир, покуда нет войны.
Нам суждено нести, как вечный крест,
Тысячелетний опыт суеверий,
Орлов давно распавшихся империй,
Короны королей без королевств.
(Май 1996)

А к этому меня мотивировала Валя. Своим «Потерянное поколение».
Хотя, при всём уважении и к ней, и к Кириллу, загнул я в дремучую иронию (а то и в «само»).
Бородай?! Александр Юрьевич (р. 1972). Для кого-то – герой. По мне... Пройдоха?! Мабыть – Пёс Войны. Впрочем, лучше – промолчу. А отца его (Юрия Мефодьевича) почитывал...
Откровения же главы Союза добровольцев Донбасса о «лишних людях» весьма любопытны. Отыскать их нетрудно, потому ни перепечатывать, ни комментировать сие не стану.

«Моё Потерянное»

Потерянное поколение...
Стих Вали Щугоревой. Откликаются многие. Я (своё) – придержу.
Придержу – оттого, что оно (я о вирше – с «горлом» и «орлом») – в иную «тональность». В свои задирки – чуть герменевтские, чуть мировоззренческие.
И не потому («в задирки»), что мне Валино не по нраву. Настроение её мне понятно, а во многом и близко. Но... Мышление-то у меня – в силу некоторого «призвания» – критическое.
Однако – Валино

Потерянное поколение
моих ровесников, прощай!
Да, было море по колено вам,
комедианты без плаща

и шпаги. Ваши роли рОзданы
другим наивным игрокам,
что верят: путь усыпан розами.
Они плывут по облакам.

Верней, витают в них. Неведомы
пока сомнения и страх
им – пред отчаяньем и бедами,
пред бренной славой, что пуста.

Жизнь скоротечна и обманчива.
Она сгорает как свеча
в ночи кромешной. Одуванчиком
слетает время. Сгоряча

приносим клятвы, плачем, каемся:
мол, поклонялись не тому.
О камни истин спотыкаемся
и слепо верим, что поймут

потомки. А мечты расплющены,
и времени в запасе нет.
Уходим молча в тень грядущего,
надеясь, что оставит след,

прорвавшись из тенёт забвения,
покаявшись в грехах земных
потерянное поколение,
что виновато без вины...

Хорошо написано! Пусть и в печаль-разочарование. І нават у развітанне…
Так то ж – Валя. Душа Залатая. Ды і разумная да таго ж.
А мои, если в тему, отметины... Многое в них – от моих тёрок с Советским Союзом-Строем. У Вали с ним – тоже не всё в лад-благодать. Со своими занозами. К тому она и приподняла своё «волошинское» – ещё из 1991-го. «Плачу о тех...».
Слагался её Плач под распад-крушение Страны, а выставлялся по её первому заходу на Сайт – весной 2018-го. В марте. Я с ней пересёкся чуть позже (к концу мая) и на это не откликался. Промолчал и на его приподнятость. И опять – не потому, что нечего было сказать. Было. Есть. Только оно (что есть-осталось) настолько перегорело... – да и подгорело по новой (за последние годки) – что труднёхонько уже и развернуть. Дабы не пустословить.
Плач миролюбца-коктебельца (1877-1932) слагался в 1921-м. Противник насилия, Максимилиан всегда пытался стоять над схваткой. Даже в том своём Крыму, расстрелянном большевистскими ордами. Насколько его стояние оказалось последовательным (или, тем более – уместным), судить не буду.
Сам я (не свидетель, а только «перекликающийся») видел себя там (в том Крыму), скорее, глазами Ивана Савина. Среди побитых, да в ямах засыпанных. А то – потопленных.

Это было не с нами. Отчего же тогда
Я с годами сюда возвращаюсь всё чаще?
Возвращаюсь не в снах. В снах, оно б – не беда.
Не назойливо б так, не до боли б кричаще.
Отчего, не пойму, этот крымский расстрел,
Этот прапорщик старый, молитву творящий,
Так со мною срослись, словно в том ноябре
И меня замесили под глину у рощи.
(Ассоциации, 26.01.2015)

Уж больно меня щипали строки поэта Белого движения Савина (Саволайнена) (1899-1927). Особенно эти – из «Ладанки»

… И плыл рассвет ноябрьский над туманом,
И тополь чуть желтел в невидимом луче,
И старый прапорщик, во френче рваном,
С чернильной звёздочкой на сломанном плече,
Вдруг начал петь – и эти бредовые
Мольбы бросал свинцовой брызжущей струе:
Всех убиенных помяни, Россия,
Егда приидеши во царствие Твое…

Их я и в свою мелодию укладывал (в почти речитатив, в полночном Логове), и не раз прогонял в переклик

Запестрели грозди рдяные рябин.
Всё острее и напористее грусть.
Крики чаек… Островок моей любви
Укачало без опоры на ветру.
От причала оттолкну себя рукой.
Ты кричала, улетая чайкой прочь.
Память – в клочья: Менестрели за рекой.
Я расстрелян «чрезвычайкой» где-то в ночь…
(Нечаянное, 15.09. 2013 (8.30)

Таял рассвет. Вдрабадан. Дебаркадер
мерно качался на сонных волнах.
Месяц ноябрь. О первой декаде.
Месяц на небе. Кургузый монах.
Ладанка. Мама. Иван Саволайнен.
Крымская осень. Чухонский приют.
Скоро уж век. Те же вехи в тумане.
Северный ветер. Раздёрганный юг.
(Чья-то память бередит..., 7.11.2018)

Или концовка из «Алькасара», предварямого теми же «Всех убиенных помяни, Россия...»

История богата на смерти перепляс.
Гражданская война – горнило мести.
Дай, Господи, народу, который в ней погряз,
Воздвигнуть крест един на лобном месте.
(4.08.2015)

А уже к очередному «русскому Крыму» (2014) я отнёсся изначально настороженно, а после и вовсе...

Шумел Майдан. Ему ответил Крым.
По-русски, строго:
Самооборона!
И тот, кто ближнему канаву рыл,
Зализывает раны от урона.
Когда-то был жемчужиной короны
Российских самодержцев. С той поры
Воды немало утекло.
Барона
Слегка Ты подзабыл. Сиваш. Прорыв…

А после, в основном, курортный рай.
И пусть татары не бузят.
Корана
У них пока никто не отбирал
И не мешал на Рамадан барана
Вкушать.
Всё так, однако, рано
Закатывать победное «Ура!».
И звать на царство нового тирана
Не стоит.
Впрочем, песенка – стара…
(Крым, 19.03.2014)

«Настороженно» – изначально про «тирана». Про склонность к беззаконию, уже нарисовавшуюся в амбициях наследника тех чекистов – «питерского гопника». Пусть сам я тогда (под тот «Крым», да свой заход на Стихиру) больше бичевал всё-таки «русофобов»...
А дальше...
Неприятие «имперского реванша» (замешанного на элементарном кремлёвском жлобстве) наложилось на мою давнюю совсем не-советскость. Куда большую и острую, чем у близких мне «девчонок-поэток» со Стихиры.
Что касается Максимилиана (М. В.), то, порывшись в своём «Архиве», мабыть и ему что отыщется. Пусть и немногое. Хотя... В «прозу», да ещё в переклик со стругацким «Кимом» из «Разума Бедного» – набирается.
А чтобы в стих... Разве только Ла Маге (Маше)

Дева пошаманила Луной –
В красное обутою Гекатой.
Ангелы заката сурикаты
Прячут арбалеты за спиной.
Крыльев перепончатых оскал.
Сказочные скалы Коктебеля.
Вспорота болотная Москва
Ниндзя-самураями Равеля.
(Маша, 10.10.2022)
PS:
Ла Маге (Маше). По нашим перекликам. На её «Лунные» (в том числе и «Волошину»).
* «сурикаты» выскочили под Машину идею (а может, «зубчатые колёса» – это по поводу новеллы Акутагавы – сурикены?!). Идея – слушная. Но мне на неё откликнулись не только ниндзя, с сякэнами и прочей утварью, но и «солнечные ангелы» (так порою кличут этих забавных мангусточек).

Тут ещё и Равель к Ривелю (по корням – крымчанину!) притулился.
Не исключаю, что где-то (в вирш) я с Волошиным и ещё перекликался (тем более – «в несознанку»), но если напрямую, то остальное пришлось на «прозу».
Вообще-то, Волошиных у меня было 3. Двое – реальных. Третий – литературный (от Стругацких). Кроме них встречался ещё и Волошинов (ученик-соратник Бахтина), но его мы оставим в покое. Как и разных «атаманов» (и не только) «волохов».
Реальные – наш коктебейлец Максимилиан и русин Августин (незадачливый премьер-министр однодневной Карпатской Украины в 1938-м).
Последнего я упоминал считанные разы, а потому к нему здесь также возвращаться не буду.
Да и моя «Волошиниана» в целом от заявленной «потерянности поколений» может оказаться далековато. Даже при герменевтских вывертах.
Но – продолжу.

8.12.2024