Ромино печенье

Если кто-то, когда-то видел колдуна, то вот он: - пеший, не высокий и не мелкий. Его морщинистое, загорелое лицо пряталось под тенью козырька кожаной потёртой кепки, а седая борода указывала на преклонный возраст. Он был одет в добротную, тяжелую одежду. Грубая серо-коричневая клетчатая ткань рубахи прикрывала жилистый торс; коричневые толсто-тканевые джинсы были заправлены в высокие зашнурованные ботинки из потертой свиной кожи. Спину колдуна нагромождал тяжелый брезентовый рюкзак.
Он смело вошел, как хозяин в один из разграбленных людской цивилизацией городков. Он шел, расправив свою старческую фигуру и рассматривал никчёмное людское имущество.
Вот оно, величие человеческого мира – мира без человека. Всё, что сделал этот мир – это сумел оставить эти камни, в которые вкладывался труд поколений людей. Взгляд пешего цеплялся за виды пошарпанных фасадов с пыльными витринами с бытым стеклом.
 Пеший знал, что многие ушли, они уходили из города по одному – каждый сам за себя. Не было верениц и очередей на выходе, а на выезде не было пробок из авто. Уходили, уезжали, исчезали. Каждый в свое собственное время. Никто никому не был примером и не был нужен.
День за днём пустел город. Но где-то за стенами домов есть те, кто остался в надежде лучшего или те, кто просто опустил руки веря в «авось», они верили, что придут и помогут. Долго очень долго никто не приходил, да и от куда взяться спасителю?
Пеший дошёл до площади города. У входа серой потрескавшейся городской мэрии столпились редкие жители. Люди в грязных пальто и плащах стояли полукругом к ступеням каменного крыльца на которых лежала женщина и перед лежачей плакала девушка. Но в этой городской пыли и неопрятности фигур трудно отличить женщин и девушек. Разве только вглядываясь в глаза, а глаза возраст не скрывают.
Пеший подошел к стене и сквозь щель между телами толпы видел, что лежащая на ступенях жива, но обессилена. Он слышал, что говорили в толпе, что женщина пришла просить и упала на ступенях, что девушка перед нею - это прохожая, которая хочет помочь, что толпа — это просто жаждущие зрелищ. Пеший видел искренность помогающей, видел склянку воды, которую девушка подносила ко рту обессиленной. Жалкое зрелище.
Пеший протиснулся сквозь толпу, подошёл к ступеням, сбросил с себя рюкзак, развязал узел и достал жестяную синюю коробку. Коробка звякнула глухим звоном, будто в ней были камешки от погремушки. Он открыл коробку и достал маленький желтый кругляш похожий на пятачок и обратился к лежачей женщине:
- Я дам тебе это маленькое печенье, но ты должна проглотить его не раньше, чем я скажу «три», ты поняла? Кивни если поняла. Женщина кивнула. Пеший повернулся к девушке со склянкой воды:
- Дай сюда. Он вырвал склянку из руки девушки и добавил:
- я сам, это ей поможет и сделает её моложе, она должна проглотить не раньше, чем я скажу «три»,- он посмотрел на лежащую и повторил: -кивни снова если поняла.
Она снова кивнула. Пеший обжал скулы женщины пальцами, так чтобы открылся рот и пропихнул кругляш. В след за кругляшом, быстро произнес: - «раз-два-три», так быстро, чтобы он успел сосчитать пока она глотала. Затем плеснул в приоткрытый рот воды со склянки и сурово произнес:
-пей.
Толпа с замиранием наблюдала, как вдруг: лицо женщины преобразилось, глаза сверкнули жизнью, разглаживались морщины, а волосы – седой клок волос, выпавший из капюшона, окрашивался в русый цвет. Женщина встала, её лицо излучало здоровье и красоту в прежних чертах.
Толпа роптала:
- Вы видели, как так, это чудо, она здорова, вы видели, это он, это он ей что-то дал с той коробочки, вы видели!
Зеваки галдели, а Пеший собрал свой рюкзак и протиснувшись между ними быстрым шагом скрылся за углом мэрии.
Пеший нашел свободный подъезд и поднялся на второй этаж. Плечом вышиб первую попавшуюся дверь и стал готовиться к ночи.

Когда утром, Пеший выходил из своего временного жилища, перед подъездом его ждали трое крепких парней в рванье и с грязными, угрюмыми, тупыми и небритыми лицами. Мелкий, но крепыш, Верзила и Угрюмый, так можно было бы назвать их если раздавать клички. Пеший ждал кого-то от местной власти, потому, что вчера за ним следила бойкая мелкая старушка, которую он заметил и не стал от нее прятаться.
Мелкий ростом, но видно старший из троих, хамливо обратился к Пешему:
- Старик, пойдёшь с нами или…
- Что или?
- Или мы тебя приволочём.
- Приволочём куда?
- Туда куда надо!
- А куда надо? – отвечал Пеший вопросами, чем явно разозлил Мелкого.
- Чё так, много вопросов…
-Ладно, ладно, показывай дорогу, я за тобой.
- То-то, а то разболтались.
Мелкий пошел вперёд, за ним Пеший, а Верзила с Угрюмым следом.
Они прошли квартал, по городской улице, которая когда-то была чистой и живой, но сейчас пыль и мусор гуляли поперек проезжей части.
Пеший, с троицей сопровождавших, подошли со двора здания мэрии, фасад которой он видел вчера на площади. Над широким входом была прибита жестяная табличка размером с надписью - «Его высочество МЭР». 
Они вошли в широкую парадную с мраморными ступенями, поднялись на второй этаж и прошли через дубовые высокие двери в большую квартиру. В квартире явно пытались создать уют с помощью нелепых цветастых ковров и позолоченной мебели под тяжелой люстрой с висячими, стеклянными бирюльками. В большой прихожей, на диване сидел местный главный, мер, с лицом похожим на красное, фаянсовое блюдо. Его узкие глаза прятались за складками век, а многоярусный подбородок переходящий в шею той-же толщины с трудом вмещался в воротник атласно-красной рубашки. «Блюдолицый» мэр – подумал Пеший и улыбнулся.
-Помогите старичку снять рюкзачок. – Надменно обратился мэр к троим конвоирам. И Мелкий послушно снимал рюкзак со спины Пешего.
- Посмотрим, что там.
Мелкий развязал узел рюкзака и медленно, напоказ, доставал содержимое.
- Может спросишь хозяина рюкзака, что ищешь? - спросил Пеший.
- Найду скажу, а пока заткнись… - произнёс блюдолицый.
Когда Мелкий достал из рюкзака жестяную синюю коробку Мэр приказал:
- Дай сюда.
Он встряхнул коробку, и она забренчала, как погремушка.
-Поглядим что здесь! О-о-о печеньки, эй ты! - Мэр показал пальцем на Верзилу.
- Омолодиться хочешь? Иди сюда не бойся, на прими.
Верзила испуганно произнёс: - А что я?
- Потому что ты лучший, и тебе надо подлечиться.
- Так это, надо чтобы старик посчитал, как той доходяге.
-И то верно, старик посчитаешь?
-Так чего не посчитать хорошему человеку. – ответил Пеший.
-Это он то хороший? - Подонок распоследний, но преданный, как собака. - добавил блюдолиций и рассмеялся с усилием раскрывая свой рот с опухшими губами.
Пеший посмотрел в глаза Верзиле и произнёс: - Слушай, когда получишь кругляшек проглоти его не раньше, чем я скажу «три» и все будет хорошо, ты понял? Если понял кивни.
Верзила кивнул. Мэр воткнул ему кругляк в рот, а Пеший проговорил «раз – два – три». Верзила проглотил печеньку.
Мэр пристально всматривался в лицо Верзилы, которое стало преобразовываться из хмурого в доверчиво-доброе, появлялась улыбка и широко расплылась, показывая белые зубы. Верзила хлопал большими ресницами и улыбался.
Ты чего ржёшь, расскажи, что чувствуешь? - громко приказал мэр.
Верзила проглотил слюну и глядя в глаза Пешего произнёс:
- Кайф, хорошо-то как.
- Где хорошо, не молчи дурень?
- Везде.
Мэр суетливо достал из банки еще один кругляш и ткнув пальцем в сторону Угрюмого приказал:
- Иди сюда, а ты старик посчитай этому.
- Не вопрос, и этому посчитаю. - согласился Пеший.
- И так, когда получишь печенье проглоти его не раньше, чем я сосчитаю «три», если понял кивни.
Мэр воткнул печенье в рот Угрюмому, а Пеший проговорил: – раз – два – три.
Угрюмый проглотил и преобразился, он расправил плечи, приподнял подбородок, и с гордо-поднятой улыбчивой головой смотрел на Пешего.
- Скажи, что чувствуешь, ну, идиот, не молчи? – Мэр строго спросил бывшего угрюмого.
- Хорошо, везде хорошо! – ответил Угрюмый и продолжал улыбаться.
Мэр перевел взгляд с угрюмого на Пешего.
- Старик теперь мне посчитай.
-Могу и тебе, только коробочку верни, иначе кто тебе печеньку в рот положит?
- А вот он и положит! – мэр ткнул пальцем в Мелкого и протянул ему коробочку.
Мелкий взял коробку с печеньками, та как будто она должна вот-вот взорваться, а после вставился вопросительным взглядом в Пешего.
- Чего вы стоите, старик, считай, а ты давай печеньку!
Вместо ответа Пеший спросил Мелкого: - Тебя как зовут?
-Рома.
-Роман, звучное имя как у большого господина! Вот что Роман, ты мэром хочешь быть?
-Я?
- Да ты, а кто-же еще, вот и ребята твои не против. Ведь не против-же. Пеший повернулся к Угрюмому и Верзиле, а те в унисон кивнули головой.
- Вот видишь, они не против.
- А как же…: -Рома показал ладонью на Мэра.
- Как, да вот так! - Пеший повернулся к подручным Мелкого и попросил:
- Ребята придержите этого жирдяя.
- Да ты кто такой, как ты смеешь? - Мэр попытался возмущаться, но крепкие бывшие два холопа уже удерживали его в сидячей позе с загнутыми за спину руками.
- Меня зовут Пеший, а Рома хочет быть мэром этого славного городка. И твои ребята не против. Правда Роман? Рома кивнул.
- Ромка дай мне коробку. Бывший Мелкий Рома протянул коробку Пешему.
- И так, Рома я сделаю тебя мэром - хорошим мэром, я дам тебе это печенье, и ты должен проглотить его не раньше, чем я скажу «три», если ты понял, кивни. Рома кивнул, и открыл рот.
Пеший положил в рот Мелкому кругляш и сосчитал «раз-два-три». Рома преобразился, плечи приподнялись, осанка стала ровной, показалось, что Роман стал выше. Добродушное лицо бывшего Мелкого внушало уверенность, что он «добрый малый».
Добрый малый спросил:
- А что делать с ним? – показал ладонью на "блюдолицего".
- Мэр теперь ты и тебе решать. Можешь, например, дать указание провести его с завязанными руками по улицам вашего славного городка, чтобы все увидели, что он уже не мэр и отпустить за воротами, приказав жителям не впускать его. Еще можешь собрать жителей на площади и объявить, что Мэр теперь ты. И ты будешь заботиться о городе, что в городе будут чистые улицы, что будет работать школа и больница, что всё что награблено старым мэром будет возвращено в казну для жителей вашего городка.
Пеший вытащил из жестяной коробочки маленький кругляш желтого печенья, посмотрел в глаза Ромы и спокойно, размеренно произнес:
- Я сейчас тебе дам это печенье, и ты проглотишь его не раньше, чем я скажу «три», если понял кивни. Рома кивнул, а Пеший положил ему в рот кругляш и сосчитал до трёх.