Новые тапочки

                (Рассказ о давнишних летних каникулах)

      В детстве я не любил лето только по одной причине - как начинались каникулы, надо было днём забыть об обуви. И это все так, вся деревенская "пацанва" всё лето с босыми пятками. К июлю уже обрастали цыпками,от которых избавлялись, на ночь смазывая их ранки на вымытых ступнях ног "солидолом". Цыпки конечно не будут, если соблюдать аккуратность, днём ноги не мочить, разве что дождём. Но такой режим в детстве выдержать невозможно, имея под боком пруд и широко,от хаты до хаты, "загвазданную" тракторами улицу, пыль на которой каждому по-щиколотку.
     Время подходило к прополке и окучиванию картошки. Она зацветала и многие уже начали на своих огородах эти трудоёмкие "агротехнические мероприятия". Детвора с десятилетнего возраста, даже раньше, уже принимала активное в этом участие. Отец, как пример, c утра, до работы, пока мы спим, окучивал три "конца" грядок. Это значит, на пруду купайся,но не забудь закончить эти три грядки. Просьб и их повторения никогда не было, все знали, что надо и, как правило, с утра до обеда вся ребятня не играла на "выгоне", а занималась "общественно полезным трудом". Мне тоже были выделены три грядки, которые к обеду были окучены. Задание отца выполнено, план домашних работ тоже.
     А прямо после обеда я увидел в хозяйственной "авоське", висевшей на гвоздике в горнице, тогда не было полиэтиленовых сумок, новые хромовые тапочки необыкновенной красоты! Тихо, никому не говоря, я помыл ноги под рукомойником и осторожно вошёл в горницу полюбоваться на них ещё. Потом не удержался, померил. Тапочки оказались на мою ногу, из чего я заключил, что они куплены мне. Я не знал куда деть мою радость! Я снова аккуратно положил их в "авоську" и повесил. На дворе бабушка на мой вопрос о тапочках ответила, что они оказались великоваты моей младшей сестрёнке, на что я ещё больше обрадовался, уже видя себя в новых, совершенно новых и красивых хромовых тапочках! Чтобы ещё больше быть уверенным в обладании обновкой, я взял тяпку и побежал на огород! Сегодня мне нужно протяпать, как минимум пять или шесть грядок, чтобы через два дня закончить с картошкой и, не показывая вида,не заметно хвастаться перед всеми своими новыми тапочками.
    Когда приехал отец и поставил свой ГАЗ-51, на дворе были уже сумерки, я к этому времени закончил седьмую грядку и, хоть очень уставший, был полон готовности завтра закончить всю картофельную бахчу. Но отцу об этом говорить специально не стал, пусть он увидит сам. Он конечно обнаружил моё дневное "рвение", похвалил и сказал, что теперь ему можно ни о чём не беспокоиться с таким помощником. Я был на пьедестале! Нет, я конечно соврал, что захотелось потратить свободное время не на купание в пруду, а на окучивание картошки. Всё равно мол, когда-никогда, а её надо обрабатывать. А сам очень хотел надеяться, что отцу это не просто понравится - он будет в восторге и тапочки будут наконец-то моими!
      Бахча была закончена на третий день. Я уже так сжился с новыми хромовыми тапочками, столько раз их обувал, что уже не представлял на чьих-то других ногах, кроме своих. Днём, после обеда купались с ребятами на пруду, ещё босиком. Но я-то знал, что завтра, уже завтра, буду бегать в новых хромовых тапочках! Отец приехал поздно, в потёмках, но я всё равно не ложился спать, что бы услышать самому его радость и принять, не показывая своего восторга, заслуженные долгожданные тапочки. Но напрямую о них спрашивать, конечно, не стал. Ведь о них разговора-то ещё совсем не было и поэтому я планировал вести разговор издалека: тапочки-то, мол, хорошие, но цвет мальчуковский, чёрный и они не пойдут сестрёнке, очень уж велики, мне в самый раз и чёрные, и я их носить буду, только когда надо будет в магазин сходить или ещё куда, но не бегать по улице, а то их не надолго хватит. Так я умственно строил свою беседу с отцом, пока он ходил по краю картофельной бахчи, наверно не в силах мной нарадоваться. Но только я встрял в разговор о картошке, когда сам уже три дня "бредил" тапочками, заметил, что не вовремя. Отец, хоть и не мог нарадоваться моей работой, однако с тапочками уже решено: они будут ждать выроста сестрёнкиной ноги, потому что они всё таки девчоночьи, хромовые и ходить в них, - все со смеху разбегутся! Я рассмеялся тоже сам, хотя не понял, почему они девчоночьи? Утешение для меня было одно: оказывается с самой весны отец ищет по всей округе мальчуковские летние тапочки и обязательно найдёт! Где-нибудь, в каком-нибудь "сельпо" или "раймаге", но они обязательно есть! Вопрос только в том, когда они нападутся отцу на глаза? Только не буду ли я выглядеть "белой вороной" в тапочках, когда все ребята босиком? Не будут ли они смеяться надо мной и дразниться? Вот этого я не учёл. А ведь, правда, никто из ребят не бегает в тапках и я в самом деле буду смотреться "выскочкой", хвастуном, выделяющимся из всей братии новыми тапками. Это будет невыносимо! Такое я не предусмотрел, быть осмеянным особенно в обществе девчонок. Никогда! Пусть буду весь в цыпках, но, чтобы девчонки смеялись, особенно Зойка московская, не допущу никогда! На следующий день я уже с искренней радостью говорил отцу, что тапки больше не нужны, никто не бегает в них. Буду один я, как дурак! Чтобы надо мной смеялись, да?
     В школе, первого сентября, когда занимали места вместе со своими одноклассниками, я в новых, совершенно новых мальчуковских ботинках так хотел, чтобы их у меня заметили! Но заметил только мой друг Шурка, несмотря на мою достаточно активную "рекламу", замаскированную в "рисованное" безразличие.