окопные свечи

Мы не можем стрелять.
И подтаскивать боекомплект к тем, кто может стрелять,
мы не можем.
Не положены нам ни АКа, ни разгрузочный бронежилет.
Ни осколки своими телами ловить,
ни ожоги прочувствовать собственной выжженной кожей...

Нам
досталась судьба
просто жить.

Но, во снах к нам приходят взвалившие ношу на плечи
(Ношу долгой зимы, беспощадной к мольбам и слезам,
ношу жуткой, доселе невиданной, дроновой сечи,
души губящей по "лесополкам", "открыткам", умам.),
у порога застыв, молча тянут к лампадам озябшие чёрные руки,
смотрят пристальной синью белёсых заснеженных глаз
в угол, где нерождённые правнуки, дети и внуки
расставляют подсвечники будто бы нам напоказ.

Мы не можем стрелять и вытягивать с поля трёхсотых.
Нам и вовсе не велено близко туда подходить.
Не по рангу нам знать, как на штурм поднимаются роты.

Нам
досталась судьба
просто жить.

Но, во снах к нам приходят безногие Ваньки Предтечи
и кричат, матерясь, почему мы в тепле сладко спим
в час, когда на нуле обнулились окопные свечи
и мороз ставит равенства знак между льдом и живым?


И течёт парафин, наполняя консервные банки,
заполняя пустоты картонных резных фитилей.
Мы не можем сбивать вражьи дроны, вертушки и танки,
но мы делаем всё, чтобы нашим там было теплей.